Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец
Ланс вспыхнул.
— Я только немного отдохнул на твоей постели. Я не думал, что ты все еще пользуешься ей.
— Логично, — Просперо оставил свою небрежную позу, отойдя от арки. — Однако моя личная библиотека — другое дело.
Он с осуждением ткнул пальцем в направлении шкафа:
— Некоторые мои книги и документы пропали.
— Разве? Возможно, мой брат позаимствовал их. Я говорил тебе, что он пытается исследовать твою историю.
— Этот мальчик должен научиться думать о своих собственных делах. Ты немедленно велишь ему положить книги обратно, — скомандовал Просперо.
— Вели ему сам, — резко ответил Ланс. — Почему бы тебе не убраться отсюда и не начать хоть немного преследовать Вэла? Я сделал то, что ты хотел. Я вернул твой проклятый меч обратно.
— Я видел его, — рот Просперо сжался от недовольства. — Из кристалла пропал кусок.
— И что? Меч в безопасности. Разве этого недостаточно?
— Ты Сент-Леджер, мальчик, и ты, кажется, все еще не понял могущества, которое заключено в кристалле, даже в мельчайшем кусочке. Если этот осколок попадет в неправильные руки…
— Этот пропавший кусок весьма вероятно находится на дне озера Мэйден, — перебил его Ланс. — И если ты хоть на секунду предположил, что я собираюсь вновь зайти в эту дьявольски холодную, грязную воду, ты можешь отправиться в Бедлам. Ты сумасшедший, и это также верно как то, что ты мертвый. Если кусок кристалла так важен для тебя, используй свои чары, чтобы достать его, а меня оставь в покое!
Брови Просперо изогнулись с надменным удивлением.
— Ей-богу, ты сегодня в скверном настроении. Без сомнения, из-за кольчуги. Я никогда не находил прелести в том, чтобы заковывать себя.
— Может быть, ты бы обнаружил эту прелесть, если бы кто-нибудь попытался разрубить тебя мечом надвое.
— Умный и образованный мужчина всегда может найти более удобные способы избежать такой неприятной смерти.
— Да, например, быть сожженным заживо.
Просперо нахмурился, но Ланс твердо смотрел на него. В его сегодняшнем настроении он не обратил бы внимания на гнев Просперо, даже если бы чародей превратил его в горстку пепла. Насмешки призрака злили Ланса. Он попытался избавиться от своего нелепого одеяния, бросив кольчугу на каменный пол.
С приглушенным проклятьем Просперо раздраженно двинул рукой, и кольчуга взлетела в воздух. Колдун щелчком пальцев распахнул один из сундуков, аккуратно заставил доспехи опуститься внутрь и захлопнул крышку.
Одетый только в грубую шерстяную тунику, Ланс повернулся, чтобы посмотреть на Просперо, готовый скрестить с ним мечи. Но в глазах предка появилось задумчивое выражение, сменившее прежний раздраженный взгляд.
— В чем дело, мальчик? — тихо спросил он.
Неожиданная мягкость этого вопроса захватила Ланса врасплох.
— Ни в чем, — пробормотал он, подойдя к маленькому деревянному столу и нервно схватив перо, которое было брошено здесь. Щелкнув пальцами, чародей заставил стило вылететь из пальцев Ланса.
— Это кажется тем видом «ни в чем», которое доводит мужчин до безумия, — Просперо изучал Ланса прищуренными глазами. — И если я не ошибаюсь, ты выказываешь безошибочный признак того, что кровь Сент-Леджеров взыграла, закипев с неотвратимой потребностью заклеймить твою единственную истинную супругу.
— Не будь смешным, — фыркнул Ланс, потирая шею. Черт, его кожа была слишком горячей, почти лихорадочно горячей.
— Я не понимаю, почему ты мучаешь себя, мальчик, — продолжил Просперо, хотя Ланс молчал. — Я знаю, твоя леди уже здесь, надежно спрятана в твоей постели и ждет.
— Но не меня, — выпалил Ланс. — Она…
Он остановился, но чувствовал странную потребность продолжить, притягиваемый гипнотическими глазами Просперо: эта мудрость веков, которая, казалось, глубоко отпечаталась на его бородатом лице, этот намек на сострадание, которое было почти отцовским.
Все это вызвало мысли об отце Ланса, таком далеком и недостижимом. «Но разве Анатоль Сет-Леджер когда-нибудь был другим», — подумал Ланс. Странный комок образовался в его горле.
Даже если бы его отец был дома, Ланс не представлял, что мог бы обратиться к нему за помощью и советом. Как мог Ланс прийти к ужасному лорду Замка Леджер и рассказать, что он снова доказал, насколько плох старший сын и наследник Анатоля? Описание того, что он сделал, могло только разочаровать и огорчить отца, которым Ланс так отчаянно восхищался.
Но Просперо… Если даже половина слухов правда, значит, он точно такой же как Ланс: дикий и безрассудный, лжец и негодяй. Кто лучше поймет подлеца, чем подобный ему?
Ланс уныло опустился на один из сундуков. Положив подбородок на руки, он рассказал Просперо все ужасные детали того, как обманул Розалин Карлион.
— И теперь она пообещала выйти за меня, — уныло произнес Ланс. — Но она не хочет меня. Она хочет его.
Он ожидал, что Просперо рассмеется над этой нелепой ситуацией: мужчина, соперничающий сам с собой. Если бы это случилось с кем-то другим, Ланс боялся, что и сам мог бы захохотать.
Хотя в глазах чародея появились подозрительные искорки, Просперо достаточно торжественно ответил:
— Что ж, мальчик, кажется, у твоей проблемы есть очень простое решение.
Ланс поднял руку в усталом протесте.
— Не советуй мне рассказать ей правду.
— Почему нет?
— Потому что она обожает сэра Ланселота. Если бы ты видел, как сияют его глаза при его появлении. Она начинает светиться. Если я разубежу ее в существовании сэра Ланселота, я больше никогда не увижу ее такой, а мне это слишком сильно нравится.
В этом было трудно признаться. Нравится? Черт! Он становился зависимым от улыбки Розалин, нуждался в ней, желал ее также сильно, как желал попробовать вкус ее сладких губ.
— Ах, значит, ты полностью влюбился в молодую леди, — задумчиво произнес Просперо, поглаживая кончик своей блестящей бородки.
— Нет, это не так. Я просто… — Ланс начал инстинктивно возражать, но тут же запнулся, вдруг не в состоянии продолжать отрицать. Даже для самого себя.
Тысяча образов Розалин пронеслась в его голове. Ее наивный интерес ко всему, что имело отношение к легенде, ее пылкое мужество, когда она боролась, чтобы спасти меч, ее отважный оптимизм, с которым она противостояла самым унылым сторонам своей жизни.
Его Владычица Озера с упрямым подбородком, вздернутым носиком и мягкими голубыми глазами. Босоногая чародейка, всегда одетая в простую белую ночную рубашку и мягкую дымку грез.
«Миледи… Я буду любить вас вечно».
