Валентина Седлова - Просто Лиза
— Я думаю, дело не столько в этом. Ее дорога до Зеленино здорово подкосила. Последние пару километров из последних сил держалась. Вцепилась мне в локоть, так мы и доползли.
— Так ты бы свистнул, мы бы ее по очереди несли! Зачем было так ее уматывать?
— Я ей предлагал, она наотрез отказалась. Мол, сама дойду и точка. Упрямая стала ужасно.
— Она всегда была такой. Ты что, забыл?
— Это не я забыл. Это она меня забыла, понимаешь? Я думал, как колечко увидит, поймет, что… Ну, в общем, что не чужой я ей человек. А она даже имени моего не вспомнила. Вообще по нулям. Понимаешь?
— Ну и что? Меня она тоже не вспомнила, между прочим, хоть и делала вид, что мы давние знакомые.
— Так ты-то друг, а я ей — жених. И что теперь? Все, что между нами было, как ластиком стерли? А как же свадьба? Я… я не знаю, что делать. У меня в голове сейчас такой кавардак творится, ты не представляешь.
— Погоди. Вот Лизу в Москву привезем, врачам покажем, там все и выяснится.
— Да что выяснится? Что мы теперь друг другу напрочь чужие? Но я же люблю ее! Несмотря ни на что люблю! А она меня — нет. Я же вижу, как она на меня смотрит! Лиза даже на тебя с большей симпатией смотрела, чем на меня!
— Ну, ты еще тут образцово-показательную сцену ревности устрой, совсем красота будет.
— Хватит надо мной издеваться! Тебе легко говорить, тебя дома жена любимая дожидается, да еще и беременная. А у меня будущее взяли и перечеркнули.
— Леша, — подсел сзади Матвей Яковлевич, — ты мне веришь?
— Вам — да. А что?
— Так вот, Лизе надо помочь. Она сейчас жизнь словно с нуля начинает. Как в темноте на ощупь бредет. И если ты и я не вернем ее себе, этого не сделает никто. А лучше тебя, того, кто ее всем сердцем любит, никто с этим не справится. И лучшего мужа для своей внучки, чем ты, я не желаю. Ближайшие пару месяцев нам придется несладко. Поэтому прошу тебя: не обижайся на нее понапрасну. Просто завоюй ее любовь снова. Если это у тебя один раз уже получилось, получится и второй. Вот удивишь: она снова все вспомнит. Обязательно вспомнит.
— Как же сложно все это, — покачал головой Леша.
— Ну, а кто говорил «мы не ищем легких путей»? — лукаво ухмыльнулся дед.
— Ну, я, — подтвердил Леша. — Ладно, не переживайте. Я Лизоньку больше никому в обиду не дам. Честное слово. Только… Можно вас об одной вещи попросить?
— О какой же это? — прищурился Матвей Яковлевич.
— Если Лиза будет спрашивать у вас, кто я такой, не говорите ей ничего, ладно? Особенно про жениха. Хочу, чтобы она сама все для себя заново решила. А то еще почувствует себя виноватой передо мной или обязанной… Ну, раз мол обещала выйти замуж, значит, должна это сделать, и так далее. Не хочу такого «счастья». Обещаете?
— Ну, так и быть. Но с одним условием.
— С каким же?
— Ты появляешься у Лизы так часто, как только можешь. И без всяких вопросов остаешься ночевать, если дело к тому идет. Не бегай от нее, не играй в оскорбленного и покинутого парня. А то она тебя не поймет, а уж я — тем более. Обещаешь?
— Ну, хорошо. Попробую, — отозвался изрядно озадаченный Алексей.
* * *Ух, как же сладко я выспалась! Проснулась только, когда в Москву въехали, и сразу же пересела к окну — смотреть на город. Боже мой, как здорово возвращаться домой! Первым делом приму душ и переоденусь. Вторым — съем чего-нибудь вкусного и много: колбасы, йогуртов, мороженого. Третьим делом — до одури буду смотреть телевизор, пока не начну засыпать прямо перед ним. Потом…
— Сначала надо с оккупантами разобраться, — мягко напомнил дед.
Я что — вслух все это сказала? Ой…
По поводу оккупантов дед уже мне рассказал, пока мы до машины шли. Парочка авантюристов, выдавших себя за наших родственников, меня взбесила до глубины души. Чего бы с ними этакого сделать?
— Слушайте, ну давайте только без самодеятельности, а? Напишите заявление, и этих субчиков за решетку определят, — сразу подключился к разговору Васильич. Тот самый милиционер, который до последнего пытался спасти Прасковью, а потом долго ругал Сергея на чем свет стоит.
— И когда произойдет сей знаменательный факт? — поинтересовалась я, прикинув, что при таком раскладе заночевать в собственной квартире мне сегодня не удастся.
— Ну, думаю, завтра — точно.
— Не подходит.
— А что: лучше их отшлепать и домой отпустить? — ехидно спросил Васильич. — Чтобы они там свои раны зализали и за очередные пакости взялись?
— Ну, дома у них спокойной жизни не будет, ручаюсь, — сказал дед. — Настоящий Семен Стригин не потерпит того, чтобы эти засранцы с ним по одной улице ходили. Минимум — ославит их на весь поселок. А то и с соседями Борису ребра пересчитают. Там нравы простые: сделал гадость — получи за это по первое число.
— А если они туда не поедут? — спросил Тема, тот самый парень, который отобрал у меня дробовик.
— А им кроме поселка возвращаться некуда.
— Ладно, народ, — вмешалась я в обсуждение будущей судьбы «оккупантов», как называл их дед. — Мы уже решили, что с милицией, — простите, Васильич, это не про вас, — мы не связываемся. Тогда что: просто в торжественной обстановке даем им пинка под зад и все? Извините, можете считать меня жестокой и злобной врединой, но мне этого мало. Мне тут успели рассказать, что эти мерзавцы на мои средства себе гардеробчик обновили и к нотариусу ходили, чтоб квартиру оттяпать. Ну, а уж какую они надзирательницу мне подобрали — все успели налюбоваться. Так что «кипит мой разум возмущенный»! Требую полной сатисфакции!
— И чего ты предлагаешь? — спросил Тема.
— Я — ничего. Жду ваших идей. Устроим, так сказать, конкурс: кто придумает лучшую месть для парочки, претендующей на мою квартиру.
Тут в «Газели» разгорелся такой ожесточенный спор, что я даже слегка пожалела, что это предложила. Но как ни странно, в итоге самый лучший вариант оказался придуман дядей Сашей — нашим водителем. Когда он просто и спокойно поведал нам, что надо сделать, мы просто умерли со смеха. Месть была предельна проста и изящна, как удар сапога. Думаю, после такого приключения эта парочка надолго, если не навсегда, заречется претендовать на чужое.
Ну, вот и мой двор. Странно, я почти не помню его. Хотя подъезд угадала сразу. Только, если так можно сказать, не головой, а ногами. Они сами меня туда понесли. Спасателей моих этот факт явно порадовал, потому что кто-то из них произнес за моей спиной: «Отрадный знак». В лифте вышла маленькая заминка, поскольку номер этажа я угадать не смогла. Но тут на выручку пришел дед, и мы поехали.
Оккупантов пока решили не тревожить. Пусть еще с полчасика порадуются жизни. А мы тем временем отправились к соседке напротив, которую народ звал Катерина Ивановна. Хм, милая бабушка. С Прасковьей и не сравнить. И так тепло на меня смотрит. Кажется, я ее уже люблю.
![Джейн Остен - Чувство и чувствительность [Разум и чувство]](/uploads/posts/books/136075/136075.jpg)
