Ирина Гончарова - Целоваться с дьяволом
— Эльдар просил не называть его дядей, — важно ответил сын. — Мы с ним все это время работаем на съемках, но дядя Сережа немного приболел, поэтому мы сейчас снимаем другие сцены, без него, а со мной уже все в порядке.
Последняя фраза насторожила Светлану:
— А что было не в порядке?
— Да ничего, мам, — смешался сын.
Но тут трубку взяла Мария Алексеевна и скороговоркой произнесла:
— Девоньки мои, куда ж вы пропали, я тут чуть с ума не сошла! На съемках был пожар, Витька наш чуть не угорел, да актер этот, Рокотов Сергей, его спас, а сам в больницу угодил…
Светлана ахнула:
— Боже мой, а Эльдар где был?
— Режиссер твой был там же, он сейчас в больнице. Кровь сдает для Рокотова… У Витьки только ресницы обгорели, но больше я его на съемки, уж извините старуху, не пущу. Чихать я хотела на его картину, здоровье мальчика дороже!
Светлана внутренне поежилась — такая экспрессивная лексика из уст интеллигентной Марии Алексеевны была непривычна, а потому еще более пугающа. Она решила сейчас же возвращаться в Москву…
В комнату вошла Марина. Увидев осунувшееся лицо подруги, она испугалась:
— Что?
— На съемках был пожар, Витька не пострадал… — Светлана как будто очнулась. — Но я еду в Москву!
— Так, стоп! Не надо спешить! Чем ты там сейчас поможешь? Все нужное уже сделано, все живы?
— Да вроде…
— Ну вот! А мы с тобой спокойно проведем выставку. И я тебе обещаю: послезавтра на самолете отправимся в Москву… — Марина умела в экстренных ситуациях аккумулировать все защитные силы и принимать то единственное решение, которое и было верным. Но у Марины не было детей, поэтому она не понимала, как мать может переживать за своего ребенка.
Они еще долго препирались, пока наконец пришедший Пьер, узнав, в чем дело, не спросил:
— А вы можете позвонить этому режиссеру и узнать все у него?
Светлана и Марина охнули — эта простая мысль даже не пришла им в голову! Светлана тут же набрала номер:
— Эльдар! Это я, Света! Как там дела?
— Света, слава богу! Не могли до вас дозвониться… Света, не волнуйся, с мальчиком все в порядке. Декорация загорелась и упала на площадку, Сережа накрыл собой Витьку — тот даже испугаться не успел…
— А почему Сережа в больнице? — не успокаивалась Светлана.
— Обгорел он сильно, но живой, слава богу. Съемки пока приостановлены, я все время с ним. Врачи пока ничего не говорят. Ты, главное, не дергайся, все уже позади…
— Я поняла, а ты-то как? — Светлана вдруг поняла: она не видит Эльдара и потому не верит до конца, что с ним все в порядке.
— Все хорошо, родная, мы тебя все ждем. Не волнуйся…
Спокойный голос Эльдара убедил ее, и она согласилась: необходимости в ее немедленном приезде нет. Пьер осторожно предложил пойти развеяться.
— Куда? — рассеянно спросила Светлана.
— Конечно, на Эйфелеву башню! — с энтузиазмом воскликнула Марина.
Света вздрогнула — она совершенно забыла о встрече с Романом.
— На Эйфелеву башню? — переспросила она. — Я не знаю, мне надо сейчас уйти. Давайте пойдем туда потом как-нибудь…
— Нет, никуда мы тебя сейчас не отпустим, с ума ты, что ли, сошла? — затараторила Марина.
Но Светлана быстро встала и решительно сказала:
— Мне надо, очень… Пьер, ты можешь дать мне свою машину?
— А может, я лучше сам довезу? — встревоженно спросил Пьер. Он редко видел Светлану в подобном состоянии и боялся за нее.
— Нет, мне нужно это сделать самой!
— Да что сделать-то, черт тебя возьми? С ума тут все посходили, — взорвалась Марина. — Едем все вместе, а на встречу свою пойдешь одна!
Светлана согласилась. По дороге она с горечью понимала, что встреча, о которой она мечтала долгие годы и к которой подспудно готовилась все это время, эта встреча… обречена.
Роман нервно ходил по смотровой площадке. Перед ним расстилался Париж, дождь кончился, выглянуло солнце, и при свете его ярких лучей город заиграл всеми красками. Ни одно здание в Париже не было высотным, а потому сверху все напоминало старинную гравюру: черепичные крыши старого квартала, золотые маковки многочисленных церквей, сад Тюильри со скульптурами в конце Елисейских Полей. Величественный собор Парижской Богоматери высился справа, а левее крутила своими крыльями мельница «Мулен руж». Ничего этого Роман не замечал, он ждал…
Светлана с тяжелым сердцем поднималась на лифте на башню. Ей было тяжело сказать Роману то, что она должна была сказать, и она не знала, хватит ли у нее сил на окончательный разрыв. Но вот она уже ступила на смотровую площадку — и тут же попала в его объятия.
— Наконец-то! — прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.
Светлана почувствовала, как подкашиваются у нее ноги. Она никогда не могла противостоять обаянию этого человека, и стоило ему ее обнять, как она забывала обо всем на свете. А сейчас она просто стояла и целовалась с ним как сумасшедшая, не обращая внимания на окружающих. Это была минута ее счастья, и она знала, что это никогда больше не повторится. Роман слегка отпустил ее и восторженно воскликнул:
— Светка моя! Со мной… Я не верю! — Он снова поцеловал ее. Потом посмотрел кругом и вдруг как будто прозрел: — Смотри, Светка, Париж у наших ног, и мы с тобой здесь! Можно ли было мечтать об этом, когда мы учились на курсах?
— Можно! — очень тихо ответила Светлана. — Я только и жила этими мечтами…
— Ты счастлива?..
Светлана глядела в сияющие глаза Романа и молчала. Сердце ее разрывалось, она не могла бы ему объяснить сейчас, что счастью ее мешает сознание, что они никогда не будут вместе. Она так и не сказала ему ничего, и Роман, уверенный в ее согласии, предложил:
— А давай махнем в Лувр!
Светлана усмехнулась:
— Посмотреть «Джоконду» Леонардо?
— А вот и не угадала! Я хочу увидеть Мадонну Фра Филиппо Липпи! Помнишь?!
Светлана улыбнулась:
— Ну конечно! Поехали!
Пьер и Марина были неприятно поражены, увидев, как счастливая Светлана в обнимку с Романом подошла к машине.
— Знакомьтесь, мой старинный друг — Роман Чистяков! Тоже художник. А это моя подруга Марина и наш французский партнер Пьер Голуа…
Марина сухо поздоровалась. Этот привлекательный мужчина не внушал ей доверия. Было в его красивых глазах что-то дьявольское и порочное. А Пьер сразу понял, что в основе старинной дружбы лежит давняя любовь — он был истинный француз, чувствовал такие вещи и не мог не признать очевидного обаяния этого Аполлона Пьер не мог не признать, что ему трудно соперничать с таким красавцем. Но на лице доброго толстяка ничего не отразилось, и он увлеченно рассказывал им о Париже, пока они ехали к Лувру. Пьер хорошо знал английский, и ему не составило труда общаться с Романом. Марина сидела на переднем сиденье и, хмуро слушая Пьера поглядывала в зеркало на счастливых Светлану и Романа которые сидели, тесно прижавшись друг к другу, и не скрывали своей радости.
