Шерил Андерсон - Роковой аккорд
— Объявление о «пленках из отеля».
— Понятия не имею, о чем ты.
— Я столько раз спал с тобой, Молли, что вранье сразу отличаю.
Ну, могла я после этого ему не врезать?
— Значит, ты догадался, что я врала, когда расписывала, как ты хорош?
— Ты не остри, я и сам сострю, — уже более мирным тоном заявил он. — Мне сюжет нужен.
— Послушай, Питер, даже если бы у меня и был тот сюжет, за которым ты охотишься, с какой бы стати я отдала его тебе?
— Потому что для тебя дельце чересчур горячее. Предоставь мне эксклюзив.
— И что я скажу своим?
— Ну, уволят тебя, велика беда. Я тебя в свой журнал пристрою.
— Спасибо за звонок, Питер.
— Хоть бы на вечеринку меня пригласила, черт побери!
На миг мне представилась идея: свести Питера с Эйлин. А что, может сработать. Увижу Аарона, спрошу, не опасно ли в космических масштабах нагнетать давление (Питер это умеет) в черную дыру (эмоции Эйлин).
— О'кей, встретимся у входа. — С этими словами я бросила трубку.
Информация уже просочилась. Из таблоидов — в мейнстримовские издания. Во всяком случае, до Питера слух дошел.
Музыкальное сообщество тоже заволновалась. Тут же раздался новый звонок. Райза: готова приобрести «пленки из отеля» за любые деньги.
— Даю десять процентов сверх любой цены, какую тебе предложат!
— С чего ты взяла, что я торгую пленками? Мы с тобой говорили о них. Сегодня грядет Великое Объявление. И ты к этому непричастна?
Я-то рассчитывала, что слух, будто пленки найдены, вынудит к каким-то действиям настоящего обладателя пленок. Скажем, если я заявлю, что пленки у меня, Клэр обязана будет выйти на сцену и доказать, что я соврала. Но слух уже превратился в гонки за пленками, в аукцион, я и глазом не успела моргнуть. Только бы не произошел взрыв, а то меня уже не будет здесь к тому времени, как Клэр испугается и все выложит.
Я сказала Райзе, что к торговле пленками не имею ни малейшего отношения, и посулила первым делом позвонить ей, если пленки всплывут. Она еще немного поднадавила на меня и даже сказала спасибо. Я отсоединилась — и тут на мое плечо тяжело опустилась рука Грэя Бенедека.
— Что ты задумала?
Звезды! Надо мной навис высокий, крепкий мужик, глаза сверкают яростью, голос источает серную кислоту, а мои милые коллеги сидят себе тихонько, взирая на Грэя Бенедека с любовью и обожанием. Когда Грэй защелкал челюстями прямо у меня перед носом, послышалось хихиканье. Спишем это на возбуждение и не будем думать, что кто-то из милых коллег злорадствовал.
— Где Адам? — рявкнул Грэй.
— Подумайте, а я как раз об этом хотела вас спросить. — Честное слово, мне удалось ответить совершенно спокойным тоном. — Вы последний, с кем вчера видели Адама.
Грэй распрямился — медленно, как изготовившаяся к нападению кобра.
— Не пытайся валить на меня, малышка! Провел тебя Адам, как последнюю дуру, купилась на его улыбочки! Думаешь, он — жертва? Кассеты у него, он их выставил на продажу!
— Когда это он успел? — Броня моя треснула, голос задрожал. Грэй ошибается, он что-то перепутал, ведь так?
— Почем я знаю? Пресса наступает мне на пятки, все хотят получить комментарий, получить фотографии, продюсеры примазываются, все звонят! Где Адам? Подайте мне этот кусок дерьма, засранца бесхребетного, я ему объясню, что такое верность и уважение к старшим, раз отец так и не сумел его научить!
Краем глаза я следила за тем, как обожание и любовь на лицах милых коллег постепенно переходят в тревогу и страх. На помощь никто не спешил, но хоть перестали ресницами хлопать, заманивая Грэя.
— Почему вы решили, что виноват Адам? — спросила я.
— Своих песен у него нет, — с отвращением произнес Грэй. — Что ему остается? Только пользоваться чужой славой.
В животе противно забурчало: увы, Грэй был прав насчет мотива, я и сама думала так же, только приписывала всю вину Клэр, Адам в моем раскладе выглядел скорее жертвой. Что делать? Мне представилось два пути, легкий и правильный. Легкий: уехать из страны и поступить в медицинский институт. Правильный: связаться с Адамом и задать все вопросы ему, но для этого нужно было сначала избавиться от Грэя. Зная уже по собственному опыту, насколько Грэй опасен как противник, я сменила тактику:
— Мне очень жаль, мистер Бенедек, что вас побеспокоили. Я обращусь к своим контактам в прессе и постараюсь выяснить что смогу.
Грэй улыбнулся, по аудитории пронесся вздох облегчения:
— Отлично. Отлично.
— Пожалуй, я прямо сейчас пойду с вами, примусь за дело, — продолжала я, поспешно собирая со стола причиндалы и запихивая их в сумку. Спрятала заодно и плагиаторское письмо. Подождет своей очереди, моя жизнь и без плагиаторов прекрасна и удивительна.
— Погоди! А как же конкурс? — преградила нам с Грэем дорогу Скайлер.
— Забери папку из конференц-зала и сиди на ней. Я тебе позвоню, — крикнула я на ходу. Скайлер радостно ухмыльнулась. Ага, я дала ей поручение, значит, мы друзья.
С Грэем мы тоже задружились и с отменной вежливостью простились у входа в редакцию. Меня сильно смущала мысль о том, как Грэй воспримет предстоящие разоблачения, ведь в итоге (я надеялась) виноватой окажется Клэр, но пока что обещание отыскать Адама его успокоило. И я честно побежала домой отыскивать Адама.
— Смена караула, — приветствовала меня Кэссиди, собирая со стола бумаги. — Пойду выберу платье для ужина с Аароном. Думаю… — Она задумчиво посмотрела на Адама, сморщила нос и передумала: — Ладно, забудь.
Адам вскочил на ноги, затрепанный мною том «Ста лет одиночества» полетел на пол.
— Пошли! Переодень меня хоть в платье, чтобы пройти мимо журналюг, только вытащи отсюда!
— Ему и правда нужен костюм на вечер, — кивнула Клэр.
— Осужденный должен идти на эшафот при полном параде, — ерничал Адам.
— Разве ты осужденный? Или ты за моей спиной звонил кому-то? Этого я и впрямь не прощу, — заявила я, и в голове у меня вновь завертелись жесткие высказывания Грэя насчет дурочки и парня, который легко провел ее, пустив в ход мужское обаяние.
Адам жестом указал на Кэссиди:
— Она конфисковала мобильник и подслушивала за дверью, когда я ходил в туалет.
— Я умею вести дело, — подтвердила Кэссиди. — Ты запретила ему любые контакты, и я следила за ним.
— Мы союзники, — напомнил мне Адам.
Будем надеяться, или меня казнят на соседнем эшафоте.
— Журналюг на лестнице пока нет, — сказала я, смягчившись, — но строго рекомендуется соблюдать инкогнито.
Мы велели Адаму надеть солнечные очки (плевать, что на улице и без очков ничего не видно), спрятали чересчур узнаваемые кудряшки под ярко-желтую бейсбольную кепку (за нее я честно прохромала пятикилометровый благотворительный забег в помощь больным диабетом), подбородок Адаму велели уткнуть в высокий ворот выгоревшей оранжевой кофты на молнии (признаю, ей во время похода по Грин-Маунтейнз досталось, но все же я там пострадала больше). В таком виде Адам в сопровождении меня и Кэссиди проскользнул в мужской отдел «Сакса», и, пока я перебирала рубашки, он уже двигался к кассе с костюмом от Марка Джейкобса — черные брюки, белый свитер, прихватив с собой упаковку «боксеров» от Кельвина Кляйна[45] и той же фирмы черные носки. Кассирша то ли не сумела прочесть имя на кредитке, то ли видала и не таких знаменитостей — во всяком случае, ради Адама она даже не разлепила свои тяжелые от туши ресницы.
