Фиона Уокер - Французский поцелуй
Бен чувствовал себя сильно униженным. Мало того что София постоянно напоминает ему о прошлом воскресенье, теперь она еще и заставила его работать, как будто он проходил терапию в группе анонимных алкоголиков.
Бен сидел в полутемной комнате в задней части дома, положив больную ногу на шатающийся стул, и делал цветы из бумаги. Полли, одетая монахиней, ему помогала. Чертовы цветы требовали очень кропотливой работы, и, что еще больше раздражало, у Полли они получались в два раза быстрее и во столько же раз красивее, чем у него. Бен с завистью смотрел, как шестилетний ребенок ловко зафиксировал еще одну чашечку восхитительно симметричной гвоздики, и, безнадежно вздохнув, вернулся к собственным бесплодным попыткам.
Он откинулся на спинку стула и задумался, наябедничает ли на него Полли, если он нальет себе еще маленькую порцию виски.
— Ты не закончил, frere Бен.[30] — Полли недовольно посмотрела на него. — Nous avons beaucoup de fleurs a faire.[31] Я обещала Софии.
Ее лицо приняло умоляющее выражение, и, взяв готовый цветок, малышка взобралась Бену на колени и прикрепила гвоздику ему за ухо.
Бен приложил неимоверные усилия, чтобы тепло ей улыбнуться, несмотря на то что она надавила на его больную ногу. Не ее вина, что София использует девочку, как тюремного надзирателя. И зачем только его жене нужны пятьсот искусственных цветов? Она уже заказала настоящие у ведущих парижских флористов на десять тысяч франков. По сравнению с ними их поделки будут выглядеть нелепо. Женская логика.
Вошел Паскаль, раскачивая в руке бутылку вина «Ша-то Гриле».
— Бен, выпьешь со мной? — Он сел и вытащил штопор, который всегда носил с собой в кармане брюк. — Все остальные, как это вы говорите, поглощены работой.
Бен вздохнул с облегчением и уже хотел было с радостью согласиться, но тут Полли спрыгнула с его коленей и подбежала к отцу.
— Нет, папа.
Она положила свою маленькую руку на горлышко бутылки, так чтобы ее отец, не смог вытащить пробку.
— София a dit[32] Бен должен делать des fleurs[33] со мной, — радостно сообщила она ему.
Паскаль посмотрел на Бена и улыбнулся.
— Тогда пусть делает цветы.
Бен почувствовал, как хладнокровие покидает его.
— А я помогу вам, mon petite cherie,[34] — продолжил Паскаль. — А заодно мы с Беном выпьем бутылочку целебного вина. Это пойдет на пользу его ноге, mon ange.[35]
Бен посмотрел на Паскаля взглядом, полным благодарности, забыв про цветок за ухом, который слегка умолял его представительность.
Через полчаса, пока Полли радостно добавляла цветы к куче в центре комнаты, Паскаль и Бен закончили первую бутылку и перешли ко второй.
Они бурно смеялись над шуткой Паскаля, когда в комнату вошла София.
— Дорогая! — Бен протянул обе руки во всеобъемлющем жесте приветствия. — Как раз ты нам и нужна. Мы с Паскалем собирались поехать в деревенский бар перекусить, но он пьет уже бессчетный стакан, а я не могу водить с больной ногой. — До сих пор ему удавалось усилием воли произносить слова, но, к несчастью, он не смог подавить громкую отрыжку. — Прошу прощения. Ты можешь отвезти наш туда, и мы замечательно пообедаем шалатом или чем-нибудь вроде того.
Его усилия не помогали. Бен закрыл рот и стал просто улыбаться, слегка косясь на жену. София перевела взгляд с Паскаля на Бена, в ее глазах была злость. Если они ведут себя так с утра пораньше, на что можно надеяться, когда в доме появятся VIP-гости? Она прочистила горло, чтобы высказать все, что думает, но в этот момент оранжевое сари решило подчиниться законам гравитации и упало на мраморный пол.
Паскаль и Полли захихикали. Бен, казалось, ничего не заметил.
Яростно обернув ткань вокруг себя, София вздернула подбородок.
— Бен, я не твой шофер, и к тому же вы еще с этим не закончили, — наманикюренным пальчиком она ткнула в его жалкую тигровую лилию. — Знаешь ли, они предназначаются для бассейна. Настоящие цветы там сразу же пожелтеют. А этих не хватит даже, чтобы украсить ванную. И даже там они будут выглядеть, как тушки дохлых попугайчиков.
Она вздохнула и с обиженным видом посмотрела на мужа.
— Послушай, Бен, я попросила тебя хоть немного помочь мне, но ты даже с этим не справился. Я пойду, приму душ.
София развернулась, чтобы театрально уйти, но на долю секунды ей пришлось замешкаться в дверях, так как ее сари зацепилось за ручку и чуть не придушило ее. Бен грустно посмотрел на свои широкие, как у рабочего, ладони со старыми шрамами и мозолями.
Видя его несчастный вид, Паскаль похлопал друга по спине и хотел уже утешить Бена, но тут…
Раздался такой звук, как будто отряд, вооруженный бензопилами, штурмовал стальную ограду. Шум усилился, и теперь казалось, будто по ангару из гофрированного железа стреляют из пулемета.
— Mon Dieu![36]
Паскаль подскочил и побежал к окну. Когда он выглянул, выражение обеспокоенности на его лице сменилось смехом.
По заросшей пыльной тропинке от погреба к усадьбе ехали Маркус и Уилтшер на ярко-красном мопеде и знакомой ржавой белой «веспе».
— Arrete![37] — крикнул Паскаль, но его голос потонул в оглушающем шуме двигателей.
Он оглядел комнату в поисках чего-нибудь, что бы привлекло их внимание. Собрав руками горсть искусственных цветов, Паскаль дождался, когда ребята поравняются с окном, и бросил их. Разноцветные цветы опустились на голову приятелей, как на свадебной церемонии.
Маркус нажал на тормоз, шум его мотоцикла снизился до пчелиного жужжания. Уилтшер чуть не въехал в спину раскачивающегося друга, но успел свернуть в сторону и затормозить с помощью ближайшего куста.
Маркус посмотрел в окно.
— Доброе утро, Паскаль! — воскликнул он. — Это мой приятель Уилтшер. Э… Тетя Алекс сказала, что будет, типа, нормально, если мы возьмем мопед Валери на весь день, — солгал он.
— Привет, мальчики, — Паскаль улыбнулся им, но был слишком пьяным, чтобы понять, что сказал Маркус. — Вы, случайно, не в деревню собираетесь?
Он раздул щеки и приподнял с надеждой свою мохнатую бровь.
— Да. — Маркус наблюдал, как Уилтшер и «веспа» выбирались из кустов. — Нам, типа, нужны кое-какие адаптеры. Хочешь, чтобы мы что-нибудь купили?
— Нет, мой друг. — Паскаль через плечо подал знак Бену вставать. — Я хочу, чтобы вы минуточку подождали. Подкинете меня и Бена.
Улыбаясь, он пропал из виду. Маркус посмотрел на Уилтшера, закатил глаза и кивнул в сторону Паскаля и Бена, вывалившихся из дома. Они были все в цветах и в гирляндах, шекспировские Офелия и король Лир, вместе взятые.
