Татьяна Голубева - Соблазн гнева
– Вписался, значит? Интересно… А у него самого какие интересы, кроме работы?
– Ничего особенного. В основном сидит дома. Читает, смотрит телевизор. Занимается английским языком и еще почему-то тибетским. Почему – пока не разобрались. В смысле зачем ему это нужно.
– Скорее всего ни за чем не нужно, – усмехнулся Дикулов. – Просто от скуки.
– Может быть. Но у него есть некая фантастическая мечта, и он уже несколько раз пытался найти спонсора для ее осуществления.
– Что за мечта? – проявил любопытство Сергей Пафнутьевич.
Сыщик сдержанно улыбнулся:
– Чисто творческая идея. Кологривову очень хочется открыть маленький экспериментальный театр, некоммерческий. Для обкатки абсолютно новых сценических идей и философских сочинений.
– Однако! – удивился Сергей Пафнутьевич. – А заканчивал Политех, так ты сказал? Скорее такое к лицу выпускнику философского факультета.
Сыщик пожал плечами и предположил:
– Может быть, это у него из-за бывшей жены? Хочет ее вернуть?
– Эй, при чем тут бывшая жена? – возмутился господин Дикулов. – А Марина? Или ты хочешь сказать, она ему безразлична?
– Вряд ли, – засмеялся сыщик. – Он ее каждый день домой отвозит. Иной раз по часу сидят в машине, разговаривают.
– Вот видишь! А ты говоришь – «бывшая жена». Ладно, что еще интересного?
– Больше ничего особенного. Вот еще с подругой Марина Сергеевна поссорилась, с соседкой.
– А что за соседка?
– Дочь главного акционера банка «Кросс-Континент».
– Ого!
– Да, но отзывы об этой девушке… не очень. Ее считают непорядочным человеком.
– Значит, хорошо, что поссорились, – решил Дикулов. – Это все?
– Да, пока все.
– Хорошо. Продолжайте наблюдение.
Рассчитавшись с сыщиком и официантом, Дикулов, забыв попрощаться с представителем частного детективного агентства, вышел на улицу. Посмотрел на небо, на радостно зеленеющий газон…
Апрель кончается. А в мае у Маришки день рождения. Двадцать два стукнет дурочке. Надо же, влюбилась в бутафора… глупышка, что тут еще скажешь? Но с другой стороны, это ведь ее выбор. До сих пор у нее были только кратковременные увлечения. Похоже, в среде золотой молодежи она не могла найти то, что искала, а вот в мастерских, среди вполне простого люда, нашла. Хотя мужик, судя по докладу сыщика, нормальный и даже совсем не простачок. Хорошие родители (не то что он сам, бывший бандит…), хорошее образование… А то, что он выбрал для себя такое странное занятие, так ведь мало ли какие повороты случаются в жизни. Может быть, это его призвание. И Маришкино тоже. А почему бы и нет?
В общем, в личные дела Марины Сергей Пафнутьевич вмешиваться не собирался. Зато ее материальное положение обеспокоило Дикулова не на шутку. Необходимо было разобраться, зачем Марина пошла в театральные мастерские. Если для удовольствия – это одно. Если все-таки из необходимости – это уже совсем другое.
Но в любом случае Дикулов решил поскорее перевести на счет Марины сумму посолиднее. Не какие-то паршивые десять тысяч долларов, как до сих пор, а хотя бы… ну, сотни две, что ли.
Пусть девочка немножко порадуется.
Ни на следующий, ни на послеследующий день Марине не удалось поговорить с Мишей на важную для нее тему. Просто потому, что на мастерские свалилось сразу несколько заказов, выполнить которые, как обычно, нужно было еще позавчера. И до конца недели они говорили только о работе. Впрочем, Марине это было действительно интересно, так что она вполне готова была подождать еще немножко.
Вот только ее слегка обижало то, что Миша, похоже, к работе все-таки стремился сильнее, чем к ней, Марине. И с каждым днем обида все накапливалась, разрасталась… Марина уже сдерживалась с огромным трудом. Ей хотелось накричать на Мишу, даже ударить его. Почему он уделяет ей так мало внимания? Это просто невыносимо!
Они работали даже в субботу, почти до четырех часов. И Марина уже так устала, что к ее глазам то и дело подступали слезы. То ли от простого физического утомления, то ли от нервной перегрузки… И конечно же, настал момент, когда она сорвалась.
Сорвалась из-за сущего пустяка.
Славик, пробегавший мимо, нечаянно толкнул Марину под руку (просто из-за тесноты, цех был жутко завален новыми предметами), и Марина уронила едва просохшую гипсовую отливку. Это была маска царя Тутанхамона, которую Марина должна была раскрасить. Маска разлетелась вдребезги – и Марина тут же раскричалась как сумасшедшая. Ей было наплевать, что сделать новую отливку совсем несложно, благо форма имелась, ей было наплевать, что о ней подумают бутафоры… Она выплескивала со дна души все, что там накопилось, она наслаждалась своим горем, своим гневом…
Наслаждалась.
В какой-то момент Марина вдруг снова поняла это.
И сразу же замолчала. Тимофеич, поспешивший на шум и уже стоявший рядом с ней, обнял Марину за плечи и тихо сказал на ухо:
– Иди-ка ты домой, девочка, отдыхай. Хватит с тебя.
– Я… я… – попыталась заговорить Марина, но захлебнулась слезами и пулей вылетела из цеха.
Действительно, ей пора было домой.
Она почти бежала по улице до тех пор, пока не начала задыхаться, и лишь после этого перешла на нормальный шаг. Черт побери, да что же это такое? С чего она разоралась? Не из-за куска же гипса! Глупо, как глупо… Хорошо еще Миши в этот момент в цехе не было. Может, ему и расскажут, но это вряд ли. Бутафоры были людьми весьма специфического склада. Они моментально забывали все то, что не относилось непосредственно к работе. Но на самом-то деле им бы следовало быть повнимательнее к Марине. Она не просто человек новый, не слишком привычный к делу, она еще и в особых отношениях с их руководителем…
В особых?
Марина остановилась, не дойдя полтора квартала до своего дома.
А что такого особенного в их отношениях? Они пока что просто друзья. Да если бы и не так, все равно… В цехе ценят только умение.
Вот и ценили бы, Марина как-никак действительно талантлива…
Да, но не настолько, насколько Миша или Тимофеич.
Марина достала из сумочки сигареты. Закурила, медленно пошла дальше.
А ведь ей как раз этого всегда и хотелось, сообразила она: быть на особом положении, чтобы к ней относились не так, как к другим… Точнее, раньше, в тусовке, Марина вообще не воспринимала тех, кто относился к ней так же, как ко всем прочим. Считала себя особенной.
Но почему?
Чем она лучше остальных людей? Тем, что очень, ну просто очень красива? Но это же только внешнее. А внутри она – как гадюка, которой наступили на хвост. Злая-презлая.
