Светлана Демидова - У каждого свое проклятье
— Я… я не знаю… что сказать…
— Вы только скажите, Мариночка, могу я хотя бы надеяться…
Марина подняла на него глаза. Она знала точно, что он может не только надеяться. Он может быть в ней уверен. И Дмитрий прочитал это по ее лицу. Он приблизил свои губы к ее губам, и Марина, отпустив на волю измученную душу, обняла его за шею.
— Я не целовал женщину лет сто… — сказал ей он, когда закончился не очень ловкий поцелуй. — И… наверно… не на уровне стандартов…
— Мне хорошо… Дима… — ответила она и, положив голову к нему на плечо, нежно поцеловала в шею.
Дмитрий смешно поежился.
— Мы ведь возьмем с собой в Питер Натку? — спросила Марина.
— Но ведь Полина…
— Полина будет только рада от нее избавиться.
— А вдруг все же найдется Наташина мать? — предположил Дмитрий.
— Даже если найдется, можно пригласить ее в Петербург. Как-нибудь устроимся… Если уж Антонина перебирала мороженую рыбу, то согласится на любую неквалифицированную работу. Поможем ей снять комнату… А Натка пока поживет у Капитоновых. Я думаю, что Ирина будет рада девочке.
— Она похожа на Нину?
— Нет! Совершенно не похожа, что и хорошо. Погибшего ребенка заменить нельзя. Можно только полюбить еще одного, другого. Вот ты, Дима, — Марина с тревогой вгляделась в глаза еще одного Епифанова, которого послала ей жизнь, — скажи, сможешь полюбить моих детей?
— Я вообще детей люблю.
— Сережа — уже не ребенок. Он сложный самолюбивый подросток, состоящий из одних острых углов.
— Я постоянно имею дело с подростками, молодыми людьми… и очень сложными, поверь…
— Где? — удивилась Марина.
— Я потом тебе все-все расскажу, а сейчас… Мариночка… можно я тебя еще раз поцелую? Может быть, у меня получится лучше?
Марина счастливо рассмеялась и сказала:
— Ну… попробуй, пожалуй… А я… я помогу тебе…
ЕПИФАНОВЫ
По приезде Марины с Дмитрием в Петербург в квартире Галины Павловны собрались все заинтересованные лица. Марина попросила, чтобы обо всем случившемся в селе Красном рассказал Дмитрий. Он согласился, но Галина Павловна потребовала, чтобы все сначала непременно выпили чаю с пирогами, которых она к этому дню специально напекла великое множество. Когда сидящие за столом утолили первый голод, Борис потребовал:
— Давай, Димон, рассказывай, не томи… Сил уже нет терпеть…
— Конечно… — согласился Дмитрий, но именно в этот момент раздался звонок входной двери.
— Странно, — удивилась Галина Павловна. — Вроде бы все здесь. Может, твой Сережка пришел, а, Марина?
Марина пожала плечами, хотя точно знала, кто сейчас войдет в гостиную ее свекрови.
Галина Павловна привела Нонну. На ее лице играла независимая улыбка, но Марина знала, чего она стоила сестре.
— Ну что? Примете меня в свою компанию? — спросила Нонна. — Или тем, которые не Епифановы, лучше сразу на выход? Туда, откуда пришла?
— Что ты такое говоришь, Нонна… — буркнула Галина Павловна и посмотрела на Бориса. Все присутствующие тоже невольно повернули к нему лица. На него же пристально смотрела и Нонна.
Борис с подрагивающими губами поднялся из-за стола, легонько толкнул рукой в плечо сидящего рядом с ним Андрея Капитонова и сказал:
— Иди сюда, Нонна.
Андрей согласно кивнул и пошел на кухню за табуреткой. Побледневшая Нонна прошла вдоль стола и опустилась рядом с Борисом. Он, оглядев всех напряженным взглядом, обнял ее за плечи и спросил:
— Так что ты сказал, Димка?
— Да… так вот… — начал Дмитрий, и все разом отвернулись от Бориса с Нонной. Только Марина, которой было хорошо известно, что сейчас будет рассказано, одними уголками губ улыбнулась сестре. Это она уговорила Нонну прийти к Галине Павловне именно на эту сходку всех оставшихся из рода Епифановых. То, что им с Борисом не жить друг без друга, давно ясно всем. Их соединило небо. И пусть родственники все сразу увидят, обсудят, выскажутся, если захотят, и оставят их в покое. Но Марина не ожидала, что Борис поступит именно так. Обняв Нонну за плечи и посадив рядом с собой, он предупредил все досужие разговоры, пересуды и вопросы. Их отношения с Нонной — только их отношения. И всем понятно, что эти двое будут вместе, через какие бы мучительные объяснения друг с другом им ни пришлось еще пройти.
— И что же этот Корсаков? Еще жив? — спросил Александр Толмачев после того, как Дмитрий закончил свой рассказ.
— Был еще жив, когда мы уезжали, но лечащий врач сказал, что шансов выкарабкаться у него почти нет, — ответил ему Дмитрий.
— А если все-таки очухается? У него все права на наследство!
— Если очухается, сядет за нападение и попытку изнасилования. Кроме этого, к нему у местных властей еще много претензий. Похоже, уже доказано его участие в нескольких ограблениях. В общем, тюрьма по этому Корсакову плачет.
— Значит, местная церковь приняла серебро? — на всякий случай еще раз спросил Борис.
— Приняла, — кивнул Дмитрий.
— И проклятие сняла?
Все присутствующие устремили напряженные взгляды к Дмитрию. Он потер руками виски и сказал:
— Не все так быстро. Я уже Марине… Евгеньевне говорил, что необходимо молиться за тех Епифановых, которые совершили сей грех. Жертвовать средства на монастыри, детские дома… И самим надо жить… по совести… А уж как получится со снятием проклятия… В общем, все в руках Божьих…
— А золото, значит, обратно привезли?
— Не все. Кое-что в церкви оставили, а несколько вещиц привезли. Они Наташины. В частности, нательный крестик с сапфиром.
— Кстати, Галина Павловна, — начала Марина. — Неужели вы не знали о ценностях, хранящихся дома у Матвея Никодимовича?
— Не знала, — покачала головой пожилая женщина. — Мне даже в голову не приходило заглядывать в холодильник на балконе.
— А в шкатулки, которые стояли на тумбочке трюмо?
— Я ничего не трогала, никуда не заглядывала. Не хотела… Честно говоря, боялась, что обнаружу еще что-нибудь, кроме этих злосчастных серег с изумрудами. Мне и их было достаточно…
После этих ее слов все как-то разом вспомнили, что на столе полно пирогов, и засуетились над своими чашками.
— Чайку, что ли, подогреть еще?.. — проронила Галина Павловна и хотела подняться из-за стола, но ее пригвоздил к месту звенящий голос Ирины:
— А где сейчас эта девочка? Наташа… Натка…
— Она сейчас у наших с Нонной родителей, — ответила ей Марина. — Натка уже успела подружиться с Аней.
— А вы… с ней к нам с Андреем… придете как-нибудь в гости?
— Конечно. Хоть завтра.
