Арина Холина - Когда Бог был женщиной
И вдруг огни дрогнули. В комнате не было ни малейшего ветерка — в платной палате установлены отличные стеклопакеты и хорошие двери, но пламя накренилось и остановилось параллельно полу. Лицо у Саши было напряженным — словно она не была уверена в результате. Минут через пять пламя выправилось, вспыхнуло с невероятной силой — языки достигли полуметра, после чего заискрились, будто бенгальские огни. А потом вдруг ушли внутрь свечей, которые плавились с такой скоростью, словно их бросили в костер. Причем свечи не просто расплывались — они испарялись, а когда последняя капля воска (или чего там) исчезла, Саша быстро перевернула зеркало и уставилась на отражение странного знака, которое совершенно точно не было в самом начале — Алиса видела своими глазами!
Треногу Саша отодвинула, достала из сумки другую книгу — не очень большую, но необычайно толстую, обтянутую зеленым сукном, и принялась листать ее с бешеной скоростью. Из своего угла Алиса увидела знаки — похожие на те, что показало зеркало. Наконец Саша остановилась — это был тот самый символ! — положила книгу на колени, обхватила руками блюдце и зачитала сопроводительный текст.
И они принялись ждать. Ожидание длилось с полчаса, после чего вода в блюдце медленно закрутилась. А когда успокоилась, любопытная Алиса, которой велено было держаться подальше, не выдержала — на цыпочках подкралась к Саше, заглянула через ее плечо и увидела, что на воде появились красные надписи. Это что, кровь Марка?..
Читала Саша не быстро — около часа она что-то бормотала себе под нос, а потом так резко вскочила, что Алиса едва успела отпрыгнуть.
— Это надо вылить на землю, — распорядилась Саша, протянув блюдце Алисе. — И ни капли не пролей мимо, пока не выйдешь на улицу. Не под дерево, просто во дворе где-нибудь.
Алиса вернулась минут через двадцать: перемещаться с блюдцем, полным воды, оказался нелегким делом — выяснилось, что весь мир состоит из сплошных препятствий — неровный линолеум, трясущийся лифт (пришлось идти вниз по лестнице), корявый асфальт…
Саша сидела, подперев голову рукой.
— Сегодня это третье дело, — пожаловалась она. — И никому нельзя было отказать, у всех срочно. Я, кажется, уже готова поменяться с ним местами… — она кивнула на Марка. — По крайней мере, высплюсь.
— Ты выяснила, что с ним?! — набросилась на нее Алиса.
— Ага! — с сарказмом ответила Саша. — Только тебе это не понравится.
— То есть? — Алиса схватилась за сердце и села на кровать.
Саша как-то странно посмотрела на нее.
— Ты, и правда, так его любишь? — спросила Саша.
— Ты можешь мне сказать, что с ним?! — кипятилась Алиса.
— Ты его любишь?! — заорала Саша.
Она побледнела, ногти заострились, глаза загорелись страшноватым желтым светом. Ведьма… Алиса порядком струхнула и побледнела, наверное, еще больше Саши.
К той быстро вернулся человеческий облик — и она даже взяла Алису за руку.
— Ни разу не видела, что ли? — удивилась она.
Алиса покачала головой.
— Ничего, привыкнешь… — и Саша потрепала ее по плечу.
И тут Алиса почувствовала, как же она устала!
Опустив голову, сдерживая слезы, она пробормотала:
— А я не уверена, что хочу привыкать…
— Ну-ну-ну… — Саша обняла ее и прижала к себе. — Не расстраивайся, это со всеми бывает… У меня так было, и у сестры моей тоже… Мы все спрашиваем себя, даже люди: а почему мы такие, какие есть, за что нам все это, мы хотим быть слабыми, чтобы нас кто-то защищал, только ведь на самом деле никто слабых не защищает — просто некоторые используют их слабость для каких-то своих темных целей. Ты пока не хочешь верить, что ты все можешь, что ты сильная, настолько сильная, что тебе никто не нужен для того, чтобы выжить, но чтобы жить, тебе нужны подруги, друзья, мужчина — все это делает твою жизнь еще лучше! Давай сядем…
Она усадила Алису на свободную койку и взяла за руки.
— Я не могу помочь твоему парню, — глядя ей в глаза, произнесла Саша. — К сожалению, помочь ему можешь только ты.
— Как?! — воскликнула Алиса.
— Не знаю. Стой! — она пресекла все вопросы. — Дай я тебе все поясню, и не перебивай меня. Заклятие, наложенное на твоего друга, находится под покровительством древнего демона. Демон до сих пор жив, но настолько стар, что уже стал частью природы — он живет в торфяниках, так как у него огненная природа и для жизни ему нужно тепло, много тепла. Последняя активность демона связана с лесными пожарами — помнишь, торф горел в Подмосковье?
Алиса энергично закивала.
— Не все проклятия патронируют демоны. Это очень редкое, почти уникальное явление. И всегда связано с жертвой. Тот, кто налагает проклятие, договаривается с демоном, а это значит, что он, во-первых, является носителем древнейшей магии, а, во-вторых, у него достаточно сил, чтобы встретиться, собственно, с демоном. Суть в том, что спасти кого-то… например, Марка… можно, если ты сделаешь нечто, чего хочет демон.
— А чего он хочет? — поинтересовалась Алиса.
— Я не поняла, но ключевыми словами были «сердце» и «черт».
— Дьявол?
— Может, и Дьявол, не важно, — отмахнулась Саша.
— Не важно? — воскликнула Алиса, вставая с дивана. — Очень даже важно!
Она принялась мерить палату шагами.
— Сердце Дьявола! — остановившись, она топнула ногой. — Твою мать!
— Сердце Дьявола? — расхохоталась Саша. — Что за бред? Не хотят же они, чтобы ты достала Сердце Дьявола?
— Мы говорим о камне, ага? — вспыхнула Алиса. — Это не настоящий дьявол, и не настоящее сердце — мы ведь все это понимаем?
— Да куда уж мне! — Саша развела руками. — С нашим-то свиным рылом да в калашный ряд!..
— Прости, — смутилась Алиса. — Я только не поняла, а что в этом смешного?
— Смешно то, что это все равно, что послать тебя за луной, за солнцем… Нечто заранее невозможное.
— Но почему?! Я же наследница Елены…
— Екатерина и Елене сердце не отдаст! — перебила Саша. — Только, если ее убить.
— Ха! — фыркнула Алиса. — А кого лучше убить: Марика или Екатерину? Хороший у меня выбор, да?
— А тебе не интересно, кто его проклял?
— Лиза? — предположила Алиса.
И тут Саша опять захохотала — да так звонко, задорно, что даже повалилась на кровать и схватилась за живот.
— Не могу… — она, наконец, вытерла слезы. — Извини… Знаешь, предположить, что Лиза вошла в связь с демоном, это все равно, что представить, будто Валуев — гомосексуалист.
— Валуев, который боксер? — уточнила Алиса.
— Да…
— То есть это нереально?
— На сто процентов! — заверила ее Саша.
