Сьюзен Филлипс - Рай — Техас!
— Я заказал чай для нас двоих на семь тридцать утра в моем клубе. Мы можем сыграть несколько гитов.
— У меня нет ни клюшек, ни обуви,
— Я позабочусь об этом.
— Разве вам не нужно работать?
— Я сам себе хозяин, Сузи.
— Я… Мне обязательно надо вернуться домой к полудню.
— А что вам еще обязательно нужно сделать?
Ей нечего было сказать, и она поняла, что ведет себя глупо. Ей все равно придется провести с ним какое-то время, так чего еще можно желать лучше, чем гольф?
— У меня есть некоторые поручения, которые надо бы выполнить, но они, пожалуй, подождут. Гольф — это чудесно.
— Хорошо.
Он встал, снял пиджак и бросил его на диван.
— Не желаете ли выйти на террасу?
— С удовольствием.
«Только бы отодвинуть неизбежное подальше!» — подумала она.
Она встревожилась, когда он направился к лестнице. Ей почему-то казалось, что терраса должна находиться на этом же этаже, а он собирался вести ее наверх, в жилую часть своей роскошной квартиры.
Он почувствовал ее колебания и, повернувшись, бесстрастно сказал:
— Вам не придется для этого раздеваться.
— Пожалуйста, не шутите так.
— В таком случае и вы не смотрите на меня так, словно я собираюсь вас изнасиловать. Я вовсе не собираюсь этого делать, понятно?
Повернувшись к ней спиной, он стал подниматься по ступенькам.
Она медленно побрела за ним.
Глава 17
Уэй стоял возле перил, держа руки в карманах. Он молча смотрел на город. Она подошла к нему, стараясь соблюдать дистанцию.
— Все здесь быстро засыхает, — сказал он, не глядя на нее. — Единственное спасение — это дождь.
Она посмотрела на терракотовые кадки с декоративными деревцами и растениями. Ярко-желтый гибискус задел край ее платья. Она готова была говорить о цветах и о чем угодно, лишь бы не о том, что маячило впереди.
— У меня те же проблемы с некоторыми из моих вьющихся растений. Они находятся под навесом и потому не получают достаточно влаги.
— Почему бы не пересадить их?
— Я люблю смотреть на них из окна моей спальни.
Она тотчас же раскаялась в том, что упомянула о спальне, и потупилась.
— Ты зрелая женщина, а смущаешься как девчонка.
Его голос был мягким и чуть хриплым. Она вздрогнула от этого нового «ты». Он повернулся и положил свои ладони ей на плечи. Теплота их сквозь тонкий шелк платья передалась ей. Он наклонил голову.
Сузи приготовилась дать нахалу достойный отпор, но он закрыл ей рот поцелуем. Она замерла в оцепенении, ожидая дальнейшего развития агрессии, но поцелуй грубияна был удивительно нежным. Его губы!.. Она никак не ожидала, что они такие мягкие и горячие. Глаза Сузи непроизвольно закрылись.
Он подвинулся и слегка привалился к ней бедром. Она напряглась, почувствовав его возбуждение. Он медленно отодвинулся, и она, взглянув на него, не смогла скрыть смущения. Неужели она действительно уступила ему на несколько коротких секунд?.. Конечно, нет. Просто за эти несколько секунд внезапно изменилось ее восприятие окружающего. Без власти и денег он стал просто Уэем Сойером, самым большим хулиганом Теларозы. Но почему же она целуется с хулиганом?
Он откинул прядь волос с ее щеки.
— Ты выглядишь как девочка, только что получившая свой первый поцелуй.
Его слова взволновали ее не меньше, чем происшествие, которым они были вызваны.
— У меня не очень большой опыт в этом.
— Ты была замужем три десятка лет.
— Я не это имею в виду. Я имею в виду общение с кем-нибудь другим.
— Ты никогда не была ни с кем, кроме Хойта?
— Я, наверное, кажусь тебе обыкновенной серой мышкой, да?
— Но он умер четыре года назад.
Она быстро наклонила голову и не слышала, как ночной бриз отразил ее шепот:
— Я тоже.
Молчание повисло между ними, и, когда он заговорил, в его голосе прозвучали неуверенные нотки:
— Я думаю, что нам нужно лучше узнать друг друга, пока мы не зашли слишком далеко, не правда ли?
У нее появилась надежда на спасение.
— Ты не собираешься… ты не будешь принуждать меня к этому?
Губы, которые мгновение назад нежно целовали ее, посуровели.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал?
— Это жестоко, Уэй!
Она повернулась и быстрым шагом покинула террасу. Он поймал ее на лестничной площадке возле дверей спальни, и она затрепетала, увидев холодный блеск его глаз.
— Ты не знаешь, что такое жестокость, — сказал он. — О тебе заботились с момента твоего рождения.
— Это неправда!
— Ты не знаешь, каково ложиться спать с желудком, скулящим от голода! Ты не знаешь, каково наблюдать, как твоя мать медленно умирает от позора!
Она не могла больше терпеть его издевательств. Ее испанская кровь закипела. Решительно повернувшись к двери его спальни, она дернула за ручку.
— Давай покончим со всем этим.
Переступая порог, она услышала, как он вполголоса выругался. Чувствуя себя осужденной на казнь преступницей, она огляделась вокруг. Темно-красные покрытые лаком стены мрачно сияли. Массивная кровать из красного дерева, прикрытая темным покрывалом, притаилась в широкой нише. Дрожа всем телом, она повернулась к нему:
— Я не хочу, чтобы ты включал освещение.
Ей показалось, что он смутился.
— Сузи!..
Она оборвала его:
— Я не смогу делать это при свете.
— Ты хочешь представить себе, что я Хойт? — спросил он с неожиданной яростью.
— Тебе никогда не сравниться с Хойтом Дэнтоном.
Он помолчал, потом сказал холодно:
— Я провожу тебя вниз. Ты будешь спать в комнате для гостей.
— Нет! — Она сжала кулаки. — Я не позволю тебе двигать меня, как пешку. Ты не будешь больше играть со мной в свои изощренные игры! Мы оба знаем, за что я куплена и чем плачу. Я полагаю, ты в точности представляешь, как это делается. Ты должен об этом знать от своей матери!
Она круто развернулась и направилась в ванную. Боже, что она себе позволяет? Такое нельзя бросить в лицо даже врагу. Но Уэй больше, чем враг. Он — похотливая скотина, пользующаяся случаем.
— Наполни водой купальню, пока ты там!
Она вздрогнула:
— Я не хочу купаться.
— Я хочу, — сказал он бесстрастно. — Не включай свет, если не хочешь, но пусти воду.
Дрожа от ярости, она влетела в ванную и захлопнула за собой дверь. Сердце ее безудержно колотилось, слезы стыда и гнева обжигали глаза. Она полагала, что просто заберется под одеяло в его темной спальне, раздвинет ноги и холодно позволит ему сделать то, чего он добивается, а потом вырвется на свободу и постарается обо всем забыть. Она не собиралась принимать с ним никаких ванн или играть в сексуальные игры. Она хотела просто перетерпеть какое-то время и даже попробовать сократить его, насколько это возможно.
