Шэрон Оуэнс - Чайная на Малберри-стрит
— Да, уверена. Я напишу тебе, а с папой и сестрами свяжусь, как только приду в себя. И я выплачу все долги, когда встану на ноги. Но ты единственный человек, который знает, куда я еду, и я хочу, чтобы ты пообещала никому не говорить, где я. Что бы ни случилось. Обещай мне.
— Обещаю. А теперь тебе нужно немножко поспать. Ты падаешь с ног. Пошли, я положила тебе в постель грелочку.
Бренда надела пижаму и улеглась под одеяло в своей старой комнате. Она долго не могла уснуть. Чтобы убить время, она стала писать стихотворение. На сей раз на голубой бумаге. С красной было покончено.
СТИХОТВОРЕНИЕ ДЛЯ БРЕНДЫ
Белфаст, навеки прощай!
Сегодня последний день.
Я отправляюсь в путь
И здесь оставляю лишь тень.
Квартира моя, прощай!
Вы слышали, что стряслось?
Ее сожгла я дотла.
(Пожарных не счесть собралось.)
Мечта, прости и прощай!
Ван Гогом уже мне не быть.
Душа умерла в огне,
И что мне осталось — забыть.
Мой дар, мой талант, прощай!
Себя хотела дарить,
Но сил уже больше нет.
Теперь я хочу просто жить.
Прощайте, счета, долги,
Врач из психушки, прощай,
И музыка, и мечты,
Джин с тоником, травка, гудбай!
Прощайте, флажки, огни,
Яркие пятна цвета,
Костер, зажженный в ночи.
Не гаснущий до рассвета.
Прощайте, вы, ярлыки!
Я не хочу вас носить.
Не замужем, резус плюс —
Вот все, чем пришлось мне здесь быть.
И Биржа труда, прощай!
Что ты могла предложить?
Мрачную работенку.
Такую, что хочется выть.
"Бредбери графикс" прощай!
Холсты, бумага, гуашь
Притягивали так взор —
Последнее пенни отдашь.
Николас, милый, прощай!
Писем любовных река
Остановила свой бег.
Ты снова свободен, пока!
Дом в Голливуде, прощай!
Прощай, бассейн голубой.
Мечтала о славе я
Как дура, но мой путь другой.
Эй, Клэр Фицджеральд, прощай.
Ценитель моих работ!
Патрисии Колдуэлл я
Не доставлю больше хлопот.
Навеки, Пенни, прощай!
Ты мой единственный друг.
Чайная, тоже прощай!
Замкнулся мой первый круг.
Когда чуть позже миссис Браун заглянула в комнату Бренды, то увидела крепко спящую, улыбающуюся во сне дочь. Миссис Браун поцеловала ее в лоб и поплотнее укутала одеялом. Может быть, Бренда и права, подумала она. Кажется, увлечение искусством действительно приносит одни расстройства. Возможно, Бренде пора повзрослеть и найти нормальное занятие.
Бренда проспала восемнадцать часов и проснулась абсолютно готовая к путешествию. Когда подошло время отъезда, мать и дочь обнялись. Бренде хотелось одной пройти пешком весь путь до автовокзала, в последний раз кинуть взгляд на знакомые места.
— Мам, не беспокойся обо мне, — сказала она, выходя из дому с маленьким чемоданчиком под мышкой. — Со мной все будет в порядке.
Глава 43 Продавец года
В тот день, когда должна была состояться корпоративная вечеринка, Арнольд долго валялся утром в постели, чтобы выглядеть отдохнувшим. Он проверял и перепроверял пуговицы на костюме и целый час начищал ботинки. На работе ходили слухи, что директор собирается вручить ему кроме приза еще какой-то подарок. Он сходил в парикмахерскую, подстригся там и побрился. Полдня он репетировал свою речь. Чтобы не мешать ему, Сэди с утра отправилась в кино на двойной сеанс. В темноте зрительного зала она прихлебывала кока-колу, жевала попкорн и настраивалась на предстоящее мероприятие.
На улице моросило, когда на такси стали подъезжать гости. Множество гирлянд освещало фойе отеля. Официанты разносили бокалы охлажденного белого вина. Гости собирались в мраморном вестибюле и, разбившись на небольшие группы, о чем-то беседовали.
Сэди показалось, что жены смертельно скучают, пока их мужья обсуждают светочувствительные стекла и жалюзи с электронным управлением. Она пошла в туалет и подкрасила губы.
Когда все расселись в банкетном зале, мистер Уильям Уэлли, председатель совета директоров фирмы, произнес молитву, и официанты стали подавать еду.
— Не налегай на жареную картошку, — прошипел Арнольд. — Люди смотрят. Жирная розовая слониха! Как ты сподобилась купить костюм такого цвета?
— Заткни свою поганую пасть, — зашипела Сэди в ответ. — Ты бесишься только потому, что тебя динамит твоя грязная маленькая потаскушка.
Лицо Арнольда побагровело от бессильной ярости.
— Что ты сказала? — проскрежетал он.
— Я все знаю, — весело ответила Сэди. — Я не идиотка, дорогой. Не передашь ли мне соус?
У Арнольда внезапно пропал аппетит.
Наконец тарелки убрали, и начались речи. С небольшого подиума мистер Уэлли серьезно разглагольствовал о неуклонном снижении числа ирландских домов, в которых еще не установлены стеклопакеты. Рынок новых окон на глазах усыхает, предупредил он.
— Жаль, что ты никак не усохнешь, — буркнул Арнольд, обращаясь к Сэди.
— Поэтому мы должны изменить нашу маркетинговую политику, — продолжал председатель. — Пора делать ставку не на окна, а на оранжереи, широкий ассортимент которых мы уже готовы предложить. Хорошая оранжерея улучшает внешний вид дома и увеличивает его стоимость. Другими словами, это хорошее вложение средств. Наша фирма занимает в Ирландии лидирующее положение, продавая увеличенные по высоте модели, изготовленные в соответствии с новейшими технологиями, и предоставляя клиентам полный спектр отопительных приборов с низким потреблением энергии.
Раздались жидкие аплодисменты. Кое-кто из женщин украдкой зевал.
— И наконец, пора вручить приз лучшему продавцу года. Мне, наверное, нужно говорить продавцу или продавщице года. Ха-ха-ха! Настал момент признания заслуг всех наших трудолюбивых сотрудников — и одного из них в особенности. В этом году приз получает человек, который больше, чем кто-либо другой, сделал для распространения стеклопакетов. Он не только продал больше всех окон и оранжерей, но и подал отличную идею для нашего рекламного буклета: поместить на обложке фотографию оранжереи с рождественской елкой внутри. И я с радостью сообщаю вам, что новый буклет пользуется большой популярностью у клиентов. Поздравляю вас… мистер Арнольд Смит!
