Ольга Дрёмова - Столичная штучка
— Какой обед, девушка? — поглядывая на часы, невольно занервничала Светлана. — Меня на улице ждет машина, и я не намерена оплачивать водителю простой. Не могли бы вы работать поэнергичнее?
Вытянув шею из-за конторки, худенькая пигалица из замедленного кино посмотрела на окно, но никакой машины за ним не углядела.
Это ж надо, до чего бывают люди нервные и жадные: снимать семьдесят тысяч долларов и считать копейки на чай водителю! А может, потому у нее и деньги водятся, что она их считает? Да, как трудно порой отличить жадность от хозяйственности! Вот вчера Андрей. Мотал он меня по улицам битых два часа, воздухом, говорит, дышали, и за эти два часа осилил купить одно-единственное эскимо, да и то такое твердое, что прежде чем его откусить, пришлось греть в руках целых полчаса. Вот и спрашивается, что это: забота о здоровье, патологическая жадность или хозяйственность?
— Девушка, меня на улице ждет машина, — женщина явно нервничала.
— Я работаю с деньгами, не торопите, — безо всяких эмоций, привычно отозвалась пигалица.
Стрелка часов перескочила еще дважды и, зацепившись за седьмой кружочек, выжидала момент, когда можно будет прыгнуть снова.
— Константин Павлович, а как лучше оформить такой большой расход? — не обращая внимания на рассерженную женщину, пигалица поднялась и, плавно снявшись с места, поплыла в кабинет начальника.
Отойдя на пару шагов назад, Светлана заглянула вовнутрь служебного помещения и увидела, что в кабинете за простой, фанерной, безо всяких намеков на дверь, перегородкой, сидит безусый мальчик лет двадцати двух-двадцати трех и отчаянно кокетничает с пигалицей. Картинно приподнимая подбородок, пигалица манерно хлопала ресницами и, многозначительно улыбаясь, строила из себя скромную неопытную институтку. Молодой начальник, пыжась изо всех сил, чинно надувал щеки и, краснея как рак, что-то шептал ей, почти касаясь ее уха своими редкими усиками. Поджимая губы, девушка опускала глаза в пол и, делая ровно полшага назад, отрицательно качала коротко стриженной головой.
Взглянув на часы, к своему ужасу Светлана обнаружила, что стрелка перебралась на девятое деление и вот-вот коснется следующей черты. Представив себе последствия промедления, она покрылась холодной липкой испариной и, нервно опустив руку, заглянула за злополучную перегородку самодельного кабинета: парочка явно заслуживала порядочной взбучки. Картина, представшая перед нею, не могла присниться даже в страшном сне: комнатка была пуста, разгон давать было некому.
* * *Посмотрев на дату поступления денег, служащая с удивлением взглянула на Алену: живут же люди! Перевод датирован вчерашним числом, а сегодня ни свет ни заря эта дамочка бежит его снимать. Наверное, крепко ее припекло, раз такая спешка! Квартиру она будет покупать, как же! Это ж не рулон туалетной бумаги, чтобы его разматывать на бегу. Нет, тут что-то не так. Может, дождаться, когда главный придет, чего ради на себя такую ответственность взваливать? Вот появится — пусть сам и решает, а ее дело — сторона. Прикажет — деньги снять дело двух минут, а если что не так, за такую сумму и удавить могут.
Взглянув еще раз на экран компьютера, служащая с сомнением сдвинула брови, и все ее мысли ясно проступили на лице. Бросив косой взгляд на молоденькую вкладчицу за стеклом, она прикусила верхнюю губу и нерешительно застыла перед монитором.
Что за жизнь такая! Ну почему миллионный расход попал именно на ее смену! Если интуиция подсказывает ей верно и с выдачей денег стоит потянуть до прихода начальства, то скандал разразится прямо сейчас, немедленно. То, что эта мадам ждать не намерена ни секунды, яснее ясного, вон как стреляет глазами на часы! Но если с деньгами все в порядке, а во всем виновата ее больная фантазия, то эта фурия однозначно добьется того, чтобы ее выкинули с работы еще до окончания сегодняшней смены. Куда ни кинь, всюду клин!
Стрелка часов тюкнула в очередной раз, и Алена с ужасом подумала о том, что из отпущенных ей двадцати минут половины уже нет. Светло-салатовые панели обивки стен казались мелкой матовой шкуркой, гасившей все световые блики, отбрасываемые длинными белыми лампами, закрепленными под потолком. Темно-зеленые квадраты гранитного пола резко контрастировали с белоснежным пластиком новеньких пронумерованных окошек. Никелированные стойки, надраенные до зеркального свечения, блестели и переливались на все лады.
— Девушка, в чем дело? — решив пойти ва-банк, громко поинтересовалась Алена. — Что-то не так?
— Почему вы так решили? — в голосе женщины послышались нотки страха перед надвигающейся неприятностью, и губы ее, сложившись в виноватую улыбку, слегка дрогнули.
— Документы я вам предоставила, счет имеется, — продолжала давить Алена, — я могу получить свои деньги или нет?! Что за безобразие творится у вас в банке! Битый час пытаюсь снять свои собственные деньги, а вы по какой-то непонятной причине всячески противитесь этому. Я хочу видеть начальника отделения, и немедленно!!! — почти выкрикнула она.
В голосе Алены зазвучали истерические нотки. Судорожно сглотнув, женщина за конторкой бросила взгляд на стрелку часов, висевших на противоположной стене, но возразить не решилась.
Хорошо, если ей так нравится, пусть будет «битый час», черт с ней, у богатых свои причуды. Героизм всегда порождает проблемы: не стоит изобретать колесо заново, может, еще все обойдется. Будет потом скандал или нет, это еще бабушка надвое сказала, а то, что эта мегера закатит истерику не отходя от кассы, видно даже слепому. В конце концов, нарушения инструкции не было: вкладчик потребовал денег, а посоветоваться ей было не с кем, тогда пусть и отвечает тот, кто спит до упора и приходит на работу на час позже положенного, а она здесь ни при чем.
— Оксана Павловна, не стоит так горячиться, — примирительно улыбнулась она. Нажав на кнопки, служащая подождала, пока из щели кассы высунется длинный язык чека и, поставив на нужном месте галочку, протянула его Алене. — Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, — и она указала карандашом на отметку.
От волнения руки Аленки дрожали, а кровь пульсировала в висках с такой силой, что, позабыв, под чьим именем она пришла, Алена чуть не вывела на чеке свою собственную закорючку.
— Брать будете в валюте или перевести в рубли по курсу? — определившись с мучавшим ее вопросом, кассир успокоилась, и голос ее стал вполне приветливым. Действительно, ее дело маленькое, раз положено выдать — она выдаст, а чего там и как, пускай голову начальство ломает.
— Не надо ничего переводить, — мышцы Алены напоминали туго сжатую пружину.
