Жизнь, Ранчо, Любовь (ЛП) - Эмма Люси
И вот я здесь, только что дочитала главу, которую написала, черпая вдохновение из повседневной жизни. Теперь, когда я не писала, я занималась любимым делом с интересными людьми — занималась йогой у сверкающего озера, ездила верхом по роскошным пастбищам и открывала мастерские, которые помогали другим учиться и возвращали им веру в себя. Последнее было тем, что старина Рори действительно могла бы использовать в прошлом году.
Но в довершение всего, через несколько минут красивый, мускулистый, темноволосый ковбой войдёт в парадную дверь и, как я надеюсь, перекинет меня через плечо, чтобы отнести наверх.
Одной мысли достаточно, чтобы я откинулась на спинку своего рабочего кресла, наслаждаясь теплом янтарных лучей вечернего солнца, проникающих в окно. Я распустила свои медные локоны из конского хвоста, в который их завязала, позволяя им струиться вниз, и испустила мягкий вздох чистого удовлетворения.
Жизнь действительно волшебна.
В одну секунду всё могло казаться таким суматошным, как будто ты не мог собрать воедино все кусочки своей жизни, и вдруг они выпали у тебя из рук. Но в ту же секунду, когда ты посмотрел назад, ты понял, что все кусочки мозаики на самом деле встали на свои места, и всё наконец-то сложилось идеально.
Ты был именно там, где тебе нужно было быть всё время.
Так уж случилось, что моё сердце было разбито и оно исцелилось на ранчо моей двоюродной бабушки.
Я имела в виду, было ли что-нибудь прекраснее, чем проснуться и увидеть мускулистого ковбоя у себя между бёдер, если нет… Я нашла способ включить это в книгу по самопомощи, но утренние оргазмы действительно повышали мотивацию на весь день.
Стук во входную дверь эхом разнёсся по дому, вырывая меня из моих маленьких грёз наяву. Я быстро проверила время на своём телефоне, понимая, что уже позже, чем я думала, и что Уайатт уже должен вернуться.
Я знала, что у него не всегда получалось так весело проводить время, как у меня, когда мы уезжали на неделю из ретрита, ранчо «Закат» по-прежнему оставалось скотоводческим ранчо, независимо от того, были ли здесь гости, которых нужно развлекать. Что касалось сотрудников, которых мы наняли за последний год, включая мою новую подругу Флисс — старшую сестру одного из наших работников ранчо, Флинна, Уайатту теперь редко приходилось работать допоздна по вечерам. Что было великолепно, когда моя семья приезжала навестить нас несколько недель назад, хотя и он вел себя странно…
С самого начала я не ожидала увидеть его рядом с ними. Слегка застонав, я вытянула ноги, слишком долго просидела в одной позе, затем вскочила на них и направившись через дом на ранчо с открытой планировкой к входной двери. Но когда распахнула дверь, то за ней никого не оказалось…
Скосив глаза, я осмотрела крыльцо, чтобы убедиться, что никто не слонялся поблизости. Теперь я задалась вопросом, не освободился ли Уайатт от работы и не искал ли неприятностей. Но всё, что я видела — длинная грунтовая дорога, ведущая под арку, где железные буквы поблескивал в остаточном сиянии заходящего солнца, и небо, нависающее над бескрайними равнинами, которые тянулись по Ивовому хребту.
Я сделала ещё один шаг, чтобы оглядеться и убедиться, что там никого не было, когда под моей ногой что-то хрустнуло. Мой взгляд упал на пол, а на коврике под моей босой ногой лежал белый конверт, от которого к ступенькам крыльца тянулась дорожка из маленьких фиолетовых бабочек. Заинтригованная, с быстро бьющимся сердцем, я опустилась на колени, чтобы осмотреть конверт. Мне не потребовалось много времени, чтобы вскрыть его и достать маленький кусочек бумаги, на котором было написано:
«Не забывай идти за бабочками».
— Уайатт, — крикнула я, предполагая, что за всем стоял он. Что, чёрт возьми, происходило? Когда ответа не прозвучал, а в воздухе витал лишь нежный шёпот позднего летнего вечера, я подумала, у меня нет другого выбора, кроме как исследовать шлейф из бабочек.
Закрыв дверь, я спустилась по ступенькам крыльца, недоверчиво посмеиваясь про себя, когда увидела, как бабочек стало больше, рассыпанных среди изумрудных травинок, огибающих главный дом. Я осторожно следовала за ними, остановившись, чтобы взять в руки парочку и полюбоваться их блестящими крыльями, сверкающими в лучах заката. Тропа вела меня в обход главного здания, но я ожидала, что она поведёт меня по дороге, ведущей к остальной части ранчо, но бабочки просто привели на заднюю веранду. И вдруг услышала тихую музыку.
Сквозь просветы в перилах я заметила движение, и как только подошла ближе к ступенькам, увидела Уайатта во всей красе. В ковбойской шляпе, скрывающей его лицо, с мускулами, обтянутыми облегающей клетчатой рубашкой и тёмными джинсами, он стоял посреди веранды, а тропинка из бабочек вела к нему. Гирлянды, которые мы развесили по краю крыши, отбрасывали на него мерцающий свет, в то время как маленькие фонарики стояли на перилах и были расставлены по полу, как маленькие скопления звезд.
— Добрый вечер, принцесса, — поприветствовал меня улыбкой Уайатт, от глубокого тембра его голоса у меня уже бегали мурашки по коже.
Раздался мой смех, на этот раз чуть более пронзительный, и моё сердце начало бешено колотиться.
— Что происходит? — спросила я, нервно заправив несколько прядей за ухо, прежде чем поднялась по ступенькам, чтобы присоединиться к нему.
Во-первых, я была слишком поглощена всем происходящим, чтобы заметить, как он вёл себя, постукивал ногой и почёсывал шею, осматривая веранду вокруг нас. Его адамово яблоко дёргалось, а потом Уайатт протянул ко мне руки, ожидая, что я вложу в них свои. Меня осенило осознание, словно луч света ударил прямо в сердце, пока я ещё раз наслаждалась моментом.
О, мой бог.
О, мой чёртов бог.
Стараясь скрыть своё прерывистое дыхание, я переплела свои пальцы с его, приблизившись почти вплотную, приподнявшись, чтобы увидеть его полуночные глаза, в которые я влюблялась каждый день всё сильнее.
— Я подумал о том, чтобы сделать дорожку из бабочек по всему ранчо, по всем местам, с которыми у нас связаны тёплые воспоминания, которые заставили меня ещё больше влюбиться в тебя, особенно конюшни, — добавил Уайатт с дерзкой полуулыбкой и подмигиванием, заставляя меня покачать головой и подавить улыбку. — Но потом… ну, сначала я подумал о том, как буду зол на себя, когда пойму, что мне придётся убирать за собой эту дорожку, тянущуюся на многие километры.
Мои щёки горели от того, как он заставлял меня сиять и хихикать. Если не Уайатт, то я не знала, кто.
— Но, думаю, что на задней веранде запечатлены все наши самые любимые воспоминания. Впервые мы по-настоящему поговорили или, может быть, лучше сказать, поспорили. В тот раз, когда я застал тебя плачущей и понял, что готов на всё, лишь бы почувствовать кайф, который приходит от того, что ты улыбаешься. Из-за наших пьяных разговоров тебе пришла в голову идея ретрита, и она позволила нам сохранить своё убежище. Танец под мою любимую песню, когда я уже так сильно хотел тебя и не мог представить ничего лучше, чем держать тебя в своих объятиях. Чёрт, ощущение твоего тепла и мягкости в моих руках, когда я мог сделать тебя счастливой, и подарить безопасность стало всем для меня.
У меня на глаза навернулись слёзы, которые грозили пролиться по мере того, как росло напряжение. Мы до сих пор танцевали на задней веранде в конце каждой недели, чтобы прийти в себя после напряжённой работы на ранчо и ретрите. И каждый раз я вспоминала наш первый танец — момент, когда я мягко покачивалась под голос Зака Брайана, пребывав в блаженном неведении о том, как сильно уже влюблена.
— На самом деле, у меня с отцом состоялся один из самых содержательных разговоров за всю мою жизнь на этой веранде, потому что ты заступилась за меня. Так что, спасибо тебе, принцесса, правда. — Его рука скользнула вверх по моему телу, чтобы приласкать кожу на подбородке, и я позволила себе прижаться к нему сильнее. — И тогда, когда больше не мог выносить разлуки с тобой, я поцеловал тебя прямо здесь. А ещё ты кончила у меня на лице, после того, как я подарил тебе самый лучший оргазм в твоей жизни, так что это был для тебя бонус.
