Э. Бушан - Вторая жена
— Здравствуйте, — я рухнула на плед рядом с ними.
Роуз встретила меня прохладно.
— Здравствуй, Минти. Лукас там, — она указала на кучку детей вокруг учителя физкультуры. — Он отлично выступил.
Феликс ткнул в меня трубочкой.
— Осторожно, — я наклонилась поцеловать его. Он был горячим и потным, в его дыхании смешивались запах апельсинового сока и воспаленных десен. Не самый приятны запах, если вдуматься, но для меня не было ничего дороже.
— Как ты выступил? — прошептала я.
Он прижался губами к моему уху, его жаркое дыхание заставило вибрировать барабанную перепонку.
— Я пришел десятым, мамочка.
Роуз смотрела вдаль. Пара команд занималась перетягиванием каната.
— Дети спрашивали, где ты. Что бы это ни было, надеюсь, оно того стоило.
— Я тоже надеюсь, — горячо ответила я.
— Действительно, стоит, — повротила она. — Лукас немного… поплакал. Он выиграл гонку с яйцом.
Я знала, о чем думает Роуз. Одержимая своей карьерой, я была готова пожертвовать счастьем и благополучием своих сыновей.
— Ой, да ладно, Роуз, ты не хуже меня знаешь, что значит работать в офисе. Ты сама говорила, что как только в школе у Сэма и Поппи намечается концерт или спортивный день, на «Вистемакс» обрушивается очередная паника, и ты сидишь в конторе допоздна.
Роуз всегда была честна.
— Это правда.
Я прищурилась в сторону, где Лукас уже стоял в центре группы совещающихся педагогов.
— Что там происходит?
— Оспариваются результаты второй и третьей двадцатиметровки. — Подразумевалось, что должна быть в курсе событий. — Он так надеялся, что ты увидишь его победу. Они оба очень ждали. — Она сделала паузу и тихо добавила. — Но у тебя нашлись более важные дела, Минти.
— Иногда ты говоришь, как Натан, — заметила я.
Она вздрогнула и на мгновение задумалась.
— Но Натан спросил бы, что может быть важнее поддержки ваших сыновей на спартакиаде? — Она прищурилась, наблюдая за Лукасом. — По крайней мере, мне он однажды так сказал.
— Роуз, я не хотела опаздывать.
Феликс откинул голову назад.
— Вы говорили о моем папе? — Его голубые глаза моргнули. — А папа участвовал в гонках?
— Я уверена, что да, Феликс. — Собственнические нотки в голосе роуз вызвали во мне протест.
К нам бежал Лукас, размахивая руками, как ветряная мельница. Растерепанный и счастливый, он пробежал мимо, не заметив меня, и бросился на плед напротив Роуз.
— Я самый быстрый.
— Да, ты просто ракета. Мы с Феликсом так за тебя болели, что совсем охрипли. — Она приложила палец к розетке со значком на его майке.
— Люк, — сказала я, сгорая от ревности, — привет. Дай посмотреть твою награду.
Роуз смотрела на меня, читая мои мысли. Ее взгляд говорил, но ты же забрала у меня Натана. Вместо этого она подняла брови и пробормотала Лукасу:
— Ты поздоровался с мамой?
Я прижала Лукаса к себе. Не знаю, почему я не захотела защитить себя и не рассказала Роуз, почему я опоздала. У меня не было никаких причин защищать Поппи, за исключением, пожалуй, преданности семье. Роуз собирала пластиковые тарелки и стаканчики. Она подняла пакет с чипсами и убрала его в сумку.
— Ты ела? У нас остался сэндвич.
— Нет, спасибо, — мой голос дрожал.
Самообладание Роуз было безупречно. Она отряхнула пальцы.
— Теперь, когда ты появилась, думаю, мне пора идти. Она взяла холщевый мешок и перекинула его ручку через плечо.
Я паре ярдов от нас малыш ревел в объятиях матери, команда детей играла в салочки между расстеленными пледами, один из учителей что-то выговаривал угрюмой девочке с тощими косичками.
— Как давно я не была в школе на спортивном дне, — Руоз кивнула в сторону малыша. — Думаю, у него точно есть мама. Кстати, — она поколебалась, — Минти, не знаю, что ты на это скажешь, но Феликс все время говорит о котенке. Ты позволишь мне подарить его? Я знаю хорошего заводчика.
— Нет, — решительно сказала я. — Никаких котят, никаких кошек.
— О? Это могло бы помочь Феликсу.
— Может быть, не стоит этого повторять, — сказала я. — Это слишком сложно. Извини, что я побеспокоила тебя из-за мальчиков.
— Это глупо, Минти. — Красное пятно вдруг расплылось на шее Роуз, и она вмиг превратилась из прохладно-любезной дамы в расстроенную и обиженную женщину. — Кошка не принесет им вреда. И я сама заинтересована в детях, я люблю их.
— Даже несмотря на это, Роуз.
— Натан был прав.
— В чем он был прав? О чем вы сговаривались у меня за спиной?
Роуз посмотрела на меня, я помнила эту острую неприязнь в ее взгляде.
— Ни о чем.
Она поправила ремешок сумки на плече и пошла прочь.
Глава 23
Я до позднего вечера проработала над воскрешением средневековой идеи. «Если мы принимаем концепцию однонаправленности времени, — писала я в своих заметках, — то самое важное, что оно дает нам — это наш опыт. Именно опыт закаляет нас и позволяет исправить наши ошибки. Он так же помогает нам понять, что неизбежная смерть несет новую жизнь». Было ли это правдой? Верила ли я в это? В теории все звучало красиво и убедительно, а люди, которых я привела в качестве примера, являлись солью земли: цельные, зрелые, состоявшиеся личности. Было бы приятно думать, что и я отношусь к ним.
Я отодвинула записи. Идея была неопределенной и аморфной, требовалось время для ее созревания. Но я верила, что она обретет крылья. Я потерла глаза и провела пальцами по волосам, нуждавшимся в стрижке, бог знает, когда я смогу выбраться к парикмахеру. В чем Натан был прав? В чем они с Роуз пришли к согласию относительно меня? Прошлое опять затягивало меня в свой водоворот.
Я пошла сделать себе чай и по пути взглянула на лестничную площадку, где стояла гладильная доска, и гда при Роуз находился ее письменный стол. Я еще чувствовала ее присутствие в этом доме. И Натана тоже. Я включила чайник и, отперев заднюю дверь, вышла в летнюю ночь. Что же Натан и Роуз решили между собой? Я села на скамейку и провела ногтем по поверхности стола. Он зарос лишайником и нуждался в чистке. Я вспомнила, как Натан сидел передо мной за этим столом. Мы были женаты три года и один день. Был тихий теплый вечер, мы ужинали в саду пастой с морепродуктами — я ела морепродукты без пасты — и мы приступили к переговорам, куда поедем в отпуск.
— Я хочу туда, где жарко, — сказала я.
Я всегда хотела одного и того же, так что мое желание не было сюрпризом. Натан вонзилвилку в макароны, ловко закрутил их и поднес ко рту.
— А я хочу поехато в Корнуолл, — сказал он. Как всегда.
