Лариса Кондрашова - Замуж не напасть
– Я не помешаю?
– Мы уже обо всем поговорили.
Она закатывает сервировочный столик:
– Тогда – ленч! – И бросает на колени Валентину стопку газет. – Свежая пресса! Обрати внимание на «Комсомолку». Мужик, без специального химического образования, изобрел наркотик, благодаря которому мог обладать красивейшими женщинами города. Как лечить последствия привыкания к нему, наши медики не могут определить. Богата Россия талантами!.. Я, конечно, к вам напросилась, но вы уж извините, терпеть не могу есть одна! – признается Алиса, разливая кофе. – Кому со сливками?
– Мне, – как в школе, поднимает руку Евгения.
– Расслабьтесь! Что же вы сидите с такими каменными лицами? Вспомните, почему азиаты долго живут? Они умеют отрешаться от сиюминутного и просто созерцать мир.
– Наверное, у них мир не стучит по черепу созерцателя, а у нас только отрешишься, как тебя из-за угла – бабах! – говорит Валентин, намазывая тост повидлом.
– Никто не утверждает, что сейчас лучшие времена, – соглашается Алиса. – Но это только пессимисты говорят, что хуже не бывает. Оптимисты считают, что бывает и хуже!..
Евгения возвращается пешком. Не то чтобы дома ей кто-то мешает думать, но сейчас почему-то на память приходит вечер, когда она сидела подле играющего в преферанс Толяна, а его институтские друзья рассказывали, кто в шутку, кто всерьез, каким Аристов прибыл в институт из глухого села.
Худой, кожа да кости, – у матери-вдовы, кроме него, еще четверо было, мал мала меньше. Школу он окончил с золотой медалью, хотя дома все было на нем, как на кормильце. Отправили его в институт от колхоза. Причем председатель клятвенно пообещал, что над его матерью, братиками и сестренками колхоз возьмет шефство.
Приехал Толян поступать стриженный под «нуль». Парни в армию уходили, стриглись, вот он и решил, что для института тоже нужно «под машинку».
Студенты над ним хихикали, потому с той поры Толян и стрижется так коротко. В знак протеста.
А чтобы уметь за себя постоять, стал боксом заниматься. И так как ничего не умел делать наполовину, то стал чемпионом института. Потом города. Потом края…
На третьем курсе случилось ЧП. Студентка техфака Нина Рюмина пыталась покончить жизнь самоубийством. Ее однокурсник Роман уехал в Москву, где женился на дочери генерала. А Нина была беременна. На счастье, рядом случился Аристов. Вызвал «скорую», ходил в больницу. Потом и женился. Это уже ей рассказал один из друзей Толяна, когда остальные вместе с Аристовым курили на балконе. Вернее, некурящий Толян просто присутствовал, наказав другу развлекать «любимую женщину».
Теперь, выходит, бывшую любимую?
Глава 20
Телефон – это ее проклятие! Он будит по утрам, трезвонит среди ночи. Выдернуть его из розетки не сложно, но сейчас прихварывает мама Евгении Вера Александровна. Евгения вернулась от нее в одиннадцатом часу вечера, и, несмотря на то что сейчас полночь, она все еще не спит и к зазвонившему телефону бросается со всех ног: неужели что-то с мамой? Она хотела остаться, но Вера Александровна ее отослала – мол, ничего страшного с ней не случится.
– Что, суки, доигрались? – зловеще спрашивает ее чей-то хриплый бас. – Американцев им захотелось! Русские мужики уже надоели?..
– Кто это говорит? – осипшим от испуга голосом спрашивает Евгения.
– Подружка-то твоя тю-тю, отъездилась! – продолжает хрипеть незнакомец. – Она решила, что в жизни все просто и легко: фыр, и полетела! Все бросила – семью, любящего мужа…
– Сергей! – наконец узнает она, это же голос Сергея Зубенко. Но почему он так странно хрипит? Напился, что ли? Никогда прежде он ей не звонил, а тут среди ночи… – Сергей, это ты? – осторожно спрашивает она.
– Ну, было, посматривал на сторону, а кто из мужиков без греха? Зато в остальном – разве она в чем-то нуждалась? Все в дом тащил! Чего ей не хватало? Все бабы по природе б…. им всегда мало!
Евгению он не слышит, продолжает жаловаться на неверную Машу. Как будто воет волк над трупом загрызенного им же человека. Она содрогается: что за жуткие аллегории приходят на ум?
– Сергей, ты из дома звонишь? Маша спит?
– Спит. И глаза я ей закрыл, чтобы не отсвечивали! Думала, я шучу. Даже не испугалась. Я все ждал: может, одумается? А она порхала бабочкой! Только бабочки, как известно, долго не живут. Думала, об меня можно ноги вытирать! Об Сергея Зубенко! Дура Машка, жила бы себе, горя не знала! Это ты виновата! Глядя на тебя, и она свободы захотела! Свободной женщине одна дорога – в бордель!
Так ничего от Сергея и не добившись, она опускает трубку на рычаг.
Ночной звонок перебравшего Зубенко лишает ее сна. Тщетно пробарахтавшись до трех часов ночи, она лезет в домашнюю аптечку – Аркадий за своим здоровьем следил: если какое-то время он не мог заснуть, выпивал снотворное.
– Ничто так не разрушает организм, – учил он Евгению, – как отсутствие нормального сна.
С помощью снотворного она засыпает, но вряд ли ее сон можно назвать нормальным – это скорее ночной кошмар, в котором за ней кто-то бежит, а она с трудом переставляет ставшие ватными ноги, кто-то хватает ее, душит, и Евгения просыпается в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем.
И утром она все еще ходит под впечатлением от звонка Зубенко. Но не удивляется. Маша же предупредила, что он на Евгению злится. Пока он просто шутит, с этаким могильным холодком, вполне в его вкусе. Сергей первый принес в их компанию стишки из черного юмора, потом их стали называть страшилками. Теперь он знает их великое множество и цитирует по поводу и без, с особым смаком, наблюдая реакцию собеседника. Евгения помнит лишь одно из его репертуара:
Я спросил электрика Петрова: – Для чего у вас на шее провод? Но Петров молчит, не отвечает, Он висит и ботами качает!
– Боты диэлектрические, – хохотал Сергей, – как и положено электрику! А вы говорите, для чего такие страшилки! Эта, например, – готовое пособие по технике безопасности!
Чтоб его дождь намочил, этого Сергея! Можно подумать, ей больше думать не о чем, кроме как о нем! Евгения звонит матери:
– Ну, как ты там?
– Полегчало маленько.
– Кто консервирует, стоя под кондиционером? – сердится Евгения. – Ты как ребенок!
– Да, знаешь, как-то увлеклась, – виновато оправдывается мать.
– Никита все еще спит?
– Что ты, ему же на факультативные занятия. Зубы чистит. Ты вечером заедешь?
– Непременно.
– Тогда и поговорите. А сейчас пусть позавтракает спокойно. А то вечно тянет кота за хвост! Зато, когда остается пять минут, он начинает носиться как угорелый…
– Весь в мамочку!
– Можешь не иронизировать, это так и есть. Только учти, женщина – совсем другое. Кто знает, может, ему придется идти в армию…
