Тесса Дэр - Исцеление любовью
Хейверс выступил вперед.
– Очень приятно, мисс Гуднайт. Лорд-канцлер передает свои наилучшие пожелания. Его сын – большой поклонник сказок вашего отца.
Блейлок завершил представлять спутников:
– Моего коллегу, мистера Риггета, вы наверняка помните. А вот этот джентльмен – доктор Миллс из Холифилдского санатория для умалишенных.
Рэнсом поприветствовал туманные фигуры коротким кивком.
– Если ваши представления закончены, теперь моя очередь. Это мистер Уэнделл Баттерфилд, эсквайр. Мой новый адвокат и советник. И прежде, чем мы продолжим, хочу кое-что прояснить сразу же. Я отвечу на любые вопросы. О том, как я оказался здесь семь месяцев назад и почему. Чем занимался с тех пор. О моих ранах, моей слепоте… – он выдержал паузу, ожидая, когда смысл его слов дойдет до слушателей, – и о моем психическом состоянии. Я соглашусь пройти обследование. Но сначала… – он щелкнул пальцами, и Уэнделл вложил ему в руку бумаги, – вы подпишете вот это.
– Что это?
– Документ о создании безотзывного доверительного фонда на имя мисс Гуднайт с капиталом в размере двадцати тысяч фунтов.
Поверенный растерялся.
– Двадцать тысяч?.. Что?..
– Ввиду вашей небрежности в работе мисс Гуднайт унаследовала этот замок от своего крестного и пришла к выводу, что ее новая собственность находится в плачевном состоянии и требует ремонта. Самое меньшее, что мы можем сделать, – обеспечить ее необходимыми для этого средствами.
– Ваша светлость, мы не можем признать…
– Речь идет о моем состоянии. Я герцог. Пока суд не примет иное решение, я могу распоряжаться своими деньгами. – Он сунул бумаги поверенному. – Я подпишу этот документ, а вы заверите мою подпись. Тогда и только тогда я буду в вашем распоряжении. Если вы откажетесь… Клянусь, я буду сопротивляться на каждом шагу и выдвину против вас обвинения в мошенничестве.
Поверенные отошли посовещаться.
Иззи сжала руку Рэнсома.
– Что происходит? – шепотом спросила она.
– Я забочусь о твоем будущем здесь, в этом замке. Остальное второстепенно.
– Твоя судьба не второстепенна, – шепотом возразила она. – Для меня – нет.
Рэнсом ответил на ее слова нежным пожатием пальцев, но отказаться от своих требований и не подумал. Двадцать тысяч – немалая сумма и вместе с тем ничтожная толика того, что перейдет под управление поверенных, если им удастся отнять у него состояние. Он рассчитывал, что их алчность сыграет сейчас ему на руку.
– Ну, что? – поторопил он. – Может, мне стоит объявить, что предложение утратило силу, и перейти прямиком к обвинениям в мошенничестве?
– В этом нет необходимости, – отозвался Блейлок. – Мы подпишем документ в интересах мисс Гуднайт.
– Хорошо. – Рэнсом расписался на документе, рядом поставили свои подписи поверенные. Рэнсом вздохнул свободнее: будущее Иззи обеспечено.
Теперь пора сделать ее герцогиней.
К Рэнсому подошел врач.
– Меня беспокоят разговоры о мошенничестве. Вам часто кажется, что все вокруг сговорились против вас, ваша светлость?
А вот и оно: освидетельствование началось.
Рэнсом поудобнее устроился на диване. И принялся отвечать на вопросы – один за другим. Какой сейчас год, кто правит страной, какого цвета небо. Его собеседники подробно расспрашивали о его ранах и шрамах.
Он чуть не истощил все запасы терпения, которыми обладал. И остро ощущал, что гости ждут малейшей оплошности с его стороны. При таком количестве свидетелей сфабриковать акт о недееспособности им не удастся. Рэнсом знал: если дело дойдет до суда, он выиграет его. Но гораздо проще покончить со всем уже сегодня.
После часа с лишним расспросов он почувствовал, что еще немного – и он сорвется. К основанию черепа угрожающе подступала головная боль.
– Кто-нибудь! Дайте мне выпить. Виски.
Доктор сделал пометку:
– «Пристрастие… к… виски…»
– Это далеко не новость, – возразил Рэнсом.
– Признаться, – заговорил мистер Хейверс, – одежда вашей прислуги выглядит… необычно.
– О, это моя прихоть, – отозвалась Иззи приторно-сладким девичьим голоском из тех, которые Рэнсом ненавидел. – Вы же понимаете, я всей душой предана чудесным папиным сказкам. И вот теперь в этом великолепном замке я не удержалась и воссоздала атмосферу «Сказок на сон грядущий». Мне так повезло, что рядом со мной фрейлины и рыцари! А леденцов у вас случайно нет?
Доктор подался вперед.
– Ну и как вы себя чувствуете в этой атмосфере, ваша светлость? Вам тоже нравится жить, как в сказке?
Один из рыцарей – кажется, сэр Альфред, если Рэнсом не ошибся, – скрипнул доспехами и выступил вперед. Он вложил в руку Рэнсома стакан с виски. Стакан слегка покачнулся, виски плеснулся в нем на руки обоих мужчин.
– Прошу прощения, брат, – произнес рыцарь.
– Брат?
Черт возьми. Рэнсом уловил смысл этого вопроса. Инквизиторы почуяли добычу.
Голос Блейлока зазвучал резче.
– Этот лакей только что назвал вас «братом»?
– А вы решили заодно проверить и мой слух? – нарочито скучающим тоном отозвался Рэнсом. – Да, назвал.
– Безусловно, вы не позволяете лакеям обращаться к вам столь фамильярно, ваша светлость… или вы забылись?
– Нет, не забылся.
– Эй, ты! – обратился Риггет к рыцарю, который, лязгая доспехами, вернулся на свое место. – Почему ты только что назвал его светлость «братом»?
– П-потому что мы оба принадлежим к одному братству, – ответил юноша. – К Ордену Макового цветка.
Услышав ответный смех, Рэнсом обнаружил, что серый туман перед его глазами исчез.
Теперь их застилала багровая пелена.
– Орден Макового цветка? – Голос Блейлока звучал хищно и плотоядно. Он словно превратился в жадного мальчишку перед миской с лакомствами, вооруженного двумя ложками сразу. – Нельзя ли поподробнее?
– Это рыцарский орден Моранглии, сэр. У нас есть знамена и турниры. Есть свои награды и клятвы.
– И герцог по своей воле и охотно участвует во всем этом?
– Я… я не знаю, сэр, – смутился Альфред.
Еще бы он не смутился! Теперь Рэнсом вспомнил его голос: Альфред был в числе рыцарей, выступавших против принятия Рэнсома в братство. И, возможно, Альфред был прав. Он понимал, что рано или поздно подобный момент настанет. Вот только случился он гораздо раньше, чем предполагалось.
И теперь Рэнсому грозило испытание.
Значит, вот что ему предстоит. Он может сегодня же вернуть себе титул, состояние и полномочия, но только если отвергнет плоды трудов Иззи и все, что дорого ее друзьям.
Еще вчера он сделал бы это, не задумываясь. Он охотно высмеял бы и унизил всех людей, которые выстроились вдоль стен большого зала.
А сегодня они вернулись сюда. Ради Иззи и вместе с тем ради него. А он, стало быть, должен снова оскорбить их всех?
