Сюзан Кубелка - Mадам придет сегодня позже
— Что вы скажете о высоте потолков? — расхваливает низкорослый мужчина. — Шесть метров двадцать! Мы устранили междуэтажные перекрытия, чтобы получился настоящий дворец! Вы только оцените эти великолепные пропорции! Вы можете пригласить сюда английскую королеву. Слева встроена столовая. Мы убрали стенку, чтобы это смотрелось внушительней. Сюда войдет стол на сорок персон. Ведь у вас бывает много гостей, мадам Сент-Аполл? Кому как не вам давать большие приемы! Валькирия кивает.
— Спальни слишком маленькие, — подает она свой омерзительный голос, — и в первой ванной нет окна. Цена, которую вы просите, безумна. Это никто не воспримет всерьез.
— И коридор слишком узкий, — добавляю я.
— Минутку, — поворачивается в замешательстве хозяин, — я сейчас займусь вами. Мадам Сент-Аполл пришла раньше, у нее мало времени!
Валькирия смотрит на меня, багровеет и остается стоять с разинутым ртом. Я впервые вижу ее лицо. В жизни она не симпатичнее, чем на той фотографии в журнале. Пухлые щеки, узкие карие глаза, рыжие брови, обильно накрашенные оранжевой помадой губы. Зубы у нее действительно лошадиные. Во всем облике проступает что-то пугающее.
— Дворы тоже не слишком хороши, — продолжаю я, — я бы поостереглась приглашать сюда английскую королеву.
— Кто вы? — возмущенно хорохорится маленький господин. — Вы вообще записаны на сегодня? Разве вы не видите, что я занимаюсь мадам Сент-Аполл? Будьте добры не мешать нам.
— Я мадам Сент-Аполл, — невозмутимо говорю я.
— Ах так? — приходит он в полную растерянность. — Дамы родственницы?
— Думаю, вряд ли.
В этот момент к валькирии возвращается жизнь. Она отталкивает в сторону мужчину и с грохотом спускается по лестнице.
— Вот как? — грозно спрашивает она. — Вы жена Фаусто Сент-Аполла? Ошибаетесь, дражайшая. Я его жена! Я мать его детей! Только это имеет значение и больше ничего! Отчаливайте!
Я смотрю ей прямо в глаза.
— Прежде мы должны кое-что выяснить, — мягко говорю я.
— Что вы собираетесь выяснять? — набрасывается она на меня. — Что вы себе позволяете? Кто вас сюда послал? — Она замахивается своей лапищей, будто собирается меня ударить. Я не двигаюсь с места. Мускулистый господин стремительно ретируется в коридор и закрывает за собой дверь.
Теперь мы одни.
Валькирия набирает в легкие воздуха.
— Вам нечего делать в Париже, — орет она. — Фаусто принадлежит мне! Меня он любит! Меня! Не вас! А меня!
— Почему же он не женился на вас? — холодно спрашиваю я. Произнеся эти слова, я тут же раскаиваюсь.
К валькирии сразу возвращается спокойствие. Ее губы расплываются в блаженной улыбке. Она этого вопроса явно ждала.
— Чтобы получить наследство, — говорит она с наслаждением. — Что, не знали? Старик ненавидел меня. Я его, впрочем, тоже. Эта вечная болтовня про художников, про вазы. Все время трепотня языком, а по ночам шахматы. Он был ненормальный, этот тип. С приветом! Ради Фаусто я разыгрывала спектакли. Обучилась шахматам и игре на пианино. Но их светлости все было мало. Крепкий был орешек. Если Фаусто не прекратит со мной общаться, сказал он, пусть пеняет на себя. Если в скором времени не приведет другую, «нашего круга», его деньги получит Гелиос!
Она трясет головой и злобно смотрит на меня.
— Ох уж этот дядюшка, ох уж эта зануда! Я мечтала о его смерти. Ни одна не была ему достаточно хороша. Кого Фаусто только не притаскивал в дом! Каждую, с кем знакомился. Ни одна не была изысканной. То слишком глупа, то необразованна, то слишком вульгарна. Эта нам неровня, у той чересчур пронзительный голос. И все недостаточно зрелые: «Ни одной дамы, с кем можно побеседовать!» Мы с Фаусто были в отчаянии. Но потом, — она бросает на меня торжествующий взгляд, — потом на нас с неба упали вы, мадам. Я сказала Фаусто: «Чего еще ждать? Дядя влюблен в нее. Женись фиктивно. Получишь денежки и разведешься». Вот мы и приехали!
Меня как обухом по голове ударили. Все силы куда-то ушли. Еще немного, и я упаду в обморок. Но один взгляд в насмешливые глаза противницы совершает чудо. Она только того и ждет, чтобы я рухнула. Этой радости я ей не доставлю.
Поднимаю голову. Я знаю чем ее задеть. Наверняка Фаусто говорил, что мы живем как брат с сестрой. Иначе она не была бы такой самоуверенной. Ничто не способно так уязвить любовницу, как цветущие пышным цветом любовные отношения между мужем и женой.
— О фиктивном браке не может быть и речи, — сухо роняю я. — Я не встречала более страстного мужчины, чем Фаусто Сент-Аполл. Он тянул меня в постель при любой возможности. Мы занимались любовью каждую ночь, да еще по нескольку раз.
Удар попал в цель!
Валькирия таращится на меня широко раскрытыми глазами. Рот ее медленно открывается, обнажая ставшие вдруг похожими на клыки большие зубы.
— Вы лжете, — выдавливает она своим хрипловатым голосом, — это неправда!
— Я не лгу!
— Фаусто никогда не спал с вами.
— Четыре долгих, один короткий. Вам это ничего не говорит?
Она бледнеет.
— Мне очень жаль. Мне неприятно говорить на такие интимные темы. А тем более с вами. У нас совершенно нормальный брак. О разводе не было и речи.
Несколько мгновений она молчит. Потом багровеет. Вытягивает вперед правую руку, сжимает ее в кулак, сует туда левый указательный палец и делает непристойный жест перед моим лицом.
— Думаете, это играет роль? — ревет она. — Туда-сюда-обратно? Думаете, это важно? Ошибаетесь, дорогуша? Есть кое-что поважнее между мужчиной и женщиной, а именно вот что, — она потирает средним пальцем о большой и с вызовом смотрит на меня, — вот что играет роль! Поняли? Деньги! Все дело в них! Если мужчина вкладывает в женщину деньги, значит, он ее любит. А в меня он вкладывает. Ясно?
— В этом я не сомневаюсь ни секунды, — холодно бросаю я.
— «Роллс»! Он для меня его купил! А не для вас! — Она вызывающе смотрит на меня. — Он его купил, чтобы мы могли иметь достойный выезд. Я и мои дети. И квартира на Авеню дю президент Вильсон, она будет продана осенью. А деньги пойдут мне! У меня дела идут отлично, я тоже архитектор по интерьеру, как и вы! И у меня будет собственная фирма. Собственно, она у меня уже есть. Мы с Фаусто покупаем сейчас весь Париж, — она хохочет, — все самое хорошее и красивое. Если захочу, куплю себе этот барак. У меня достаточно денег. Фаусто предоставляет мне полную свободу.
— Как идут дела? — спрашиваю я мимоходом.
— Это вас не касается, — рявкает она, — вы ведь видите, Фаусто вам больше ничего не рассказывает. Он по горло сыт вами. Вы нам надоели! Понятно? Вы медленно соображаете, мадам. Вам десять раз надо повторять. Последний раз говорю: разводитесь и проваливайте!
