Татьяна Туринская - Сладкий перец, горький мед
Честно вытерпев две недели мужниных ласк, Таня вновь напомнила ему о материальном неравенстве. Дрибница возмущался, мол, какая ж ты нищая, с такой-то станцией техобслуживания! Однако Таня была непреклонна — "Ты миллионер, а я так, девочка с гаражом". Дрибница сопротивлялся, держался стойко и мужественно, но допуск к телу вновь был перекрыт, и Володя снова загрустил. Очень не хотелось расставаться с кровным, труднонажитым имуществом, а жить рядом с Таней соседом не хотелось еще больше… И через пару месяцев в Танино владение перекочевала вторая станция техобслуживания.
Обложившись учебниками, Таня вновь взялась за науку. Дрибница обеспечил ее всеми нормативами, содержащими нововведения в области бухучета и налогообложения, не зная, радоваться или плакать от деловой устремленности жены. Однако выделил ей Худого и еще пару ребят для охраны вне дома, ведь отныне Таня перестала быть бесплатным приложением к мужу. Теперь она была самой настоящей бизнеследи. Правда, на первых порах не все было легко и понятно, но Дрибница объяснял подробно и доходчиво, не раздражаясь, если с первого раза Таня не ухватывала смысл какой-либо операции, показывал, как можно вполне легально отчислять в казну гораздо меньше налогов, учил заключать договора с поставщиками запчастей, то есть формально с самим собой. Таня была искренне благодарна ему за помощь и поддержку, но допуск к телу по-прежнему был не безграничен: после очередного вынужденного подарка одаривала его двумя, тремя неделями счастья, иногда чуть больше — в прямой зависимости от ценности подарка. Вскоре все станции техобслуживания, принадлежавшие некогда Дрибнице, перекочевали в Танину собственность. Теперь она нацелилась на бензоколонки…
— Организуй мне завтра бригаду рабочих, — ни к кому не обращаясь, произнесла Таня в пространство столовой.
Дрибница удивленно оторвался от грибного жульена:
— Зачем?
— Нужно переоборудовать одну комнату в звуконепроницаемую.
— Зачем? — еще более удивленно повторился Дрибница.
— Затем, что после твоих издевательств меня мучают страшные мигрени. Затем, что у меня нет сил выносить эти боли. Затем, что свет, и особенно звуки просто убивают меня в этом состоянии! Это от твоей "любви" я страдаю, я вообще страдаю от тебя всю жизнь!!! А теперь ты не можешь выделить мне немного денег на маленький уголок, где я могла бы отлежаться, где мне было бы легче переносить страшные головные боли? Конечно, бить беззащитную женщину проще и дешевле, — и Таня, бросив на мужа убийственный взгляд, как ни в чем не бывало, продолжила обед.
— Да нет же, Танюша, я же вовсе не отказываю! Я просто не понял, для чего тебе нужна такая комната. Конечно, Малыш, я все устрою. Прости меня, девочка, может, тебе еще что-нибудь нужно?
— Мне от тебя вообще ничего не нужно! Меня уже тошнит от твоих извинений! Ты бы лучше тогда поинтересовался моими желаниями, когда убивал нашего ребенка. Когда пинал меня ногами в живот. Когда насиловал каждую ночь. Почему-то тогда тебя мало волновали мои желания.
— Не злись, Малыш, я же сказал: "Я все сделаю", — попытался перевести беседу на мирный лад Дрибница. — Ты хочешь переделать нашу спальню?
— Нет, — взяла себя в руки Таня. — В спальне я не смогу быть полностью изолирована от мира. Мне нужен такой уголок, где я могла бы провести весь день, возможно, и ночь, когда разыграется мигрень. Желательно, чтобы там не было окон. И обязательно нужно обить и стены, и полы, и потолок звуконепроницаемым материалом. Не обязательно, чтобы это выглядело красиво, лишь бы туда не доносились звуки — это главное требование. Ну и, конечно, надо соорудить там какой-никакой санузел с душевой кабиной, чтобы мне не приходилось выходить из своего убежища. А из мебели, я думаю, достаточно будет кровати и кресла.
— Хорошо, дорогая, только где мы возьмем комнату без окон? Или ты хочешь заложить их кирпичом? Это может исказить фасад дома…
Таня недовольно перебила:
— Да нет же, ничего не надо закладывать! Я все обдумала. Нужно перегородить торцевую часть на третьем этаже, отколоть небольшой кусочек от тренажерного зала. Ты все равно не слишком часто им пользуешься, так что ты не пострадаешь. Мне для занятий вполне хватит оставшегося пространства, а кроме нас с тобой тренажерами никто не пользуется. Именно поэтому там лучше всего устроить тихий закуток, ведь туда вообще практически никто не заходит. Только Люся пару раз в неделю убирает, а в остальное время там тихо и спокойно. Так я могу рассчитывать на твою помощь? — и посмотрела на мужа с вызовом и укоризной, мол, попробуй только отказать мне в этой маленькой прихоти!
— Конечно, милая! Я организую все в лучшем виде! Ты же знаешь, Малыш, я ни в чем не могу тебе отказать. Я ведь люблю тебя, а ты все отказываешься в это верить…
— Да уж, любишь, — примирительно ответила Таня. Нет, скандалить сейчас ни к чему. Главное, она в очередной раз добилась своего. А все, что скопилось в душе, она выскажет ему в другой раз. И по поводу любви тоже…
Худой был рядом с Таней практически все время, разве что в спальню доступ ему был закрыт. В остальном же он ни на шаг, ни на минуту не оставлял Таню одну. Она давно уже к нему привыкла и не обращала на него ни малейшего внимания, но теперь все было иначе — вступил в действие план "Месть". Таня мягко, неназойливо стала почаще обращаться к нему за советом, когда рядом не было Дрибницы и спросить было не у кого. Стала добрее к нему, более дружелюбной. Она часто смотрела на него загадочным, слегка затуманенным, этаким мечтательным взглядом. С ее уст не сходила полуулыбка все время, когда рядом с ними не было посторонних. Голос ее становился более ласковым, когда она обращалась к нему. Раньше она называла его, как и все вокруг, Худым, ныне же стала называть то Витей, то Витюшей. Иногда, словно невзначай, слегка касалась его рукой и, застеснявшись, резко отводила взгляд в сторону, чаще всего вниз, выказывая крайнюю степень смущения. Детские, наивные попытки привлечь к себе внимание дали неожиданно быстрый эффект: Худой и сам стал часто улыбаться, глядеть на Таню мечтательным взглядом. Она хотела всего-навсего втереться к нему в доверие, выпытать, выведать его больное место, узнать, что для него самое дорогое в жизни. И неожиданно поняла, что, пожалуй, он давно неравнодушен к ней, просто боялся показывать свои чувства. Боялся Таниных насмешек, боялся гнева лучшего друга. Она была приятно удивлена этим фактом. Худой ей симпатизирует? Хм, что ж, очень даже кстати, ее задача упрощается. И постепенно из сугубо деловых их разговоры приобрели более приватный оттенок.
