Екатерина Есина - Любовь начинает и выигрывает
– Можно я на тебя полюбуюсь отсюда на расстоянии? – спросил олигарх.
– Не-а, – ответила Арина, – так нечестно. Я, можно сказать, наполовину раздета для совершения полового акта, в смысле, акта рисования на полу, а ты полностью одет, ну хоть одну какую-то деталь одежды с себя сними, пожалуйста!
Михайлов сел в ротанговое кресло и, подумав, снял с себя носки.
– И всё? – возмутилась Арина. – Ну ладно, пеняй, Серёжа Михайлов, на себя. Попрощайся со своей «Лакостой» и «Леви Строссами»!
Девушка потянулась к стоявшему рядом баллончику с краской. В последний момент Михайлов перехватил её руку, взяв Рину за локоть. Встав на колени рядом с ней, он отставил краску. Взяв её ладони в свои, он просунул их себе под футболку.
– Снимай с меня, что хочешь, – сказал он охрипшим от волнения голосом.
«Ого, как здорово, сейчас я тебя всего измучаю», – коварно подумала Арина. Сладкая пытка прикосновениями продолжалась довольно долго. Она ласкала спину, грудь, живот олигарха, не снимая при этом с него футболки. Когда Михайлов закусил губу, чтобы вновь не вскрикнуть, она медленно обнажила его торс и потерлась как кошка о его живот, ощутив напряжение всего его тела. Тёмная полоска волос на животе уходила вниз, маня своей доступной близостью. Ухватившись за пояс джинсов Сергея, Арина встала на ноги. Михайлов обхватил её за талию, подняв глаза, он улыбнулся, бросив на девушку свой фирменный раздевающий взгляд.
– Сними сам. – Она дёрнула его за джинсы.
Михайлов послушно встал, осторожно их расстегнул и сбросил. Если под ними и было белье, Арина его не заметила. Просто джинсы вдруг оказались рядом на холсте, а Сергей предстал абсолютно голым.
Каждая мышца, каждый изгиб его тела были само совершенство. Говорить банальности о том, что он красив, было бы излишним.
– Ты не подвергался… циркумцизии? – почему-то вспомнила Арина откровения одной из девушек из мифического Михайловского гарема, утверждавшей, что Михайлов – еврей по национальности, о чём свидетельствует не только отчество его бабушки, но и обрезанная крайняя плоть.
– Нет, Арина, я не обрезан, – совершенно свободно отреагировал Сергей. – Это создаёт проблемы?
– Никаких проблем, – сказала девушка, обхватив своего возлюбленного руками, она прижалась к нему всем телом. Михайлов закрыл глаза, положив руки ей на плечи. Через какое-то мгновение его руки проскользнули вниз на талию, с талии рука переместилась ещё ниже на бёдра.
Когда он снял с неё брюки, ей пришлось впиться пальцами ему в спину, чтобы устоять на вдруг ослабевших ногах.
Чувствуя, насколько сильно его желание, Арина поцеловала его грудь, встала на цыпочки, чтобы целовать плечи, шею. Языком водила по его коже, ощущая аромат пьянящего удового дерева.
Руки Михайлова дразнящими движениями гладили её ягодицы, шёлковые трусики стремительно упали на пол. Через некоторое время пальцы Михайлова заскользили между ног девушки.
Арина ахнула:
– Что ты делаешь?
Он поднял глаза, полные страсти.
– Угадай, Арина, – шепнул он, положив руки ей на бёдра и раздвинув их шире. Его рука осторожно вошла вовнутрь.
Во рту вдруг пересохло, Арина облизала губы и тихо произнесла:
– Кажется, я сейчас упаду.
– Не бойся. Я тебя поймаю. Просто доверься мне.
«Просто доверься мне» – сколько раз он говорил ей эту фразу, но сейчас она зазвучала совершенно по-иному.
Пальцы всё настойчивее и настойчивее проникали внутрь. Дыхание Арины участилось. От ощущения его пальцев внутри всё тело девушки напряглось в ожидании чего-то огромного и ошеломляющего.
Не вынимая рук, Михайлов наклонился и стал целовать Арину долго и нежно в такт движениям пальцев.
Он поднял её, взяв руками за бёдра сзади, и сильно прижался к ней, шёпотом спросив: – Ты точно этого хочешь?
– Сказать, что я этого хочу, – ничего не сказать, – шепнула она, – если ты сейчас этого не сделаешь, я буду чувствовать себя самой несчастной женщиной на свете, но, может быть, мы сначала нанесём на себя краски?
– Чуть позже, – еле слышно проговорил Михайлов, разведя её ноги, медленно входя в неё, словно боясь причинить боль.
Выражение его лица Арина запомнила надолго. Из него буквально фонтанировали эмоции – нежность, триумф, страсть.
– Как долго я этого хотел, Арина, как долго я тебя добивался!
Он всё так же медленно двигался, движения его бёдер были очень осторожны. Это было приятно, но Арине хотелось большего. Прильнув губами к его губам, она прошептала: – Я хочу быстрее!
Михайлов прошептал: – Как скажешь, дорогая! – И любовный ритм стал более агрессивным. Арина застонала высоко и прерывисто, обернув Михайлова ногами, и мышцы внизу живота судорожно напряглись.
Волна оргазма накатила на девушку всёпоглощающим, заливающим тело наслаждением. Через какое-то время Михайлов чуть опустился, и Арина отодвинулась. Он вышел из неё, такой же твёрдый и готовый, как был вначале.
Арина удивлённо посмотрела на миллиардера.
– Я так долго тебя хотел не для того, чтобы всё так быстро закончилось. А теперь можно и намазаться краской.
Они выбрали чёрный, белый и оранжевый.
Они любили друг друга целую вечность. Во всяком случае, так показалось Арине, видевшей у партнёра в своих предыдущих отношениях, в основном, желание побыстрее удовлетворить себя и отвернуться к стенке.
Арина даже не представляла, что секс может быть настоящим искусством.
Михайлов был настойчив, страстен и требователен.
Арина, наоборот, была податлива, мягка и послушна.
«Любил ли Обломов Ольгу? Да, но как-то по-русски: лёжа, вяло и очень недолго», – почему-то вспомнила она одну смешную фразу из школьного сочинения. А вот Михайлов любил Арину, и стоя, и сидя, и лежа, и так страстно и так долго, как того только могла желать женщина в самых смелых фантазиях.
Один головокружительный кульбит сменял другой. У Арины захватывало дух от невероятных поз, ощущений и чувств. Казалось, что все эмоции, накопившиеся у олигарха к Арине ещё с декабря, требовали выхода наружу.
Всё происходящее с ними напоминало фантастический сон, длящийся вечность. Арина не ощущала ни времени, ни физического истощения, как будто любовники подпитывали друг друга живительной энергией.
Наконец, миллиардер, потонув в остром наслаждении, крикнув: «Рина, я люблю тебя», рухнул на девушку. Он дышал с трудом, помимо краски, он был весь покрыт потом.
Отодвинувшись, он лёг на бок, опираясь на руку.
Взяв Аринину руку, он поднёс её к губам.
– Ну что, дорогая, насладись своим завоеванием.
– Я тебя не завоевала.
– Как и я тебя, Арина. – Он погладил её по спине. – Я начинаю понимать, что ты никогда не будешь завоёвана, и для меня это самый сильный афродизиак на свете.
