Сияние огненного опала - Хэран Элизабет

В этот момент Эрин захотелось, чтобы они жили все вместе. Никогда еще в своей жизни она не чувствовала себя такой счастливой, как с того дня, когда в ее жизнь вошли Джонатан и Марли. Джонатан был самым замечательным человеком, какого она когда-либо видела, и она внезапно поняла, что он поселился в ее сердце и даже занял в нем важное место. Она влюбилась в него и теперь, наконец, могла в этом признаться. Но он любил другую, свою будущую жену. Лайза должна считать себя самой счастливой женщиной на свете.

31

Джонатан и Эрин понуро и молча шагали по сухому руслу реки Тодд. У обоих на сердце лежал тяжелый камень. Почти сразу они отстали от длинноногого Джирра Матари. Джонатан крикнул ему, чтобы он не обращал на них внимания. Они не собьются с дороги, ведь им никуда не надо сворачивать.

Эрин с трудом сдерживала слезы, потому что знала, что Джонатану станет еще тяжелее, когда он увидит ее печаль. Ведь она чувствовала, что он тоже с трудом держит под контролем свои эмоции.

Когда они пришли домой, Корнелиус упаковывал чемодан.

– Ты куда, дядя Корнелиус? – удивилась Эрин. – Что-нибудь случилось?

– Я еду в Брум, – сообщил он. – Человек, о котором я тебе рассказывал, уже сегодня отправляется в Западную Австралию. До побережья больше тысячи миль, и мы будем менять друг друга за рулем. Ты ведь не возражаешь, Эрин? – Уилл обещал позаботиться о ней, да и Джонатан не оставит ее одну, в этом Корнелиус не сомневался.

– Нет, – ответила Эрин. – Поезжай, дядя Корнелиус.

– Ты где была? – спросил он. – У тебя подавленный вид. – Он ушел на прогулку, когда они ушли из дома, а Эрин не оставила ему записку. – А где же Марли? – Он полюбил девчушку, ее улыбка освещала каждый его день, а звонкий как колокольчик смех принес жизнь в этот большой дом.

– Мы отвели ее к аборигенам, в ее семью, – печально ответила Эрин. Она взглянула на Джонатана, но он отвернулся и пошел на веранду.

Корнелиус огорчился.

– Вы правда оставили ее у аборигенов?

– Да. Мне жалко, что ты не попрощался с ней, дядя Корнелиус, но Уилл и Джирра Матари, переводчик-абориген, явились к нам совершенно неожиданно, и нам пришлось сразу отправиться в путь.

– Как жалко, что пришлось это сделать, – вздохнул Корнелиус. – Но я понимаю, Джонатану тяжело было взять на себя роль ее отца, одному, без женской поддержки. Мне кажется, Марли была счастлива с нами.

– Возможно, ему было бы легче, если бы рядом с ним была женщина, готовая стать для Марли матерью.

– У него ведь есть невеста?

– Да. И еще возможно, что когда-нибудь все трое будут жить одной семьей, – сказала Эрин. Она едва не задохнулась от этих слов и сделала глубокий вдох, чтобы заглушить боль в своем сердце. – Но пока ей безопаснее жить среди ее родных.

Корнелиус кивнул.

– Я буду скучать без нее, без ее сладкого лепета, без наших игр. Уже сейчас дом опустел. Ты ведь тоже будешь скучать?

– Больше, чем ты думаешь, – дрожащим голосом ответила Эрин. – Дядя Корнелиус, я никогда не умела общаться с детьми. Я была уверена, что у меня отсутствуют материнские чувства, но Джонатан показал мне, что это не так. Он посоветовал мне открыться Марли, общаться с ней, как со взрослой. Тогда я и не знала, что эта девчушка поселится в моем сердце.

– Смею ли я предположить, что в твоем сердце поселилась не только Марли?

Эрин поняла, что дядя имел в виду не Уилла Спендера, и у нее снова навернулись на глаза слезы.

– Разве это заметно?

– Для меня да, ведь я хорошо тебя знаю. – Корнелиус обнял ее. – Моя бедная малышка!

– Я влюбилась в мужчину, у которого уже есть невеста. Опять у меня нет надежды на счастье. Как это типично для меня, – всхлипнула Эрин.

– Ничего, время лечит все раны, – утешил ее дядя.

Через час Корнелиус был готов к отъезду. Он попрощался с Эрин и обещал через пару недель вернуться в Англию. Потом пошел на веранду к Джонатану и сообщил ему, что арендная плата внесена за весь месяц и что Джонатан может тут жить и после отъезда Эрин. Джонатан был благодарен ему за это.

– Я надеюсь, что у вас все будет хорошо, – добавил Корнелиус. – Вы хороший человек.

– Спасибо, Корнелиус, – поблагодарил его Джонатан. – А я желаю вам хороших покупок в Бруме.

– Да, спасибо, – сказал Корнелиус. – Честно признаться, я не уверен, надо ли мне вообще ехать в этой ситуации в Брум. Я имею в виду историю с Бояном Ратко. Но я встретил в городе Уилла, и он мне обещал беречь Эрин вплоть до ее отъезда. Впрочем, мне было бы спокойнее, если бы я мог поручить это вам.

– Даю вам слово, – пообещал Джонатан.

Корнелиус вздохнул с облегчением. Что касается Уилла, то он не был уверен в нем на сто процентов. Но вот на Джонатана он мог положиться без всяких сомнений.

Эрин приготовила фруктовый мусс и вышла с двумя бокалами на веранду.

– Можно я посижу с вами? – спросила она у Джонатана. – В доме стало слишком тихо.

– Мы еще долго будем привыкать к этой тишине, – сказал Джонатан и придержал качели, чтобы Эрин села.

Она украдкой наблюдала за ним и видела, что ему очень плохо.

– Почему я чувствую себя так скверно? – спросил он, помолчав.

– Потому что иногда делать правильные вещи бывает тяжелее всего, – ответила Эрин. – Вы действительно не догадываетесь, какой вы замечательный человек? – Любовь к Энди казалась ей теперь такой поверхностной и дешевой по сравнению с тем глубоким чувством, которое она теперь испытывала к Джонатану.

– Честное слово, Эрин, я не могу ничего вам ответить, – ответил Джонатан. – В данный момент я кажусь себе предателем, потому что я обманул ожидания Андро и Марли.

– Неправда, вы не предатель, – горячо запротестовала Эрин. – Вы дали Марли возможность познакомиться с ее семьей и одновременно поместили ее в безопасное место.

– Так ли это? Или я просто сбросил со своих плеч ответственность за девочку?

Эрин удивленно посмотрела на него.

– Послушайте меня, Джонатан Максвелл, – сердито сказала она. – Вы взваливаете на себя вину неизвестно за что, и это нельзя оправдать. Вы самый самоотверженный человек, каких я встречала в своей жизни. Вы готовы сделать все ради малышки. Да, ее отец, возможно, любил Марли, но после всего, что я слышала, у меня создалось впечатление, что он никогда не думал о ее воспитании, не собирался познакомить ее с родственниками матери, аборигенами, и что он не очень стремился к тому, чтобы у девочки была нормальная крыша над головой.

– Нет, он делал все, что было в его силах, – заступился Джонатан за Андро.

– Возможно, я скажу жестокую вещь, но, когда он дрался с Бояном, он вел себя не по-отцовски. Вы только посмотрите, сколько всего вы сделали для девочки за это короткое время. Вы научили ее читать и считать. Вы показали ей книги и полезные в педагогическом отношении игры. Вы приучили ее к хорошим манерам, приучили мыться каждый день, носить чистую одежду, есть здоровую пищу. И я могла бы еще целую вечность перечислять то, что вы сделали для Марли.

Джонатан задумчиво посмотрел на нее.

– Благодарю вас за слова утешения, Эрин, – сказал он. – За это время вы стали для меня настоящим другом и хорошо относились к Марли. Я невероятно признателен вам за это.

Эрин стало обидно, что он считал ее всего лишь другом, хотя она сознавала, что не имеет права рассчитывать на большее.

– Не благодарите меня, Джонатан. Я даже не предполагала, что мое сердце способно открыться чужому ребенку. Когда это случилось, моя душа словно оттаяла, и я благодарна вам за это.

В ответ Джонатан лишь печально улыбнулся. Но он тоже никогда не думал, что способен так сильно полюбить чужого ребенка.

– Эрин Форсайт, я знал, что вы способны любить детей, потому что у вас доброе сердце и красивая душа.

На глаза Эрин навернулись слезы. Джонатан оказался первым мужчиной в ее жизни, который видел в ней не только физическую, внешнюю красоту.