Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ) - Ройс Мэри

Его рот, язык и пальцы двигаются в унисон, лаская меня и разливая вокруг влажные звуки его господства над моей плотью. Надо мной. И с каждой секундой приближающееся напряжение скручивает мое нутро в горящий узел.

А потом его зубы смыкаются на самой чувствительной точке, и я взрываюсь вспышкой ярчайшего ощущения. Ощущения того, что я разлетаюсь на куски, капитулировав .

— Завтра же, — распоряжается требовательным тоном, не прекращая трахать меня пальцами. — Ты уволишься завтра же.

Его голос слишком далеко от моего парящего разума. И все же смысл сказанного добирается до края сознания. Из-за чего я очень хочу показать ему фак, но от интенсивного трения его пальцев о мою плоть не могу сообразить, что нужно для этого сделать. Оргазм еще властвует над моим телом, пока я медленно прихожу в себя. Мне требуется минута, чтобы поднять руку и продемонстрировать средний палец с, как мне кажется, блаженной улыбкой.

Но этим я лишь выпускаю из него зверя, который прямо сейчас с неодобрительным рычанием отрывается от моей еще пульсирующей киски, но только для того, чтобы дернуть пряжку ремня, расстегнуть брюки и высвободить тяжелую эрекцию.

И тем самым полностью завладевает моим вниманием. Словно в бреду шатко приподнимаюсь на локтях и облизываю искусанные губы, затуманенным взглядом наблюдая за представшей передо мной картиной.

С трудом сглатываю, видя твердый, длинный, увитый венами член. Будто нарочно дразня, он сжимает его в кулаке и несколько раз проводит вверх-вниз, не отрывая от меня напряженный взгляд. И из-за этого что-то дергается у меня в горле.

Проследив за направлением его взгляда, я понимаю, что он сосредоточен на моих вцепившихся в диван пальцах. Черт возьми, кажется, они онемели от того, с какой силой я вдавила их в мягкую обивку.

Потратив несколько секунд, чтобы размять фаланги, я переключаю внимание на его губы, блестящие от моей влаги. И почему-то возбуждаюсь от желания попробовать с них собственный вкус. Но мне даже не приходится просить или озвучивать постыдную мысль, потому что Хаким располагается выше, раздвигая подрагивающие бедра, чтобы одной рукой найти опору, обнять мою шею и, притянув к себе, впиться в мой рот в жадном поцелуе. Наши языки сталкиваются, и я ощущаю маленький всплеск вкуса… немного солоноватый и в то же время сладкий. Этот вкус за жалкое мгновение бьет прямо в мозг, и мое тело воспаряет от чего-то нового, ранее мне незнакомого. Я еще ни разу…

Ахаю, теряя все мысли, когда чувствую прижавшуюся к моему входу горячую гладкую головку. Вот только, как бы я ни хотела сосредоточиться на этом ощущении, Айдаров не позволяет, продолжая терзать мои губы в грязном поцелуе похоти и одновременно водить членом по теплой влажной плоти. До тех пор, пока не оставляет мои губы в покое, а после его дикий взгляд останавливается на моих глазах, усиливая все, что я сейчас чувствую, до чего-то пугающего.

— Алевтина, я сказал, ты уволишься. — Гортанный шепот вибрирует на моих распухших губах. — И я не буду повторять.

От звучания его грубого голоса перехватывает дыхание. А потом он одним длинным толчком проникает в меня.

— Тебе. Это. Понятно? — вдалбливает в меня каждое слово, а я могу лишь растерянно хватать воздух дрожащими от переизбытка эмоций губами.

Упершись рукой, которой ранее направлял в меня член, в подлокотник, второй Айдаров крепче сжимает мою шею. Показательно медленно выходит и тут же врезается обратно, выбивая из моей груди клочок воздуха.

— Алевтина, скажи, что поняла меня.

Мотаю головой, пытаясь выдавить хоть слово, но Хаким неправильно толкует мой жест и, зарычав, начинает трахать так, что я выгибаюсь под ним, будто над моим телом проводят обряд экзорцизма. Мои глаза закатываются, и язык окончательно обмякает. Да я уже и не помню, что этот дикарь требует от меня. А новые толчки выбивают из головы последние мысли, и я тянусь к его шее, пытаясь ухватиться, чтобы не исчезнуть там, куда он целенаправленно толкает меня, пыхтя и рыча надо мной, прорываясь так глубоко, словно желает разорвать меня.

Но, даже причиняя боль своей несдержанностью, он доставляет мне удовольствие, которое рассыпается по моему телу чувственной дрожью. А когда мне удается сломить его и приблизить к своим губам, я ищу спасение в глубоком и отчаянном поцелуе, стискивая пальцами волосы на его затылке и задыхаясь битвой наших языков. Айдаров атакует каждое нервное окончание. Каждое чувство. Всю меня. Это какой-то шквал удовольствия, и мне страшно представить, чем все может закончиться.

Только вместо того, чтобы закончить, Айдаров забрасывает меня на новый уровень ощущений, подтянув мою ногу к себе и со следующим толчком проникнув еще глубже.

Зажмуриваюсь, ахая ему в рот.

Боже. Так хорошо.

И, кажется, я сказала это вслух, потому что в следующую секунду Айдаров заставляет меня проглотить меня сдавленное рычание, пока сам трахает на пределе своих возможностей. Мои он давно стер в пыль…

Воздух отказывается проходить в сжатые от частых вдохов легкие.

Слишком сильное трение. Давление. Слишком нужные поцелуи и вкус его губ. Слишком сильные чувства, которые он поднимает внутри меня штормом, ошеломляя до потери сознания. Я действительно на грани, и после череды жестких толчков натянувшийся комок нервов вспыхивает и распутывается со скоростью света, как искрящийся клубок. Темнота подбирается ко мне со всех сторон, и я сильнее прижимаюсь к быстро двигающемуся телу Айдарова, дрожащим шепотом умоляя не отпускать меня. Я теряюсь в опасном удовольствии, крича и дергаясь вокруг его слишком твердого члена, когда новая волна оргазма внезапно обрушивается на меня, омывая трепетом каждый сантиметр раскрасневшейся кожи.

Наши тела влажные от пота, задыхающиеся от эмоций и дрожащие от первобытной страсти.

— Хаким… — Жмусь к его лбу своим, напуганная ощущениями и его несгибаемым желанием поглотить меня. Во всех смыслах.

— Блядь, — тянет рычащим голосом, когда выходит из меня так резко, что я откидываюсь назад как тряпичная кукла.

Потеря его тепла кажется какой-то катастрофой. Я нуждаюсь в нем настолько, что готова расплакаться и молить его вернуться на место. А когда мой затуманенный от оргазмов взгляд немного проясняется, я замечаю, как Айдаров подходит ко мне, не прекращая водить кулаком по покрытому моей влагой члену. Головка такая набухшая, что я уже готова к тому, что он прямо сейчас разрядится мне на лицо. И будь я проклята, потому что хочу все, что он готов дать мне. Я хочу чего-то неправильного и грязного. Он прав. Я испорченная. Только он не знает, что сам испортил меня.

— Подставь мне свои маленькие сиськи, — хрипло приказывает он, а я чувствую себя полностью готовой подчиниться каждому его слову.

На дрожащих руках и ногах сползаю с дивана так, что оказываюсь на уровне его члена. Но, как он озвучил, ему нужны мои сиськи, поэтому он небрежно толкает меня назад и, поставив одну ногу на диван, нависает надо мной большой тенью, а его длинный твердый член практически упирается в мою вздымающуюся грудь, под которой небрежно сдернутый им же кружевной лифчик. На талии тоже присутствует свидетельство его вольности в виде моих порванных трусиков. Но мне нравится такая его несдержанность. Сейчас мы свободны. И я хочу прожить этот момент. Вместе с ним.

Из его крепко сжатых губ вырывается шипящий звук, а интенсивность движений кулака заставляет мою голову закружиться. Я полностью заворожена видом возбужденного мужчины и тем, как влажный член двигается в его кулаке, дразня меня своей твердостью.

Его кадык дергается, прежде чем из напрягшегося горла вырывается сдавленный рычащий стон, после чего Айдаров хватает меня за шею и сильнее придавливает к дивану, будто боится, что я убегу. А в следующее мгновение на мои взволнованно трепещущие соски брызгают первые капли горячей спермы.

Задыхаюсь, не сводя взгляда с его пульсирующего члена и кулака, по которому стекают вязкие белые капли семени, пока струя за струей он омывает им мою подрагивающую грудь.