Мария Воронова - Повод для знакомства
– Ну, все? – спросила она, когда Ян, тяжело дыша, оторвался от нее. – А теперь убирайся отсюда.
Он кинул на нее ужасный взгляд и пошел к выходу. Не проронив ни единого слова, надел ботинки и куртку. У двери он остановился, надеясь, видимо, что у Кати не выдержат нервы и она попросит его остаться. Но она распахнула дверь и, стараясь, чтобы ее усмешка выглядела как можно более издевательской, произнесла: «Прошу!»
Выходя, Колдунов больно дернул ее за ухо.
– Ты гонишь меня, потому что думаешь, что я вернусь, – зло сказал он. – И я, конечно, вернусь.
Довольная собой, она вошла в комнату девочек и потребовала, чтобы они немедленно ложились спать. В ответ раздались протестующие вопли.
– Хорошо, – сказала она. – Переоденьтесь в ночные рубашки, расстелите кровати, и я буду считать свою миссию выполненной. Дальше можете делать что хотите, но учтите, что завтра вставать в семь часов. – С этими словами она подхватила разомлевшего Саню и ушла.
Наскоро умывая сына и переодевая его в пижамку, она сокрушалась о том, что поездка за покупками и неожиданный визит Колдунова совершенно сбили детский режим. «Наверное, я плохая мать», – терзалась она, укачивая Саню.
«А ведь Ян мог бы сейчас сидеть рядом и смотреть, как засыпает его ребенок», – кольнула ее внезапная мысль.
Ну почему, почему она решила, что сын ему не нужен?
Черт, что же она наделала?!
Положив ребенка в кроватку, она выбежала на кухню и трясущимися руками выхватила сигарету из пачки.
А ведь она поступила, как ее собственная мамаша, которой всегда была нужна только полная и безоговорочная капитуляция! Она прогнала Яна, потому что поняла: теперь он никуда от нее не денется. Она говорила, что он не будет счастлив с ней, но разве он счастлив сейчас? Одинокий разочарованный мужик…
Светка говорила: «Если тебе плохо, иди к людям, которые в тебе нуждаются». Вот он и пришел!
Господи, Ян сделал всем столько хорошего! Благодаря ему у нее есть прекрасный сын. Он простил ее подлость, когда она подписала донос. А когда по ее, Катиной, милости отделение развалилось, он нашел Светке хорошую работу… Когда Светка заболела, он готов был платить за ее лечение, потом помогал на похоронах…
Да, он не любил Катю, однако заботился о ней и детях, передавал деньги… А что сделала она, любя его? Выгнала вон!
«Вот где гены-то проявляются», – зло подумала Катя и заметалась по кухне.
Ей не хватало воздуха, она задыхалась, но вместо того чтобы потушить сигарету и налить валерьянки, она снова жадно затянулась. Ей невыносимо было думать, что эту ночь она проведет одна, как сотни ночей раньше, как тысячи потом! Что она натворила! Отдавая всю себя детям, она решила, что теперь имеет право считать себя почти святой. Она стала считать себя лучше других, вот в чем ужас!
Катя снова полезла в карман, но нашла там только пустую пачку. Она смяла ее, швырнула в ведро и забегала в поисках заначек. Увы, поиски не дали никаких результатов. Но если она сейчас не закурит, то просто умрет!
Она сорвала с вешалки куртку, надела сапоги и выбежала из квартиры.
«Вот сейчас треснут меня по дурной голове, и с кем дети останутся?» – мрачно думала она, сбегая по лестнице. Впрочем, вряд ли ее потертый пуховик соблазнит грабителя, и сомнительно, что найдется до такой степени неразборчивый сексуальный маньяк, чтобы напасть на нее.
Возле ларька она решила, что лучше всего ее нервы успокоят сигареты «Парламент». Тридцати рублей было жаль, но Катя мысленно поклялась, что теперь долго не позволит себе ничего лишнего.
Зайдя во двор, она посмотрела на свои окна. В комнате девочек предательски светил телевизор. Не обращая внимания на холод, Катя уселась на скамейку и стала вспоминать прочитанную утром телепрограмму: что же это такое они смотрят в двенадцатом часу ночи? Наиболее вероятным представлялся несанкционированный просмотр фильма «Скала» с Николасом Кейджем и Шоном Коннери. В нем было полно жестокости, но было и чувство: Катя сама с замиранием сердца переживала, спасут ли хорошие парни мир.
Она заплакала. Да, она вырастит детей, стараясь не очень мешать им жить, потом они станут взрослыми, и она останется совсем одна. Да, у нее будет работа, но разве это главное в жизни? До тридцати с лишним лет она прожила как в коконе, уверенная, что ее окружают пошлые недалекие люди, а когда вылезла из этого кокона, оказалось – уже поздно. Она всегда страдала оттого, что одинока, но не понимала причин своего одиночества. Она думала, что ее недооценивают, а на самом деле все было гораздо проще: она ничего не хотела дать людям просто так. Помогая Маргарите Матвеевне, требовала немедленной оплаты за эту помощь в виде восхищения собой, самоотверженной и умелой сиделкой. Ну а полюбив Колдунова, потребовала от него такой же любви…
Как жаль, что она поняла это так поздно! Господи, ей так хотелось быть счастливой! Но как много она думала о счастье для себя и как мало о счастье для других! Что ж, так ей и надо. Теперь уже плачь не плачь, ничего не изменишь. Чуда не будет, а она всю свою жизнь провела в ожидании чуда. Есть ли еще на свете такие дуры?
Она взяла со скамейки немного снега и, стараясь не думать о том, какой он грязный, протерла лицо. Нужно идти домой, где с утра дожидается глажки огромная кипа белья. Хоть расшибись, а погладить нужно сегодня – завтра с утра у нее занятия по вождению, а потом сразу пойдут ученики. Можно, конечно, запихать неглаженое белье в диван в Светкиной комнате, но Катя боялась создать прецедент. Стоит один раз дать себе поблажку – и все. Сначала она перестанет гладить, потом – готовить… Страшно подумать, во что все это выльется.
Пожалуй, сейчас она выкурит спокойно еще одну сигарету, а потом сразу встанет и пойдет гладить.
В этот момент кто-то обхватил ее сзади за талию. От испуга Катя чуть не проглотила сигарету, а ее крик наверняка был слышен во всех соседних дворах.
– Это я, не кричи, – сказал Колдунов, усаживаясь рядом и бесцеремонно вытаскивая из Катиной пачки сигарету, – я же обещал, что вернусь.
Катя замерла на мгновение… потом бросилась ему на шею и заплакала в голос.
Кряхтя, Колдунов посадил ее к себе на колени и крепко прижал к груди.
– Ох, Ян, прости меня… – бормотала она сквозь слезы.
– За что? Ну успокойся, Рыжик…
Но она продолжала горько рыдать, будто задалась целью излить наконец все слезы, накопившиеся в ней за последнее время.
– Да ты совсем замерзла, милая! Руки холодные, и без шапки… Пойдем домой.
Глава 8
По странной прихоти судьбы Катя оказалась в той же палате, в которой лежала с Сашей. И у нее снова родился мальчик! Очень похожий на Сашу, такой же упитанный, черноволосый и синеглазый.
