Мария Козловская - Клан, или Кровные узы
Минутная тишина, показавшаяся Андрею вечностью, когда Глеб обратил на него глаза, полные отрешенности внутри, словно он вновь погрузился в свой хлипкий мирок одиннадцатилетней давности, прохрипел по направлению к Истомину.
— Страх, думаешь, все так просто? Просто убить тебя, пускай и заставив извиваться в самых мучительных пытках? — Удивленно приподнял белесую бровь, вглядываясь в смуглое, полностью не проницаемое лицо Истомина. — Я наблюдал за тобой, я шаг за шагом выискивал самые чувствительные местечка в твоей чертовой жизни! Но ты словно не прогибаемый, этакий стойкий оловянный солдатик, ты всегда был один! Я не мог подобраться к тебе ближе, чем на беспечное расстояние, смотря, словно цветное кино всю твою никчемную жизнь!
Один из парней, стоящих за спиной Глеба, тот самый, с шрамом от виска, едва видимо кивнул мужчине, жестами понятное лишь им одним.
— Еще немного, и я сделаю то, что не предоставила тебе жизнь! Я уничтожу тебя, я растопчу, я заставлю тебя пройти через все муки ада, видя, как отдает душу дьяволу Она! — Вновь дикий смех, сквозь который Андрей отчетливо отметил вновь проскальзывающие искорки безумства. Напряжение в застывших синих глазах, исподлобья ненавидяще впивающихся в тело Глеба.
— Я стал в предвкушении потирать руки, когда Лиза появилась в твоей жизни. Я радовался, словно малое дитя, видя, как постепенно она стает все ближе и ближе к тебе, видя голодные глаза, которыми ты раз за раз зыркал на эту девку! Я все видел! — Плотоядная ухмылка, и Глеб прижался к стене. — Знаешь, Страх, хотя откуда тебе…, - Заржал, подхватываемый гулом одного из его ребят. — Я не мог понять до последнего, что такого Она нашла в тебе? Она ведь знала, что ты наемник, убийца с приличным стажем жертв на своем счету, и все же…она выбрала тебя. Никогда не понимал, почему бабы как ненормальные тянуться к таким вот кобелям вроде тебя…, - Замер, смачно сплюнув на пол, смотря прямо в уничтожающие глаза Истомина рядом. Неудачи в личной жизни, они всегда сказывались на Глебе, став еще одной причиной, подтолкнувшей мужчину к сладкому безумию. Вновь жуткий лязг железа наручников, и новая усмешка Глеба, пробирающаяся под самую кожу.
— Вы расстались, твоя Лиза ушла от тебя…Хм…Еще один показатель, доказывающий твою недальнозоркость, Страх! Мои же девки никогда от меня не уходили…живыми! — Саркастично заржал, вызвав новый приступ отвращения и мерзости у Истомина.
— Ублюдок! — Едко прошипел, сердцем понимая возможность сделать все, что бы вытащить Лизу отсюда. Отдать все, до последнего вздоха, удара сердца, не нужной теперь обыденной серо жизни…
— Возможно… — прохрипел Глеб, довольный собой как никогда. — Ты выбрал стойкую девочку, Страх! Верную, стоящую за тебя, гниду, горой! Сейчас днем с огнем таких не сыщешь… Но и этой ты сумел здорово сломать жизнь, так что…Моя маленькая месть будет неким возмездием, я отомщу, даже за нее, за твою Лизу…! — Приподнял краешки губ в наподобие улыбки, в следующее мгновенье отвернулся, махнул со спины рукой.
— Сегодня…не люблю томить людей в ожидании! — Хриплый смех и громкий удар цепей, вперемешку с лихорадочным дыханием Андрея, смещавшийся с гулкими ударами сердца, стремящегося к ней одной…
Сегодня…Мало или много? Долго ли коротко? Сегодня…уже, сейчас, и ты ничего не можешь поделать, просто сидеть и ждать, когда придет твой черед. Сегодня… постигнуть смерть или же отдаться в руки вечности, откуда мы пришли и куда нам самая дорога. Нет желания задержаться здесь, просто уйти, давая кому-то шанс остаться подольше…Боязнь смерти…глупо, неверно, придумано суеверными, одичавшими от жизни людьми. Наоборот, сладко, погружаясь в незыблемое забвение, не совершая ненужных ошибок, не имея запасной пары граблей, переходя тонкую грань между последним вдохом и выдохом, зная, последующему так и не суждено свершиться… Грань…а есть ли она?
Знал, что нужно тянуть до последнего, ждал, в голове со скоростью самого мощного процессора прокручивал до малейшего часа, минуты, секунды…когда же наступит это сегодня…
Глава 31
— Ты не боишься смерти. — Хриплый смех Глеба вывел Истомина из нужного равновесия, он лениво, словно разговор сейчас не о нем, приподнял темную бровь. — Знаешь, Страх, этим ты всегда вызывал немое восхищение во мне. Ты всегда шел навстречу ей, и в последний момент смерть всегда уступала, давая тебе дорогу.
— Ты пришел меня исповедовать? — Андрей вяло улыбнулся, перекачиваясь с затекших коленей на пятку, попытался расправить задеревеневшие от однообразного положения руки.
— Твои грехи невозможно отпустить, они камнем утянут тебя в могилу.
— И ты решил стать тем булыжником, который выполнит благородную миссию. — Безразлично отозвался, краем глаза, незаметно для Глеба вглядываясь в циферблат его массивных наручных часов. Тот не заметил.
— Ты потерял прежнюю смекалку, ты стал уязвим. — Не слыша слов Андрея, продолжал находиться на своей волне, присел на корточки рядом. — Каждый имеет слабое место, и твоя Ахиллесова пята — это Лиза. — Ухмыльнулся, довольно заламывая руки, углубляя взгляд в ледяные глаза Андрея.
— Ты не прав, Лиза просто мой близкий родственник, и я как брат забочусь о ее благополучии, не более. — Отрешенные глаза, и Андрей продолжил спокойным, практически обыденным тоном. Сам не знал, каково ему это далось, все та же актерская смекалка киллера и понимание тонкой организации психики человека.
— Допустим! — Едко сверкнул глазами, застыв взглядом на его лице. — Допустим, что я полный профан, редкостный лох, и я тебе поверил! Хотя… — заулыбался, не видя, как Истомин вновь перевел взгляд на циферблат. Пятнадцать минут… — Хотелось бы проверить, так сказать визуально! — Откровенный уничтожающий взгляд, скрытый за маской показного веселья, и ненормальный, безумный взгляд голодной гиены перед прыжком, сквозь щели бесцветных прозрачных зрачков.
"Четырнадцать минут… секунда, две, три…"
— Валет, приведи его девку! — Словно ошалелый, противно заржал, раз за разом повторяя про себя: "Сейчас, братишка…отомщу, обещал ведь…корчиться будет…уничтожу…".
Парень, словно собачонка, откликающийся на данную кличку, залыбился на весь рот, обнажая ряд крупных, явно вставных зубов, довольно кивнув шефу, мигом исчез за полураскрыто дверью.
"Тринадцать….", — в уме просчитывая каждую новую минуту, словно в бреду тянущуюся сквозь время. Секунда, две, три, время вновь начало свой скорый отсчет…
Что можно чувствовать, понимая, что каждая последующая секунда может стать последней? Что не будет больше ни белого, ни черного, ни горячего, ни холодного, не будет любимого взгляда, улыбок из-за плеча, лукавых взглядов, поцелуев — резких, жадных, нежных, украдкой, поцелуев пьянящих, радости и горя…не будет мира, не будет ни зеленого, ни синего, не будет их… Сколько не было сказано, сколько не додумано, утаено, сказано в горячке, со злости, желанием насолить и причинить боль другому… Нет самого важного — слов, поступков, взглядов, полных боли, надежды, обещания на счастье, любви… Ничего не исправить, просто нет времени, нельзя исправить одно- единственное, смерть…
