Самая холодная зима - Черри Бриттани Ш.

Мой желудок скрутило узлом при мысли об этой идее. Я не могла просто пойти к нему. Я не могла… не могла?

О боже.

Мне было плохо.

– Мне нужен воздух, – сказала я, недоверчиво покачивая головой и глядя на подарок Майло. – Мне нужен воздух.

Я взяла велосипед, надела шлем и отправилась кататься, чтобы поговорить с ветром.

Совершив поездку и всё ещё находясь в замешательстве, я отвезла велосипед обратно в общежитие. Затем я прыгнула в машину и два часа ехала на семейный ужин. Через несколько секунд после того, как я вошла в дом, я рассказала отцу обо всём, что Майло сделал для меня, про велосипед. Папа прислушивался к каждой детали, пока резал морковь для тушёного мяса.

– Ух ты. Для меня это звучит как победа, – сказал он.

– Победа? Папа! Он прислал мне велосипед, сделанный вручную, после того как не разговаривал со мной несколько недель.

– Ты должна признать, это действительно чертовски продуманно, – призвал он.

Да. Так и было. Но всё равно. Я была сбита с толку.

– Я не знаю, что это значит.

– Я думаю, это значит, что он любит тебя.

– Пожалуйста, скажи мне, что мне следует делать. Скажи мне, как мне на это реагировать.

– Я не знаю, детка. Это твоя жизнь.

Я заворчала:

– Я знаю. Но если бы ты был на моём месте… Что бы ты сделал?

Он пожал плечами:

– Не знаю, но лично мне он нравится.

– Что это должно означать?

– Майло. Мне он нравится.

Я хмыкнула:

– Ты его не знаешь.

– Я говорю о том, что я помогал ему делать велосипед, так что за последние несколько недель мы наладили отношения.

– О чём ты говоришь?

– За последние несколько недель мы встречались несколько раз, так что я думаю, что знаю его довольно хорошо.

Я прищурилась:

– Что, прости?

– Помнишь, когда я дал тебе слово скаута и сказал, что не буду преследовать твоего бывшего парня?

– Да.

– Ну, я никогда не был скаутом, малышка. Так что я преследовал твоего бывшего парня. С тех пор я навещал его раз в неделю.

Мои глаза вылезли из орбит.

– Не может быть!

– Прости, детка. Я не мог смириться с мыслью, что этот парень останется один после всего, через что ему пришлось пройти. Особенно когда в самые трудные времена он поставил комфорт твоей жизни выше своего.

– Ты ездил туда и обратно более двух часов каждую неделю, чтобы проведать его?

– Ага.

Слёзы наполнили мои глаза, когда я вслушалась в слова отца:

– Ты был рядом с ним? Он был не один?

Папа положил нож, взял тряпку и вытер руки. Он повернулся ко мне и улыбнулся:

– Нет, малышка. Он был не один.

Недолго думая, я заключила отца в объятия. Не сдержавшись, я расплакалась:

– Спасибо, папа.

Он поцеловал меня в лоб и удержал рядом:

– Всегда пожалуйста.

Отпустив его, я вытерла слёзы:

– Он в порядке? Как он?

– Он сильный молодой человек. Он всё ещё движется вперёд. Он вот-вот пойдёт на выпускные экзамены в школе, и, насколько я могу судить, он сдаёт все задания. Я не особо помог ему с математикой, но мой испанский неплох.

Мои глаза расширились.

– Ты его учил?

– Sí, mi hija [5], – ответил он, заставив меня улыбнуться. – Твоя мать, конечно же, была замечательной учительницей, но и я был неплохим учеником.

– Ты лучший человек, которого я когда-либо знала, – сказала я.

Он обнял меня.

– Честно говоря, ты довольно асоциальна, так что быть лучшим несложно, – пошутил он.

Я засмеялась:

– Должна ли я приехать к нему? Или мне стоит немного подождать?

– Ну, у меня, на самом деле, есть идея. Но тебе это может не понравиться, потому что придётся подождать ещё немного.

Глава 40

Майло

– Хочу тебя обрадовать: я сдал экзамен по математике, – сказал я Эрику, услышав шаги позади себя, когда сидел у озера в пятницу утром.

Я стал лучше использовать другие органы чувств, чтобы настраиваться на окружающую среду. Обернувшись, чтобы увидеть Эрика, я замер, осознав, кто стоит рядом с ним.

– Папа. Что ты здесь делаешь?

– У меня был последний день в реабилитационном центре, и Эрик был настолько любезен, что предложил подвезти меня домой из Чикаго.

Я прищурился и посмотрел на Эрика:

– Ты знаком с моим отцом?

– Ага. Мы стали довольно хорошими друзьями, и у нас были отличные разговоры по душам. – Он подошёл и похлопал меня по спине. – Он хороший человек, и у него замечательный сын. Я подумал, что вы оба, возможно, захотите вместе встретить восход солнца. Мне нужно вернуться в город.

Эрик сжал моё плечо, прежде чем уйти.

– Эрик, – позвал я.

– Да?

– Спасибо. За всё, – сказал я.

Он улыбнулся улыбкой своей дочери, что только заставило меня ещё больше скучать по Старлет.

– Всё для моей дочери. Значит, что угодно для тебя.

Он ушёл, попрощавшись с папой, прежде чем оставить нас наедине со звуками леса и текущей воды.

Папа потёр затылок и усмехнулся:

– Сейчас я готов поспорить, настоящий ли Эрик или он тот чёртов ангел из «Эта замечательная жизнь».

Я одарил его полуулыбкой:

– Это был любимый рождественский фильм мамы.

Он нахмурился и кивнул:

– Ага. Да.

Он указал на скамейку:

– Могу ли я присесть?

– Конечно. В конце концов, это твоя скамейка.

Он сел, а я подвинулся к нему. Я наблюдал, как его пальцы скользят по вырезанным на дереве инициалам. Он немного всхлипнул и прочистил горло:

– Тридцать четыре дня.

Я поднял бровь.

– Тридцать четыре дня трезвости. Я знаю, это звучит не так впечатляюще, но…

– Это впечатляет, – перебил я. – Я горжусь тобой.

Его глаза стали влажными, когда он понял мои слова. Он покачал головой и взглянул на всё ещё затемнённое небо, которое медленно начинало пробуждаться.

– Я не думал, что когда-нибудь снова услышу от тебя эти слова. Не после того, каким я был последние несколько лет. Я должен извиниться перед тобой, Майло.

– Всё в порядке, папа.

– Нет, это не так. – Он провёл большим пальцем по носу. – Когда ты нуждался во мне больше всего, я снова и снова ошибался. Я не был тем родителем, который был тебе нужен или которого ты заслуживал, и я прошу прощения за это. Ты заслуживал большего, и твоя мать дала бы тебе больше.

– Возможно, – сказал я, пожимая плечами. – Я имею в виду, не пойми меня неправильно. Какое-то время я тоже так думал. Я так разозлился на тебя. Я был убеждён, что мама поступила бы лучше. Но кто знает? Если бы ситуация изменилась, и ты ушёл, я не знаю, как бы мама справилась с потерей тебя. Смерть тяжела для людей по-разному. Мы никогда не знаем, как это изменит нас, пока это не произойдёт. Я тоже должен перед тобой извиниться. Я должен был понять, как это тяжело для тебя. Мама у меня была девятнадцать лет. А у тебя она была сорок два года. Кратно больше поводов для скорби. И мне жаль, что я не проникся твоим горем. Мне жаль, что я не был рядом.

Слёзы потекли по его щекам, он всхлипнул, не сводя взгляда с неба. Начали появляться глубокие синие и бордовые оттенки. Мягкие облака медленно двинулись вправо, когда над лесом засияли первые солнечные лучи. Папа теребил пальцы, рассматривая пейзаж.

– Твоя мать сказала тебе искать её в утреннем небе, – сказал он. – Она сказала мне искать её в закатах. Я думаю, её цель заключалась в том, чтобы заставить нас собраться вместе и разделить друг с другом утро и ночь.

– Похоже, что так бы она и сделала.

– Я облажался, Майло. За последний год я облажался миллион раз и прошу прощения за это. Я пробую терапию и другие вещи, которые помогут справиться с моим горем. Я не хочу так жить и не хочу чувствовать себя так вечно. Я хочу быть рядом с тобой. Я хочу понять, как стать для тебя сильнее.

– Мне не нужно, чтобы ты был сильным, папа. Я понимаю… это отстой и тяжело, но мне не нужно, чтобы ты был сильным. Мне нужно, чтобы ты был здесь. Мама была бы не против, если бы мы время от времени срывались, и я не думаю, что она хотела бы, чтобы мы оставались в эти моменты одни.