Наталия Костина - Слишком личное
– Кофе не хотите?
Шокированная нелояльным поведением племянника, Елена Аристарховна встала и покинула завтрак.
– Спасибо… не откажусь.
Катя вежливо присела на край плетеного кресла. Оксана с приветливо-равнодушным видом пододвинула ей чашку, налила из кофейника вкусно дымящийся напиток.
– Сливки, сахар?
– Спасибо, Валерия Аристарховна, не откажусь. И сливки, и сахар.
Она бесшумно прихлебывала действительно очень вкусный кофе, и вся картина выглядела настолько обыденно, что сторонний наблюдатель мог бы поручиться: за этим столом просто мирно завтракают, радушно угощая раннюю гостью – милую девушку, зашедшую на чашечку кофе к подруге… нет, скорее к тетушке.
– Скажите… Катя, вы, наверное, знаете… Когда мы можем забрать… тело… маму? Похороны и все такое…
Катя с сочувствием посмотрела на спросившую. Действительно, это очень тяжело, когда близкий человек умер, а ты не можешь его даже похоронить.
– От меня ничего не зависит, Валерия Аристарховна, – мягко произнесла она. – Я сама здесь человек посторонний. Свидетель.
– Никакой вы не свидетель. Нечего притворяться невинной овцой! Вы заварили эту кашу! Вы обвинили всех нас!
Оказывается, Елена Аристарховна вернулась и стояла сейчас у нее за спиной. Что ж, любопытство – великая вещь. Не так-то это просто – с достоинством удалиться! Мадам явно желает знать, зачем явилась сюда, прямо к столу, эта наглая выскочка. И что она еще придумала.
– У вас слишком богатая фантазия, милочка! Вам бы детективы писать!
– У меня нет литературных способностей, – холодно сказала Катя, ставя чашку на стол. – Мои таланты лежат в совершенно иной плоскости. И вот что я могу вам всем посоветовать – говорите правду. Только правду. И тогда, может быть, никому, кроме меня, не покажется подозрительным, что сегодня старая женщина решает составить завещание, которое ни одному из здесь присутствующих не нравится, а завтра ее находят в постели мертвой. Кроме того, смею вам напомнить, что я – представитель закона. Мне… очень не хочется всем этим заниматься. Просто чрезвычайно не хочется. Я приехала сюда отдыхать, а не работать. Но, к моему глубокому сожалению, я оказалась в ненужном месте и в ненужное время. И еще: или вы разговариваете со мной тут, в приватной обстановке, или будете ездить по повесткам в прокуратуру к следователю, на виду у всего города! Ясно?
Это был чистой воды блеф. Она сама не ожидала от себя подобной прыти. Это надо же – так наехать на почтенных наследников! Да она и сама не знает пока, будет ли кто-нибудь заниматься этим странным делом, и появится ли вообще в этом доме следователь, которым она сейчас стращала их. Вчера вечером звонил Игорь, он передал трубку Камышевой. Маша Камышева вполне доходчиво объяснила Кате, что следы инсулина не всегда можно обнаружить в организме и что именно инсулин – камень преткновения для многих криминалистов. И экспертиза, даже самая тщательная, очень часто ничего не дает. Но это знает пока только Катя, а этому семейству располагать подобными сведениями не полагается. Или… или кто-то из них разузнал об этом заранее? Иван, который пользовался инсулином, наверняка осведомлен об этом препарате больше остальных. Она вспомнила сцену в саду, когда притворялась спящей на скамейке. Черт, ведь эта самая Оксана тогда говорила, что нормальному человеку нельзя колоть инсулин… и что она – медработник. Значит, о свойствах инсулина знали как минимум двое: Оксана и Иван. А может, и остальные тоже были в курсе? Что ж, тогда все проще. И одновременно сложнее. Однако она все равно доберется до правды! Или не доберется…
Запал в ней вдруг пропал так же внезапно, как и появился. Она встала, готовая вежливо откланяться, когда Елена Аристарховна сказала:
– Ну, что ж. У каждого своя работа. Даже у ассенизаторов. Все профессии важны, все профессии нужны. Я согласна с вами сотрудничать. Мне нечего скрывать, и я готова ответить на любые вопросы, лишь бы поскорее покончить со всеми этими… неприятностями. Только давайте не затягивать. Оформляйте свои бумаги, протоколы или что там у вас еще. Нам действительно ни к чему ссориться с правоохранительными органами. Нужно похоронить мать и решить еще массу всяких вопросов. А у меня через неделю заканчивается отпуск. Меня ждут на работе. У меня конференция, на которой я просто обязана присутствовать. Думаю, и моя сестра, и племянник также заинтересованы, чтобы эти… это… осталось позади. С кого из нас вы желали бы начать?
Однако приступить к делу прямо с утра, как очень хотелось, ей было не суждено. В кармане завозился телефон, и Кате пришлось выбраться из-за стола и отойти в сторону, чтобы поговорить.
– Меня вызывают к следователю, – сообщила она всем. – Если у вас есть какие-то вопросы, я передам, – это адресовалось уже Елене Аристарховне. Катя дала понять, что считает ее лидером в этой компании.
– Да, конечно. Буду благодарна, – сухо кивнула дама. – За вами пришлют машину?
Невелика Катя птица, чтобы за ней присылали авто!
– Или, может, Иван вас отвезет? Я бы хотела, чтобы он заехал к местному нотариусу. Тот много лет был, так сказать, поверенным нашей семьи и сейчас мог бы дать совет, как вести себя дальше. Наследство… Я лично далека от всего этого, но ведь с наследством придется что-то делать? И пока мы здесь все вместе…
Машина пришлась бы очень кстати. Катя чувствовала внезапные приступы головокружения, голова, правда, болела сегодня гораздо меньше, чем вчера, но… Раз это семейство косвенно виновато в том, что она попала в такую ситуацию, то почему бы им самим немного не помочь ей? К тому же им, видимо, не терпится узнать, что лежит в сейфе и какие картины и драгоценности собиралась оставить им мать.
* * *День пропал зря. Хотя, конечно, с какой стороны посмотреть. Следователем по делу оказалась молоденькая девчушка, еще моложе самой Кати, выпустившаяся в прошлом году. Да и самого дела официально как такового еще не существовало – была просто тоненькая папочка без номера и официального грифа. Просто папочка в несколько листов, сведений об убийстве, по-видимому, совершенно не содержащая, так как самого убийства не было и в помине. Акт вскрытия ей показали – в виде исключения, разумеется. Честно говоря, Катя даже подивилась такой оперативности – но, как и предполагала Камышева, об исследовании на инсулин в результатах вскрытия ничего не говорилось. Экспертиза лишь подтвердила, что Ариадна Казимировна Липчанская скончалась от естественной причины – возрастной остановки сердца.
