Сарина Боуэн - Он
— Я не могу совсем ничего не платить.
— Ладно. Вноси столько, сколько планировал платить за аренду. — Я встаю и протягиваю ему ладонь. — Идем, покажу тебе все. — Я не хочу говорить о деньгах. Пошли они к черту.
Приняв мою руку, Джейми следует за мной по короткому коридору.
— Сюда мы поставим кровать, но спать будем во второй спальне. Если хочешь, еще можно притащить сюда стол. Так у тебя будет типа свой кабинет для работы.
Теперь все кажется таким простым. Торонто только что стал городом, в котором мне по-настоящему хочется жить.
— А вот наша спальня. — Я завожу его в просторную угловую комнату. — Видишь, какая укромная? Когда будем трахаться, нас никто не услышит. — Я осмеливаюсь взглянуть на него, и его глаза жарко вспыхивают.
Дьявол. Зря я это сказал. У меня стоит, но что-нибудь с этим сделать времени нет.
— Стоп. Который сейчас час?
Он бросает взгляд на часы.
— Шесть.
Черт!
— Через полчаса мне надо быть в ресторане. А мой отель на другом конце города… — Я оглядываю то, во что я одет. Спортивки и шлепки. Роскошно. Я опоздаю на свое первое общекомандное событие. Проклятье. Я издаю смешок, потому что, ну не плакать же. Да и я уже успел сегодня поплакать.
— Бэби, не хочешь переодеться вот в это? — Джейми указывает на свой костюм.
— Ты серьезно?
Он пожимает плечами.
— Ты не обязан, но…
— Давай попробуем. — Я хохочу, потому что это безумие. Но ведь именно это и случается, когда мы с Джейми сходимся вместе — безумные вещи.
Мы с ним почти одного размера. Джейми, может, немного пошире в талии, но меня выручит пояс.
Он оглядывает себя, явно прикидывая в уме все то же самое.
— Какой у тебя размер обуви?
— Десять с половиной.
— У меня одиннадцать, — говорит он. — Подойдет.
Мы усмехаемся, как идиоты, пока скидываем одежду в большой пустой спальне. Наконец Джейми остается в одном белье и носках, и от этого зрелища я испускаю стон.
— Надеюсь, ужин продлится недолго. Останешься сегодня со мной на ночь в отеле?
Он облизывает губы.
— Конечно. Только скажи, где он находится. — Он передает мне рубашку. Я надеваю ее. Она пахнет им, а значит я весь вечер буду ерзать от возбуждения. Лучшая пытка на свете.
Мы заканчиваем переодеваться, и я понимаю, что выгляжу в целом неплохо. Плечи у пиджака немного шире, чем я ношу, но, блядь, кого это волнует.
— Я забыл кое-что.
— Что?
Я пытаюсь завязать галстук Джейми, но зеркала нет, и дело продвигается туго.
— Помнишь, мы как-то раз составляли список преимуществ того, чтобы быть геем? Вот еще одно. Можно носить одежду своего бойфренда.
Пощелкав языком, он отодвигает мои руки с дороги и перевязывает узел по-своему.
— Ты выглядишь суперсекси в моем костюме.
— Ты выглядишь суперсекси во всем.
Он тянется вниз и через шерстяную ткань брюк сжимает мой член.
— За одни эти слова получишь позже минет.
Я испускаю стон. А после мне в голову приходит такая коварная мысль, что у меня еле получается озвучить ее с серьезным лицом.
— Вечером я хочу, чтобы на тебе было одно: мое торонтское джерси.
Джейми взрывается смехом и делает вид, что дает мне пощечину.
— Балда. Я тебе не фанатка.
— Ну пожалуйста. Я никогда не трахал фанатку. Это мой единственный шанс.
Он обхватывает меня, стискивает мою задницу. Выдает мне один-единственный поцелуй взасос и отходит.
— Все, больше никаких поцелуев. Дай мне ключи от номера и топай уже на свой ужин.
Когда через пару минут я ступаю на тротуар в ботинках, которые немного мне велики, у меня чуть-чуть кружится голова.
Мне хорошо, как никогда в жизни.
Глава 38
Август
Вес
К концу первой недели сборов тренер Харви перемешивает пятерки и ставит меня вместе с Эриксоном и Фосбергом во вторую. Фосберг перед переходом в «Торонто» помог «Чикаго» победить в Кубке Стэнли три сезона назад. А Эриксон стал самым забивающим защитником в прошлом сезоне. Ну а я — Райан Весли, новичок, у которого еще молоко на губах не обсохло — катаюсь рядом с двумя этими чертовыми легендами.
Это многообещающий знак. Это значит, они серьезно размышляют над тем, чтобы в этом сезоне добавить меня в заявку вместо того, чтобы отправить подтягивать силы в фарм-клуб.
Мы играем минуты две, и прямо перед тем, как тренер объявляет смену пятерок, я в одно касание забиваю нашему вратарю (тоже, кстати, победителю Кубка Стэнли), за что Эриксон, ухмыляясь за маской, отвешивает мне шлепок по спине.
— Черт, пацан, отличная плюха!
Похвала согревает меня изнутри. И я совсем воспаряю, когда я замечаю одобрительный кивок тренера со скамьи.
— У тебя отличное чутье, — говорит он мне, когда я останавливаюсь у борта. — Бьешь, не колеблясь. Мне это нравится.
Льстят ли такие слова моему эго? Черт, ну а то! За прошедшие две недели я понял, что похвала от главного тренера случается не чаще солнечного затмения. Но несмотря на то, что на льду он гоняет нас до седьмого пота, вне площадки он милейший мужик и точно сечет в хоккее.
Когда я поворачиваю к спуску с катка, Фосберг притормаживает возле меня и ерошит мне волосы, как пятилетке.
— А ты быстрый, Весли. Продолжай в том же духе, окей? Хочу, чтоб ты был у меня в пятерке.
Мое сердце совершает сумасшедший кульбит. Иисусе. Ну и жизнь у меня началась.
Однако хорошее настроение задерживается ненадолго. Через полчаса у меня назначена встреча с одним из пресс-секретарей клуба, и в зависимости от того, как она сложится, тренировка может стать не единственным, что сегодня закончится. Закончиться может еще и моя карьера.
Не успев даже начаться.
Но я не передумал — сколько бы Джейми не убеждал меня пересмотреть свое мнение. Я не откажусь от него. Следующий год может стать для нас трудным, особенно если мой пиарщик поджарит мне задницу на тему того, чтобы я хранил наши отношения в тайне. Но я знаю, что мы со всем справимся.
Я люблю Джейми. Я всегда любил Джейми. И теперь, когда я знаю, что он чувствует то же самое, мне не терпится поскорее снова его увидеть. Снова жить вместе с ним.
Приняв должность тренера и проинформировав о своем решении начальство «Детройта», Джейми на две недели вернулся в Лейк-Плэсид. Он изложил мне свой план, когда мы лежали после секса у меня в гостиничном номере. И я, несмотря на свое блаженное состояние, подумал, что это кошмарная мысль.
— Не уезжай, — заспорил я. — Я же только-только снова обрел тебя.
Он поцеловал меня, улыбаясь
