Жена без срока годности (СИ) - Горышина Ольга

Я наконец заглянула в паспорт и вызвала такси на адрес новой прописки. Андрея о приезде я не предупредила. Такая вот зараза. Он вообще не подозревает, что никакого съемного жилья в Питере у меня больше нет. Ключа от его квартиры, впрочем, тоже. Так что же? Подожду его с работы на лестнице — как в старые добрые времена нашей юности. Притащится с бабой — так это только мне на руку. Не расстроюсь, даже порадуюсь, что еще один мужик с возу, кобыле легче.

Чемодан легкий — никаких гостинцев из Австрии я не привезла, даже знаменитого шоколада в ликом Амадеуса и чашки с лицом великого Моцарта, потому что… Потому что совсем не уверена, что задержусь здесь на чашечку чая. Я взяла сэндвич в кафе аэропорта и не чувствовала голода. От предвкушения свидания тоже не сводило живот. Я, кажется, нашла баланс между телом и духом без всякой йоги. Разлуки лечат — точно, от всякого рода зависимости.

Я не позвонила в домофон — охранник сыграл на опережение. Поблагодарив, я прошла к лифту. Меня не остановили вопросом, к кому я намылилась, и я не особо этому удивилась — все же у хороших вахтеров прекрасная память на лица. Я могла примелькаться или просто попала на их камеры наблюдения вместе с известным жильцом.

Теперь точно придется сидеть на лестнице в позе Ждуна — свитер длинный, ничего себе не отморожу, так что мучиться зудом в тайном месте точно не придется. И все же решила на удачу позвонить в дверной звонок. Удача не заставила себя ждать, спросила женским голосом, кто там? “Кто-тама” в первую секунду опешила, хотя готовилась найти тут женщину, но во вторую сообразила, что баба, придя в гости, не станет бежать впереди паровоза открыть дверь — предложит сделать это хозяину.

Еще нет восьми часов, рабочий день у Андрея мог уже закончиться, только вечерние пробки никто не отменял — даже я успела в них постоять. А вот домработница могла еще работать — не поверю, что Андрей сам пылесосит. Это всегда в нашей семье было наказанием, и уборку мы делили пополам, как в знаменитом мультике сосиску — кто быстрее, тот больше и успел переделать домашних дел. И самым быстрым оказывалась всегда я, потому что уставала указывать Андрею, что и как надо сделать.

— Это жена Андрея. Откройте, пожалуйста. Я с самолета без ключей, — произнесла я после небольшой паузы, за которую Андрей легко бы успел дойти до двери узнать, в чем дело.

Но даже если это его “дамочка”, то наличие жены, как помню, Лебедев ни от кого не скрывает и даже гордится своим семейным положением.

— Секунду.

Я ошиблась. Кажется, во всем. Женщина оказалась моей ровестницей или даже старше и не выглядела любовницей состоятельного мужчины. Как, впрочем, и уборщицей — не та одежда на ней.

— Андрей Викторович не сказал, что вы приезжаете сегодня, — извинилась она, отступая от двери.

— Он не в курсе, что я поменяла билет.

— А… Вы в курсе, как меня зовут?

Я мотнула головой и поставила чемоданчик к стене, повесила на ручку сумочку и развязала пояс на плаще.

— Екатерина Алексеевна, но можно просто Катя. Я привыкла. Детям довольно сложно запоминать имя-отчество, так что я спокойно отношусь к обращению тетя Катя.

Я не спросила ее про тетю, не успела. Вернее, я все поняла. Или не все, а часть… Когда увидела Диму в дверном проеме салона. У меня хорошая память на лица, даже на фотографии.

— А где Диана? — спросила я осторожно.

— Спит, — ответили мне оба в унисон.

— А… — теперь протянула уже я.

И потянулась к пуговицам плаща. В дома жарко. Слишком. Хоть жареным пока не пахнет. Но “коником” Андрей походил, как мультяшная Маша в партии с медведем и пандой.

Я все же сумела справиться с пуговицами, не вырвав ни одну с мясом, и повесила плащ на вешалку, на которой вдруг занятыми оказались все крючки — я взяла последний свободный, пусть Андрей теперь решает, чью карту будет бить. У меня на руках козырной туз — паспорт другой страны, в которой нет всего этого кошмара.

— Катя, можно вас на минуту?

Я бодрым шагом хозяйки прошла в кухню, где сразу заметила в раковине грязную посуду. Понятное дело, ни эта дамочка, ни бедные дети не приучены пользоваться посудомойкой, в которую все тарелки загружаются, едва покинув стол. Я дождалась ее у окна, убедилась, что коридор пуст, и посмотрела даме прямо в лицо.

— Признаться, не думала, что все произойдет так быстро. Я не ожидала увидеть вас всех у себя дома. Вы, простите, кто будете? Няня?

Я не боялась выглядеть дурой. Я имела полное право ей быть.

— Извините, но я думала, у меня есть неделя-другая в запасе, чтобы подготовиться, — не закрыла я рот, поняв, что эта Катя открывать свой пока не собирается.

Я ее озадачила? Сказала лишнее? Лишнее тут сделал мой фейковый муженек. Браво, Лебедев! Нашла, кому доверять… Ума нет, вот и живи с этим. Браво, Мариночка, браво!

— Я не няня, — кажется, обиделась моя гостья.

Ну да, моя — квартира-то моя по закону. Тоже моя — будет точнее.

— Я из опеки.

— И?

— Что вы не понимаете? — повысила она голос всего на один тон.

Говорили мы полушепотом, чтобы нас не услышал из соседней комнаты мальчик Дима.

— Я не понимаю, на каких условиях находятся дети в чужом доме. Без решения суда и прочей волокиты. Меня правовая сторона вопроса интересует. Кто понесет ответственность, если с ними, не дай бог, что-то в моем присутствии случится? И где Маша?

— Вы не можете ее забрать. Она должна быть под наблюдением врачей.

— А они? — кивнула я в сторону коридора. — Под вашим?

— Так решил ваш муж.

— Что значит, решил? А закон где? Вы что, детей каждому первому встречному отдаете? — занервничала я не на шутку. — Мы просили ускорить процесс для Маши, чтобы показать ее врачам в Израиле. Но сделать все официально.

— Андрей Викторович не хотел оставлять детей на лишний день в казенном доме, — ответила дама казенным тоном.

— То есть мы ничего не нарушаем? — уже не рада была, что начала этот разговор.

— Нет. Можете успокоиться.

Это не прозвучало вопросом, но это был вопрос, который я задавала сама себе — могу ли я успокоиться? Нет, не могу!

— Что вы сказали детям по поводу переезда? — продолжила я допрос. — Я хочу понимать ситуацию. Я знаю, что они ждут маму, и мне совсем не хочется бодаться с ними по этому поводу. Особенно со старшим.

— Мы им сказали, что они временно поживут у вас. Это нормальная практика, поймите…

— Я все понимаю, Катя. Я как раз все понимаю. Моя подруга проходила через процесс опекунства над уже большим ребенком. У меня нет цели, чтобы меня называли мамой. Моя цель — дать этим детям шанс в жизни.

— Это благородная цель…

— Не надо этих слов! — подняла я руку, точно на совещании, и потом быстро-быстро убрала с лица мешающиеся пряди.

У меня голова вспотела — боже ж мой!

— Вы остаетесь на ночь?

— Я могу уйти.

— Я не об этом! — снова перебила я, чуть повысив голос. — Я не знаю, на каких вы тут условиях. И я не хочу вас стеснять. Но мне бы хотелось, чтобы вы остались, потому что дети вас знают. Я не знаю, как это работает…

— Как дети работают? — почти с издевкой выдала Катя и своим цинизмом сразу напомнила мне Веру.

— Нет, служба опеки. Я просто очень устала, но мне необходимо с вами поговорить и выяснить об этих детях, как можно больше. Привычки и тому подобное… Если бы мы завтра в спокойной обстановке поговорили… Извините, я просто растерялась от такого сюрприза. Радует, конечно, что все так быстро, но волнение никто не отменял, вы же понимаете.

— У вас же своих двое детей…

— Они уже выросли и учатся… В Израиле, — соврала я, мне нужно было что-то соврать.

— У Дианы проблемы со сном, — начала дама. — Она кричит ночью. Мы пока не выяснили причину… Во всяком случае брат не рассказывает, чтобы ее били или чем-то пугали. Там, скорее, полный игнор ребенка был. Она полностью себя занимает. Мы принесли немного игрушек. Я понимаю, что они вас могут не устроить…

— С игрушками мы разберемся, — не могла я уже даже просто слышать ее голос, не то, что вникать в сказанное, хотя в нем по сути своей не было ничего противного. — А вы не пробовали ее будить ночью? Через сорок пять минут после того, как ребенок уснул, в полусонном состоянии нужно перевернуть его на другой бок, чтобы перебить цикл сна. Обычно ведь кошмары снятся в одно и тоже время ночью или даже во время дневного сна. Если на протяжении нескольких дней повторять эту рутину, все должно пройти. У моего сына такое было в три с половиной года. Можно попробовать, так ведь?