Ирина Волчок - Тихий омут
Сашка подошел с тарелкой в одной руке и с вилкой — в другой, шлепнулся на диван рядом с Верой, привалился к ней горячим боком, вытянул шею, подставляя ухо, и восторженно сказал в поднесенную трубку:
— Как Вера готовит! Боже мой, как она готовит, ты бы знал! Особенно грибы. И рыбу тоже. А фаршированный перец я пока не пробовал. И пирог не пробовал. И баранину не пробовал… Вер, это ведь баранина? Ну вот, а я ее не пробовал!
Он замолчал, прислушиваясь к голосу в трубке, и, наконец, сказал успокаивающим тоном:
— Ладно тебе, что ты сразу… Все равно через пару дней выписать обещали. Скажи им, что я на выходной домой ушел. Да ничего у меня не болит, давно уже все зажило! Костя, слушай, отстань, а? У нас праздник, а ты пристал со своей ногой… то есть с моей ногой! Глупости не говори. А матери я позвоню. И с Витькой поговорю, ясное дело. Не надо Николаича, я сам доберусь. Когда — когда… Когда все съем — тогда и уйду. Тут еще много всего, так что особо скоро не ждите… Сам обжора. Ладно, пока, некогда мне с тобой, кушать очень хочется…
Он отстранился от трубки, пробормотал: «Отбой», — пристроил тарелку с вилкой на край заставленного блюдами стола и ожидающе уставился на Веру. Кажется, виновато. Думал.
— Что? — поторопила она, не поняв причин его виноватой задумчивости.
— Так это… матери позвонить надо бы… И Витьке. А то ведь действительно нехорошо получилось. Волнуются.
— Ну, так звони!
Вера сунула трубку ему в руки, он машинально взял ее, но почему-то звонить не спешил. Сидел и виновато таращился.
— Звони скорее, — озабоченно поторопила Вера. — Действительно, довольно поздно уже, ребенку давно спать пора, а он там за тебя волнуется. И мать тоже. Ты эгоист, Александр, вот что я должна тебе сказать…
— Ага, — рассеянно согласился Сашка. — Я знаю, ты уже говорила… А что я им скажу? Я же не хочу уходить. Я с тобой хочу… Ведь ты меня не прогонишь, а, Вер?
— Не прогоню. Ну и что?
— Ну и то… — Сашка отвел взгляд и заметно смутился. — Что я им скажу? Что у тебя останусь? Я не хочу тебя… компрометировать. Я вообще об этом ни с кем говорить не могу.
— Не говори, — легко согласилась она. — Говорить буду я. Давай, набирай номер скорей.
— Какая ты легкомысленная! — ужаснулся Сашка. — А с виду такая тихоня… Вот уж, действительно, в тихом омуте черти водятся… Нет уж, я лучше сам поговорю.
Он быстро нажал несколько кнопок, прижал трубку к уху и в ожидании ответа успел растерянно спросить:
— Вер, а что мне говорить-то?
— Скажи, что у меня сегодня день рождения, — посоветовала она.
Наверное, ему сразу ответили, потому что он тут же послушно повторил в трубку:
— Ма, у Веры день рождения сегодня.
Две минуты молча слушал, а потом протянул трубку ей и растерянно пожал плечами:
— Мать сама тебя поздравить хочет.
Вера тоже пожала плечами, взяла трубку и несколько настороженно сказала:
— Добрый вечер, Надежда Михайловна. У меня, правда, день рождения сегодня.
— Да я поняла, — с досадой откликнулась Сашкина мать. — Поздравляю… Что ж ты заранее не сказала? Вот ведь как у вас у всех не по-людски, у молодых-то… Прямо досада берет. Ведь надо было сказать, мы бы тебе и подарок, и все… А то так, с бухты-барахты, явился с пустыми руками! Да еще и угощения потребовал. Ведь потребовал? Они у меня прожорливые. У тебя хоть было, что на стол подать?
— Ничего не с бухты-барахты! — защитила Вера Сашку. — Ничего не с пустыми руками! А на стол — так я два дня готовила! Столько наготовила, что пять человек весь день ели-ели, а так и не съели почти ничего! Больше половины всего осталось! Придется всю ночь есть! А то не выбрасывать же добро, правда?
— Ишь ты, пять человек всего не съели, — не поверила Сашкина мать. — Это ты чего ж такого наготовила?
И Вера стала с удовольствием и в подробностях рассказывать, чего она наготовила, сколько, по каким рецептам и за какое время. Сашкина мать увлеченно слушала, задавала вопросы, восхищенно щелкала языком — совсем как Тайка Петрова, — и, наконец, с уважением сказала:
— Ну, ты молоде-е-ец… Про грибочки в сметане ты мне потом рецептик напишешь, подробненько… Погоди, Витька тебе что-то сказать хочет.
— Я тебя поздравляю с днем рождения! — торжественно сказал Витька. — Желаю тебе счастья и здоровья! И всего хорошего!.. У папы нога не болит?
— Ничего у папы не болит, — успокоила его Вера, наблюдая за бродящим вокруг стола Сашкой. — Ни минуты на месте не сидит, кружится и кружится… И ест все время. Разве больные так себя ведут?
— А ты фотографии сделаешь? — заинтересовался Витька. — Папа меня всегда на день рождения фотографирует. Я красиво получаюсь. И ты красиво получишься, ты хорошенькая… Ты ведь в праздничном наряде, да?
— А… да, конечно… — Вера только сейчас сообразила, что сидит совершенно голая. Если не считать тонкой золотой цепочки, подаренной сегодня тёзкой. И Сашка бродит вокруг стола совершенно голый. Если не считать наручных часов с массивным браслетом.
— Жалко, что папа не в праздничном костюме, — сказал Витька. — У него очень красивый костюм есть. Надо было костюм надеть. А то, что это такое: на день рождения — и как попало!
— Зато у него часы очень красивые, — быстро сказала Вера, с трудом сдерживая смех. — Хочешь с папой поговорить? Саш, прекрати жевать, тебя Витька зовет…
Она сунула трубку Сашке в свободную от ложки руку, пооглядывалась в поисках своего сарафана, сарафана не нашла и пошла в ванную, где днем оставила домашний халат.
В ванной пахло Сашкой… то есть розами, но Сашка сегодня тоже розами пах, так что все равно пахло Сашкой. Вся ванна завалена розами, под душ не влезешь. Ай, ладно… Вера вытерлась мокрым полотенцем и уже почти влезла в свой домашний халат, но тут появился Сашка.
— Ты чего это делаешь? — возмутился он. — Ты как себя ведешь, а? Ты зачем одеваешься? Тебе что, холодно?
И потащил с нее халат.
— Мне жарко, — бездумно пробормотала она, начиная опять раскаляться и плавиться в его руках. — Ты как утюг горячий… Я хотела под душик, под холодненький, но там розы…
— Ой, правда, — спохватился Сашка и выпустил ее из рук. — Я забыл совсем… Сейчас я их выну. У тебя ведра какие-нибудь есть? А, да, я же вазу принес… нет, одной вазы не хватит. Ищи ведра. Или банки. Или кастрюли. Побольше.
Он стал вылавливать из воды розы и складывать их в букет, при этом, вполголоса критикуя природу, которая зачем-то снабдила такие красивые цветочки такими подлыми колючками. Вера минутку с интересом послушала, сочувственно угукая, но при этом, улыбаясь, и потопала в кухню искать ведра, банки и кастрюли. Побольше. Но найти ничего не успела, потому что через пять секунд в кухне появился Сашка, встревоженный и удивленный.
