Екатерина Риз - Такое вот кино (СИ)
Я направилась по дорожке к калитке, Емельянов шёл рядом и меня разглядывал.
- Тань, ты злишься? - спросил он через какое-то время.
- Нет.
- Нет?
- Нет.
Мы вошли на территорию его дома, тоже через калитку, у Емельянова охраны не было и в помине, территория куда меньше, чем у Филинов, то есть и стесняться некого. И поэтому я туфли с ног скинула, они полетели на газон, а я по прохладной траве пошла к дому.
- Тань!
Я повернулась к нему, взлетев по ступенькам крыльца.
- Ты хоть понимаешь, как ты меня унизил? Перед всеми.
- Я не хотел.
- Ты не хотел? А чего ты хотел? - Я со злостью дёрнула бретельку платья. - Ты вот этого хотел! Ты хотел, как они все, чтобы ты не хуже, чтобы женщина рядом с тобой за твои деньги заработанные сияла. Я тебе для этого нужна? Это любовь твоя? Тогда найди себе манекен! Они, Саша, все с жёнами сидят. А я кто? Выставочный экспонат? Ты едва ли не отмахиваться принялся, как только о свадьбе заговорили.
- Мы с тобой это обсуждали.
Я ткнула его пальцем в грудь.
- Мы с тобой это обсуждали. И это наше с тобой дело. И это не значит, что меня можно унижать перед всеми. Не надо всем показывать, насколько тебе противна одна мысль о том, чтобы жениться на мне. Если тебе нечего было сказать, сидел бы и улыбался. Как я делала! Или ты думаешь, мне всё это нравилось? Смотреть людям в глаза и притворяться счастливой? А я это делаю, каждый раз я это делаю. Лишь бы Сашенька не беспокоился! Ведь его так тревожат эти разговоры!
- Таня, успокойся.
- Да не могу я успокоиться! Зачем мы туда пошли? Это не будничный ужин, и ты это знал! Если я не жена, то не надо приглашать меня на семейные ужины! Приглашай меня в кинотеатры и в клубы! Туда с жёнами не ходят!
Я в дом вошла и дверью хлопнула, прямо перед Сашкиным носом. Он невольно отшатнулся, но потом дверь открыл и тоже вошёл. Я же по лестнице на второй этаж бегом поднялась, торопилась дверь в спальню закрыть, чтобы Емельянов уже через полминуты меня не догнал. Дверь закрыла и привалилась к ней спиной. Слёзы вытерла, дышала тяжёло, надеясь, что смогу справиться с собой и не разрыдаться. Потом подошла к шкафу, необходимо было переодеться. Емельянов в комнату вошёл, когда я платье пинком в угол комнаты откинула и достала из шкафа джинсы. Я искоса на него глянула, джинсы застегнула и достала с полки лёгкий свитер, потом туфли вынула. Сашка нахмурился.
- Куда ты собираешься?
- В город.
Он поморщился.
- Тань.
- Я уже однажды совершила эту ошибку. Осталась. Надо было уехать, а я осталась. Больше не могу.
- Чего не можешь? - чрезвычайно заинтересовался он.
- Жить с тобой не могу!
- А-а.
Это его "а-а" меня не на шутку взбесило. Я даже огляделась, желая чем-нибудь в него швырнуть, но потом решила, что это неправильно. Да, я расстроена, да, я не в себе, возможно, у меня нервный срыв или истерика, но это не значит, что нужно превращаться в законченную истеричку. Поэтому я сунула ноги в туфли без каблука, покидала в сумку документы и личные вещи, и вот тут замешкалась, не зная, как Емельянова обойти так, чтобы его не коснуться. Руки опустились, слёзы снова потекли, и в груди стало невероятно больно. Словно, меня насквозь стрелой пронзили. Сашка смотрел на меня, внимательно и задумчиво, потом рискнул ко мне руку протянуть.
- Тань, прости.
У меня вырвался судорожный вдох, и я отшатнулась от его руки.
- Ты это уже говорил. Сколько ещё раз скажешь?
Он молчал, и я осторожно, бочком, его обогнула. А как только поняла, что он меня останавливать не собирается, кинулась вниз по лестнице. Сама уже не понимала, от кого так бегу - от себя или от него. Но был ещё третий вариант, от глубокой обиды.
14.
Еще в такси, по дороге в город, я успела покаяться в том, что так поступила. Явно погорячилась. Мне было жаль - и себя, и Сашку, и свои чувства, они ведь не исчезли в ту минуту, когда я вышла за порог дома Емельянова. Они не исчезли, и теперь терзали меня, накрывая всё новой и новой волной сомнений. Права ли? Стоило ли так реагировать? Обижаться так сильно? Может, и не стоило. Но можно сколько угодно говорить себе, что погорячилась, но обида из души не уходила. Уже давно не уходила, я просто пыталась её не замечать. И дело было совсем не в том, что я до одури хотела замуж, а Сашка артачился. И он не делал мне это назло, нет, у него была причина, которую он мне объяснить не желал. От него можно было услышать лишь одно: тебе мало, что я тебя люблю? Мне не было мало, но я чувствовала, что это лишь часть правды, а от того, что он скрывает, Емельянов меня старательно отталкивает. От своей души, от сердца, от мыслей. И сам собой напрашивался вопрос: так какой частью своего "я", он меня любит? Физической и всё? Вот этого мне точно мало. И я не могу ничего с этим поделать, отделаться от сомнений и тягостного ожидания окончания нашей пьесы. Тем более, с такими унизительно-трагическими сценами, когда мы, между собой не разобравшись, готовы развлекать посторонних людей.
В общем, может, и к лучшему, что уехала. Нам обоим пойдёт на пользу обдумать всё наедине с собой, а не притворяться завтра утром, что ничего особенного не случилось. Это начинает входить в привычку, и меня это беспокоит.
Дашки дома не оказалось, что не могло меня не порадовать. Сестра точно принялась бы задавать вопросы, а то и злорадствовать, а отражать её атаки у меня не было ни настроения, ни сил. Я прошла по тёмной квартире, даже не подумав включить свет. В гостиной неожиданно натолкнулась на кресло, и едва не разревелась из-за этого. Я от собственной квартиры успела отвыкнуть, какой-то частью души успев прикипеть к новому дому. А теперь вот вспомнила, что он вовсе и не мой. На всякий случай проверила телефон: Сашка не звонил. Ещё один гвоздь в ящик моих надежд. Хотя, я допускала, что он тоже зол и растерян. Но позвонить мог бы.
Но не позвонил.
- Сама себе кажусь дурой мнительной, - призналась я Ленке следующим утром. Спала этой ночью плохо, проснулась ни свет ни заря, и решила, что можно позвонить сестрице в Москву. Ей на работу к девяти, так что в половине восьмого, она точно на ногах.
- Знаешь, вообще-то, имеешь право. А Сашка - гад.
- Гад, - согласилась я, правда, без всякого воодушевления.
- После такого все порядочные люди женятся.
- После какого "такого"? - не поняла я.
- Совместного проживания, Таня! Ты ведь с ним жила?
- Жила. Но не скажу, что долго.
- Это неважно, - сказала, как отрезала Ленка. - Постель ему стелила? Супы варила? А он неблагодарный! Хочешь, позвоню ему и это скажу?
