Не оставляй меня, Малыш! - Бочарова Татьяна Александровна

Дверь трещала под ударами, в неё явно лупили ногами. Алексей, пошатываясь, вышел в прихожую, повернул замок.

На площадке стоял сосед-алкаш, тот самый, что некогда помешал их с Настей свиданию.

— Тебе что, жить надоело? — прохрипел Алексей. — Сколько я ещё буду здесь видеть твою харю?

— Дай полтинник. — Мужик икнул и решительно шагнул на порог квартиры.

— Куда прёшь? — Алексей схватил его за рубаху. — Ты мне чуть дверь не выломал.

— Дай полтинник, — упрямо повторил сосед.

— Сволочь. Ты… из-за тебя… — Алексей задохнулся от ненависти. Этот хмырь, этот доходяга всему виной. Теперь надо будет начинать все сначала, снова мучиться, корчиться в судорогах на полу, подобно раздавленному червяку.

Он поднял кулак.

— Только тронь, — заскулил мужик, — пожалеешь, матерью клянусь!

— Ты ещё погрози мне. — Алексей хотел ударить, но внезапно передумал. Взял мужика за плечи, развернул к себе спиной, легонько пнул коленкой под зад. — Катись с глаз долой, пока я тебя не прищучил по-настояшему.

— Ладно, Капитан. Мое слово верное. Пожалеешь, я сказал.

Алексей с мрачной усмешкой глядел, как он, спотыкаясь, ковыляет вниз по лестнице. Потом захлопнул дверь.

Газ почти весь выветрился. Алексей зашёл в ванную, включил холодную воду, сунул голову под кран и так стоял с минуту или больше. Потом вытер лицо, снял намокшую рубашку и побрел в комнату.

На комоде в клетке лапками вверх лежал Пал Палыч. Черные его глазки были широко открыты, и в них застыло удивление. Одна щека была оттопырена, изо рта торчал кусочек морковки — очевидно, смерть застала его за едой.

Алексей постоял немного, потом открыл клетку, осторожно вынул безжизненное тельце, завернул его в газету. Надо будет выйти похоронить, вырыть во дворе ямку. Хорошо еще, что сейчас не зима, земля успела оттаять.

Голова гудела, глаза слипались. Зверски, мучительно хотелось пить, но сил идти обратно в ванную не было. Алексей опустился на диван, прислонился затылком к жесткому истертому валику. Он решил немного поспать, прямо так, сидя, потому что лишнее движение давалось с огромным трудом.

Сон навалился почти сразу же, тяжкий, одуряющий, состоящий сплошь из обрывков кошмаров. Он снова валялся в кухне, снова слышал зловещее шипение газа, снова хотел умереть, и у него ничего не получалось.

Потом в сон вклинился какой-то странный, тонкий и пронзительный звук и стал повторяться с раздражающей настойчивостью.

Алексей с трудом поднял отяжелевшие веки, с равнодушным удивлением прислушался. Прошла минута, а то и больше, прежде чем он понял, что это пищит домофон.

Неужели снова сосед?! Потерял ключ от подъезда? Ну, на сей раз он его точно прикончит!

Алексей на всякий случай выждал немного, но домофон не умолкал. От резкого, назойливого звука заломило в висках.

— Пеняй на себя, гад. — Алексей коротко выругался и, поднявшись с дивана, поплелся в прихожую.

Трубка выскочила у него из пальцев и треснулась об стену.

Это была Настя, её голос. Или, может быть, у него от газа начались галлюцинации?

Трубка висела на шнуре и молчала. Алексей поднял ее и тихонько позвал:

— Настя.

— Открывай.

— Ты… уезжаешь? Пришла попрощаться?

— Я никуда не поеду. Ты откроешь или нет?

— Совсем не поедешь?

— Лёша, ты очумел? Мы что, так и будем общаться через эту штуковину?

Он вдруг все понял. Ноги сразу ослабели, стали ватными, дрожащими, захотелось плюхнуться на пол прямо здесь, возле двери.

— Эй, — негромко окликнула трубка, — нажми на кнопку. Или ты хочешь, чтобы я ушла?

— Не хочу.

— Тогда делай, что тебе говорят.

Алексей послушно ткнул пальнем в квадратную пуговку. …

42

…Ася услышала сигнал и потянула дверь на себя. У неё отлегло от сердца. Слава богу, всё в порядке, ничего страшного не случилось.

Теперь можно решать, как быть дальше. Надо срочно позвонить Сергею, попросить у него прощения за всё, сказать, что вечером она заедет за Стёпкой. А со следующей недели Ася потребует у Игоря дать ей максимальную нагрузку — это хоть небольшие, но деньги, на первое время хватит, чтобы сводить концы с концами. А там посмотрим.

Она быстро поднималась по ступенькам.

— Привет. — На площадке второго этажа стоял старый знакомый, сизолицый мужичонка. Ася нисколько не удивилась, увидев его — кажется, она начала привыкать к этому попрошайке, он даже стал вызывать в ней теплые чувства.

— Михеич меня звать. — Мужичонка ухмыльнулся, показывая оставшиеся от зубов гнилушки.

— Очень приятно, — Ася улыбнулась, — тебе опять деньги нужны?

— Нет.

— Неужели? — Она недоверчиво покачала головой. — Тогда дай я пройду.

— Проходи. — Он посторонился, держа одну руку за спиной, наподобие официанта в дорогом ресторане.

— Пока, Михеич, — попрощалась с ним Ася и двинулась наверх.

— Погодь-ка, — окликнули ее сзади.

— Ну чего тебе? — Она нехотя обернулась и застыла от изумления.

Сизолицый Михеич улыбался ей во весь рот. В правой его руке тускло поблескивал топор.

— Ты … что? — Ася попятилась назад и едва не споткнулась о ступеньку.

— Красивая ты девка, — с чувством произнес Михеич, наступая на нее, — уж больно хороша. И волос густой. — Он облизал спекшиеся губы.

— Перестань, — хриплым шепотом проговорила Ася, — прекрати плести чепуху. Брось это, немедленно. — Она кивнула на топор.

— С мясокомбината взял, — задушевным тоном пояснил сизолицый, — работаю я там, полы мою. Знаешь зачем?

Она помотала головой, глядя на него полными ужаса глазами.

— Хахеля твого зарубить. К нему и шел чичас. Да ты вот подвернулась.

«Нужно закричать, — молнией мелькнуло у Аси в голове, — позвать на помощь. Кто-нибудь из жильцов выйдет». Но горло перехватило, будто в кошмарном сне.

— Я вот думаю, может, оно и к лучшему? Чем с этим аспидом связываться… — раздумчиво произнес мужик, поднимая руку с топором.

Ася повернулась и бросилась вверх по ступеням. Скорее, скорее, осталось совсем чуть-чуть до заветного четвертого этажа. Может быть, Алексей уже открыл дверь и ждёт её на площадке.

Сердце бешено колотилось в груди, перед глазами мелькали зеленые круги.

Сзади что-то шаркало и сопело, потом послышался короткий хрюкающий звук, и в то же мгновение Асе показалось, что на голову ей рухнул потолок.

Серые, покрытые грязью ступени стали стремительно приближаться, и она ткнулась в них лицом. На лоб ей хлынуло что-то липкое и горячее, звуки вокруг смолкли, краски исчезли, обратив пространство в глухоту и пустоту…

…А потом Ася увидела горы. Она видела их отчетливо, как на ладони, и в то же время понимала, что смотрит на них сверху, с высоты птичьего полета. Горы были красивые и чужие, никогда прежде Ася не бывала в этих местах.

По склону ползла колонна грузовиков и каких-то военных машин, верхней частью похожих на танки, но не на гусеницах, а на колесах. Башни машин вращались в сторону гор, прощупывая стволами придорожные камни. На броне сидели люди в камуфляже, с автоматами наперевес, их обожженные солнцем лица были напряженными и сумрачными. Иногда они что-то кричали, но слов Ася не слышала.

Она перевела взгляд чуть в сторону и вздрогнула: за камнями прятался бородатый человек в грязном халате и засаленной чалме. На плече человека, будто сросшись с ним, удобно улеглось какое-то странное оружие деревянно-желтого цвета. Бородач, прищурив глаз, пристально вглядывался в колонну.

Ася скорее не поняла, а интуитивно почувствовала, что сейчас случится страшное, непоправимое. Она хотела крикнуть людям в машинах, предупредить их о грозящей беде — и не ощутила своего голоса. Колонна продолжала ход, спокойно и неуклонно, никто ничего не замечал.

Заскорузлый палец бородатого плавно нажал на курок. Ася увидела, как из широкого раструба позади его плеча взметнулось облако пламени, пыли и дыма. Одновременно с этим в сторону грузовиков ринулся огненный кусок, отделившийся от смертоносного оружия.