Тони Блейк - Письма к тайной возлюбленной
— Чем я могу вам помочь?
— Линдси! — сказал он.
Его голос звучал тепло и чересчур фамильярно.
Кто он, к черту, такой? Стараясь по-прежнему делать вид, будто управляет ситуацией, она все-таки не удержалась и прижала к груди одну руку, чтобы прикрыть соски.
— Разве я вас знаю?
— Конечно, — ответил он. — Я Уильям.
Она попыталась вспомнить какого-нибудь Уильяма. В Чикаго она, может быть, и вспомнила бы нескольких. Но здесь… Нет, она не знала никого по имени Уильям. Она не сомневалась, что на ее лице отразилось недоумение.
— Э-э…
— Вильгельм Телль, — пояснил он. О, Боже! Вильгельм Телль из ее блога!
Он уже целую вечность писал туда комментарии, и все было нормально — до этой минуты, когда он появился здесь, на крыльце у Роба.
— Уильям! — сказала она, стараясь не показать своего ужаса. — Э… Ого, рада познакомиться.
Он наклонил голову и перестал казаться таким неуравновешенным, что чуть-чуть умерило ее страхи.
— А ты действительно красивая, — сказал он. — Даже красивее, чем на фото.
Ее страхи снова вернулись, сердце заныло.
— И что вас сюда привело?
Его улыбка исчезла, а взгляд стал снова таким же несфокусированным, как раньше.
— Боюсь, милая моя Линдси, что это долгая история. Но я хочу рассказать ее тебе целиком, если ты пойдешь со мной прогуляться. На улице прохладно — тебе стоит захватить куртку.
Эти слова заставили ее заледенеть. Он считает, что она куда-то с ним пойдет? Но что тревожило ее сильнее всего — это его глаза. Она моментально поняла, что он просто ненормальный.
— Знаете, Уильям, я бы с удовольствием прошлась с вами, но я кое-кого жду. Я ведь открыла дверь только потому, что приняла вас за другого. У меня на это утро свои планы.
Черт! Теперь в ее голосе уже явно звучал страх.
А вот Вильгельм Телль явно нисколько не тревожился.
— И кого ты ждала?
— Роба. Моего парня. Вы, наверное, читали о нем в моем блоге. На самом деле это его дом.
И впервые она задумалась над тем, как этому типу удалось найти ее в доме у Роба. И она тут же поняла, что говорила об этом в дневниковых записях. Когда все ее читательницы-женщины потребовали рассказать о нем побольше, она упомянула про большой дом неподалеку от лодочного проката. Ей казалось, что она была осторожна и не писала ничего слишком личного, но теперь стало ясно, что личными вопросами являются не только тайны, а и такие детали, как местоположение дома Роба. Ей просто и в голову не приходило, что кому-то вздумается искать ее в Лосином Ручье, в штате Монтана.
— Ты не ждешь Роба, Линдси, — заявил Уильям тем же странным, спокойным голосом. — Роб только что уехал на работу.
Это на минуту заставило ее замолчать. Она боялась, что теперь выглядит по-настоящему испуганной.
— Но он вот-вот вернется, — заверила она его. — Он забыл взять ленч. Он позвонил, чтобы мне об этом сказать. Я как раз собиралась его для него собрать.
— И что, Роб всегда стучится в свой собственный дом? Она попыталась быстро что-то придумать — но теперь ее уже уличили в двойной лжи. Она стояла перед ним, совершенно растерявшись, и сердце у нее стучало в ребра громко, словно барабан. Она попробовала говорить иначе:
— Послушайте, Уильям, может быть, мы договоримся на более позднее время? Хотите, мы встретимся в «Прибрежном кафе» во время ленча?
— Ты сегодня должна была встретиться за ленчем с Карлой.
Она похолодела. Откуда он столько знает?
А потом ее вдруг озарило — звонок Карлы! Может, она звонила не для того, чтобы поменять планы. Может быть, она хотела ее предостеречь!
— Хотите к нам присоединиться? Я… просто пока не готова выйти из дома. Я только что встала, мне надо принять душ.
Тут его лицо немного изменилось — и она готова была поклясться, что видит в его взгляде сочувствие.
— Знаешь, Линдси, я не хотел тебя пугать, но вижу, что делаю именно это. — Он покачал головой, словно ругая себя за это. — В мои намерения это не входило, и я прошу прощения.
Она вздохнула, по-прежнему чувствуя полную растерянность. Может, все еще будет в порядке. Может, он все-таки уйдет.
— Ладно.
— Но мне действительно нужно, чтобы ты пошла со мной.
У нее оборвалось сердце.
— Куда?
— Просто пройтись. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
Она попыталась сообразить, насколько хорошим охранником может оказаться Кинг и что именно ей надо сделать для того, чтобы он бросился на пришельца.
— Мне очень жаль, Уильям, но я просто не могу. Хотя позже я буду рада с вами встретиться.
— Нет, — совершенно серьезно сказал он. — Как я и говорил, мне не хочется тебя пугать, но отказа я не приму. Ты должна пойти со мной, Линдси. Потом, когда мы поговорим, ты все поймешь.
Линдси, наконец, осознала, что уговаривать его бесполезно, и она сделала шаг назад, собираясь захлопнуть перед ним дверь и запереть ее.
Но он шагнул вперед слишком быстро, и когда она попыталась закрыть дверь, его корпус не дал ей захлопнуться. Кинг залаял и рванулся к нему, но Уильям резко поднял ногу, ударив его в грудь коленом с такой силой, что пес взвизгнул. Ошеломленного Кинга отбросило далеко назад.
И тут Уильям достал из кармана куртки пистолет.
— Отзови пса, Линдси, или мне придется его убить, — заявил он почти так же спокойно, как раньше, продолжая перекрывать телом порог.
Когда Кинг вскочил с явной готовностью снова прийти к ней на помощь, Линдси мгновенно приняла решение.
— Кинг, к ноге!
Так командовал Роб, когда Кинг делал что-то такое, чего не должен был делать.
Пес остался на месте, но продолжал рычать на Уильяма — и Линдси не знала, что предпринять. Может быть, ей следовало рискнуть, надеясь, что Кинг окажется быстрее, чем Уильям с пистолетом, но Роб любил этого пса больше, чем самого себя.
— Ну ладно, хватит, — усмехнулся Уильям. — Надень какую-нибудь обувь и куртку и пошли со мной.
Он прошел в дом, но дверь оставил открытой.
— Вы меня пугаете, Уильям, — сказала Линдси, пытаясь сыграть на его жалости, потому что, кажется, она все-таки в нем была. Ей было невыразимо страшно, но ничего другого придумать не удавалось. — Я не люблю огнестрельное оружие. Неужели нам нельзя обойтись без пистолета?
— Похоже, что нет, — ответил он. — Раз ты отказываешься пойти со мной по-другому.
— А мне казалось, вы не хотели меня пугать.
— Не хотел. Ты меня вынудила.
Так. Если до этого и оставались какие-то сомнения, то теперь их уже не было: он действительно невменяемый.
Посмотрев на пол, она увидела, что единственная ее обувь в прихожей — это ярко-розовые босоножки на шпильках, которые были оставлены у двери пару дней назад. Она сказала:
