Тереза Ромейн - Исполнение желаний
Она выбросила ягоду омелы и все же не отказала ему в доверии, верно? Возможно, у него еще есть шанс все исправить. Ну, пусть не все, но отмыть имя мисс Оливер от грязных слухов он попробует.
Хавьер понимающе кивнул, и синьора ответила ему улыбкой, – робкой и милой. При виде этой улыбки Хавьер с сожалением подумал о том, что, увы, общество не допускает возможности искренней и чистой дружбы между графом и оперной певицей.
– Почему вы не веселитесь вместе со всеми? – тихо спросил Хавьер по-итальянски.
Синьора выдула очередное кольцо дыма, после чего затушила сигару о золотую крышку портсигара.
– По той же причине, по которой не веселитесь и вы. Мой любимый не со мной. Я знаю, чего от меня ждут на этом празднике, но сердце мое не здесь.
Она встретила его взгляд, но сразу же опустила глаза и сделала вид, что возится с портсигаром, давая графу возможность обдумать ее слова.
Хавьер слышал, что синьора была высокооплачиваемой любовницей члена королевской семьи, хотя этот скандальный роман герцог предпочитал не афишировать. Она называла своего покровителя любимым, и не похоже, чтобы лукавила.
Лицо королевской крови не имеет права жениться на иностранке, католичке, которая имела близкие отношения со многими мужчинами. И потому ее любовь была безнадежной.
– Мне жаль, – произнес Хавьер.
Синьора пожала плечами, но граф видел, что ее беззаботность всего лишь притворство.
– Я сама выбрала себе роль, – сказала она, – и делаю все, что могу.
– У вас прекрасно получается, – сказал Хавьер.
Хватит с него Петрарки и Данте: увлеченность поэзией пошла ему во вред, сделала его сентиментальным и слишком уступчивым.
Прославленные итальянские поэты не дали графу ответов на терзавшие его вопросы; дельный совет он получил из уст другой итальянки. Хотя итальянец Макиавелли как-то произнес слова, которые не стоит забывать: «Тот, кто не владеет военным ремеслом, навлекает на себя много бед, и в частности презрение окружающих».
Сейчас Хавьер не был безоружен. Теперь, когда Луиза была далеко и в безопасности, он мог перейти в наступление. Он мог заставить слухи работать на него, он мог действовать по плану, а не плыть по течению.
И мог воспользоваться советом синьоры и искать утешения в прощении, которого не заслуживал.
– Вы слышали, – спросил он певицу, – о книге ставок в «Уайтс»?
Глава двадцать четвертая,
содержащая очень много обещаний
31 декабря, 1818 года
Обещания достопочтенной Луизы Оливер, эксцентричной старой девы и «синего чулка», данные и принятые к исполнению в канун нового, 1819 года.
Найти мужа – зачеркнуто.
Найти новые захватывающие книги – зачеркнуто
Найти ведро холодной воды, в которое можно засунуть голову.
Что еще написать? Желаний было слишком много. Но поверять их бумаге Луиза никогда не стала бы.
Совсем недавно она мечтала о поцелуях и книгах. Недавно? Казалось, эти желания из другой жизни. Все, что она писала сейчас, писала, похоже, по привычке. Сердце хотело совсем иного. За сутки, которые прошли со времени отъезда из Клифтон-Холла, от стройного представления о самой себе, где все разложено по полочкам и всему дано название, не осталось и следа. И желания собирать все вновь по кирпичику у Луизы не было.
Захлопнув крышку сундука, набитого кое-как сложенными платьями, мисс Оливер и леди Ирвинг отправились в долгий путь по раскисшим от непрерывного дождя дорогам. В поместье виконта Мэтисона они приехали уже поздно вечером. Здесь жила самая близкая подруга Луизы – ее сводная сестра Джулия, со своим мужем Джеймсом.
Тем самым Джеймсом, который когда-то просил ее, Луизы, руки. Тем самым Джеймсом, который считал, что его давний друг Хавьер предатель.
Луиза не собиралась возвращаться сюда, но куда поедешь с полным сундуком испорченных нарядов? К тому же после тяжелой дороги и Луиза, и леди Ирвинг слишком устали, чтобы, переупаковав вещи, снова пускаться в путь, на этот раз до лондонского дома графини.
Мисс Оливер сидела за письменным столом в своей спальне и думала, что бы ей записать в свой каталог, словно и не уезжала из поместья.
А ведь, перед поездкой в Клифтон-Холл она так надеялась на то, что ожидание для нее в прошлом.
Перо задрожало в ее руке, мисс Оливер вытерла его и отложила в сторону.
В дверь постучали. Луиза не искала общения, но понимала, что ей нужно отвлечься от грустных мыслей.
– Входите, – сказала она, прикрыв чистым листом тот, на котором начала писать, но так и не закончила.
Вначале в комнате появился живот, а следом за ним и остальная Джулия. Новоиспеченная виконтесса была миниатюрной и хрупкой, и сейчас походила на девчонку-посудомойку, которая спрятала под платьем украденную дыню.
Джулия села на кровать, с тревогой глядя на Луизу.
– Я так скоро тебя не ждала. Значит, что-то случилось на том празднике. Ты прячешься в спальне, словно канюк с тушей…
– Очаровательно, – пробормотала Луиза.
– Это означает, – продолжила Джулия, – что произошло нечто знаменательное. И у тебя была целая ночь на то, чтобы решить, было ли это что-то прекрасным или ужасным. Так какое из двух предположений верное?
– Ты о том, что обозвала тушей?
– Да. – Джулия недовольно поморщилась. – Перестань увиливать, не то я велю вышвырнуть тебя в окно.
– Близкое материнство творит чудеса с твоим характером, – сказала Луиза, машинально барабаня пальцами по чистому листу.
У мисс Оливер не было желания исповедоваться перед Джулией по ряду причин. Во-первых, ей было стыдно рассказывать о своем позоре. Во-вторых, не хотелось огорчать находящуюся в деликатном положении сестру.
И потому Луиза решила рассказать только часть правды. Надев на лицо маску таинственности, она подошла к сестре и села рядом с ней на зеленое покрывало.
– По правде говоря, эта «туша» скорее относится к разряду чудесного и имеет прямое отношение к тебе и Джеймсу. Лорд Хавьер искренне сожалеет о своей ссоре с Джеймсом. Я верю, что он никогда и в мыслях не имел нам навредить, обидеть кого-то из нас.
– Это все, ради чего ты приехала? Стоило ли трястись по размытым дорогам? Можно было просто воспользоваться почтой. Вообще-то сегодня утром от Хавьера пришло письмо.
Луиза подскочила.
– Хавьер прислал письмо?
Джулия словно и не заметила волнения сестры.
– Да. Ты не ослышалась. Как же тяжело, – добавила Джулия, погладив живот. – Бывает такое, что младенец перерастает в животе собственную мать?
– Джулия, ты говорила о письме.
– Ах, да. Оно пришло сегодня, с утренней почтой. Очень милое письмо, в котором говорится обо всем, что происходило в то время, куда ты расторгла помолвку. Он просит прощения за свою неосмотрительность, говорит о том, что все произошло случайно, что он никого не хотел обидеть, что глубоко раскаивается. Все в этом духе. Джеймс тотчас же его простил и как раз сейчас сочиняет ответ, который с одной стороны давал бы Хавьеру понять, что он прощен, с другой – не задевал бы мужскую гордость Джеймса.
