Порция красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси

— С тех пор как кто-то решил нам отомстить и умеет держать обиду лучше, чем наш дорогой Кэм, — язвит она.

Кэм даже не замечает, что ему только что нанесли словесный удар. Он слишком занят тем, что оценивает Генри. Через мгновение он подходит и втискивается между Мали и Генри, заставляя их обоих подвинуться, когда он садится.

— Так-то лучше, — говорит он, довольный собой.

Тем временем я смотрю на Лейкин. Когда она видит, что я смотрю на нее, она замирает. Ее жевание прекращается, а глаза расширяются.

— Есть что-нибудь добавить? — спрашиваю я.

Она мило улыбается. — Я уже говорила тебе сегодня, что ты сексуальный и бог секса среди мужчин?

Да, определенно, утром я позвоню в детский сад для взрослых.

Повернувшись обратно к Мали, я выдыхаю весь воздух из легких. — Ну, раз уж ты так любезно пригласила в мой дом совершенно незнакомого человека из даркнета, я могу послушать, что у тебя есть.

Мали торжествующе ухмыляется и наклоняется вперед, чтобы посмотреть поверх Кэма. — Рассказывай, Генри, мой мальчик.

Кэм смотрит на нее и медленно качает головой — молчаливый сигнал, что называть его иначе, чем по имени, строго запрещено. Но вряд ли это то, о чем он должен беспокоиться, когда я смотрю на Генри.

Наш новый друг из даркнета, судя по всему.

Если у меня и есть седые волосы, то только потому, что я женился на половине Тельмы и Луизы этого поколения.

— Мали сказала, что у вас была проблема с тем, что кто-то взломал камеры в вашем баре? — спросил он.

Я наклоняю голову вперед-назад. — Так и было, пока Кэм не вырвал камеры из стены.

Генри фыркнул. — Вряд ли это долгосрочное решение.

Ладно, я слушаю. — У тебя есть что-то получше?

— Если бы это было не так, меня бы здесь не было, — говорит он. — Если вы дадите мне доступ к этим записям, я смогу определить, кто это. Для того чтобы эти камеры передавали информацию на сервер, они используют определенный код. И когда кто-то подключается к ним, чтобы получить прямой доступ, он добавляет код в метаданные. Это происходит автоматически. Большинство людей даже не осознают, что они это делают.

— Значит, вы хотите, чтобы я предоставил вам доступ к системе камер моего бара, потому что вы, возможно, сможете узнать, кто взламывает камеры? — Вряд ли это звучит как хорошая сделка.

Он пожимает плечами. — С моей точки зрения, тебе нечего терять. Ваш приятель уже вырвал камеры из стены. Кроме того, если я не смогу их обнаружить, то меньшее, что я могу сделать, это заблокировать их сигнал и усилить ваш межсетевой экран, чтобы им было сложнее проникнуть обратно.

Что ж, в его словах есть смысл. Я не собирался ставить камеры обратно, пока не буду убежден, что все улажено. Ирония по поводу того, что с ними опаснее, не покидает меня и сейчас. Но не мешало бы сделать межсетевой экран посильнее, чтобы никто больше не смог в него проникнуть.

— Ладно, черт с ним, — говорю я ему. — Мали, иди и возьми мой компьютер.

— Я? Почему я?

Наклеив на лицо фальшивую улыбку, я подмигиваю ей. — Потому что ты так любишь компьютеры и даркнет.

Она хмыкает, встает и, ворча про себя, идет наверх за моим ноутбуком. Мы неловко молчим, пока ждем ее возвращения, и когда его взгляд переходит на Лейкин, я кашляю.

— Не смотри на нее.

Возможно, он просто выполняет работу, которую поручила ему Мали, но я не знаю этого человека. И пока он не докажет мне обратное, он просто какой-то гребаный чудак, который познакомился с кем-то в Интернете и пришел к ним домой. Наверное, он думал, что сорвал джек-пот, когда они открыли дверь.

Серьезно, мне интересно, действительно ли Кэм так сильно увлечен Мали, или же он переживет, если она, скажем так… исчезнет.

Мали спускается вниз и протягивает мне компьютер, одаривая меня своей лучшей улыбкой. Я усмехаюсь, открываю его и ввожу свой пароль. Вход на сервер занимает целую минуту, учитывая, что мы уже давно не заходили на него. Да и не было причин. Но как только я вошел, я передаю компьютер Генри.

— Хорошо, — говорю я ему. — Занимайся своими делами.

Он несет его на кухню, и мы все следуем за ним, стоя позади, когда он садится за остров. Я не беспокоюсь о том, что он может увидеть на экране. Мы уже стерли видеозапись, сделанную утром после инцидента с трупом. На ней все равно не было ничего полезного. Похоже, что камеры глючили. В одну секунду видео не было, а в следующую — было.

Я думаю, что у них был доступ, и они выключили их перед тем, как войти, и снова включили, когда ушли. А значит, я могу только представить, какие кадры у них есть. Но я полагаю, что это меньшее из того, что нас беспокоит, учитывая, как много у них есть информации о смерти Монти.

Генри нажимает несколько кнопок, и на правой стороне появляется куча кодов, похожих на тарабарщину, а видео остается на левой. Он начинает воспроизводить первый ролик и рассказывает, как код прокручивается в быстром темпе, а он ищет определенную строку, чтобы узнать, когда появится ответ.

Он говорит, что это легко, но что-то подсказывает мне, что это будет совсем не так.

Одно видео превращается в семь, и, честно говоря, мне это уже надоело. Либо этот парень понятия не имеет, что делает, либо наш маленький друг приложил все усилия, чтобы замести следы.

— Так, последняя попытка, — говорю я, переходя к видео, которое, как я знаю, они смотрели, потому что мне пришло сообщение. — Я точно знаю, что во время этой съемки их прослушивали, потому что они никак иначе не могли узнать, что я смотрю на Лейкин.

Она оглядывается на меня, уголки ее губ слегка приподнимаются. Боже, все было бы гораздо проще для меня, если бы я мог злиться на нее. Но я прекрасно понимаю, что имел в виду Кэм, когда говорил, что он слаб, когда дело касается Мали. У Лейкин тот же эффект.

Мы все вместе смотрим видео, ищем что-нибудь необычное в кодировке, на которую мы смотрели последние два часа, но ничего нет. Даже когда мы видим момент, когда Кэм выхватывает у меня телефон, я понимаю, что за мной следили.

— Да, здесь ты ничего не найдешь, — говорю я. — Если бы это было так, то это было бы там.

Генри хмыкает, нажимая еще несколько клавиш. — Это бессмысленно. Чтобы заблокировать этот код или удалить его из каждого видео, нужно быть очень опытным хакером.

— Ну да, — говорю я, — одни выигрывают, другие проигрывают.

Единственное, что это мне объяснило, так это то, почему хакер, которого мы использовали в деле Монти, был взломан, а затем убит. Им что-то от него было нужно, и, как только он закончил, они от него избавились.

Вернее, заставили нас избавиться от него.

— Спасибо за попытку, Генри, — говорю я, кладя руку ему на плечо. — Я ценю это.

На самом деле, нет. Он был относительно бесполезен, и я чувствую, что зря потратил последние два с половиной часа своей жизни. Но на данный момент все так, как есть.

Генри смотрит на меня, потом на Мали. — Эм, остается вопрос оплаты.

— Что?

Мали подталкивает меня. — Ты должен заплатить человеку.

Ты, наверное, издеваешься надо мной. — За что? Он ничего не сделал!

Генри возмущается, расправляя плечи. — Я сделал твой межсетевой экран почти непробиваемым.

— От чего? От дошкольника с айпадом? — насмехаюсь я. — Убирайся отсюда на хрен.

Лейкин оборачивается с неуверенным выражением лица. — Детка, учитывая все, с чем мы сейчас имеем дело, ты действительно хочешь оказаться на плохой стороне разъяренного хакера?

Мои плечи опускаются, и я начинаю размышлять о том, действительно ли Мали нуждается в защите, которую мы ей постоянно предоставляем, пока я достаю бумажник. Ведь работать на смене в одиночку не так уж безопасно, а прогулка по темному переулку ночью? Для нее это детская забава.

— Сколько?

— Сотня, — отвечает Генри.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Мали, и она быстро отводит взгляд. Вытащив половину своих сегодняшних чаевых, я пересчитываю их, чтобы убедиться, что все правильно, и протягиваю ему.