Наталья Нестерова - Бабушка на сносях
— Я не намерен здесь и сейчас обсуждать характер ваших, давно не близких, — подчеркнул Олег, — отношений.
— А вы сами? — спросила Ирина Васильевна. — Не женаты? ж — Пока женат, — вынужден был признать Олег.
— Я вас где-то видел, — подал голос Антон, — не в Росвооружении?
Олег кивнул:
В — Я вас тоже помню. Нас знакомили на каком-то банкете.
— Самое время о банкетах вспоминать! — укоризненно воскликнула Ирина Васильевна. — Лучше скажите, вам известно, что Кира Анатольевна ждет ребенка?
— Известно! — кивнул Олег и еще больше покраснел.
— И какова была ваша реакция, когда мама вам эту новость сообщила? — спросил Лешка.
Более краснеть Олегу некуда. На помощь пришла Люба. Олег ей понравился. Да и не могла Кира в кого попало втюриться на старости лет.
— Напали на человека! — сказала Люба. — И даже не посадили!
— Прокурор посадит! — съязвил Лешка.
— Закрой рот! — велела ему жена. — Олег Петрович, пожалуйста, присаживайтесь!
Более всего Олегу хотелось унести ноги и познакомиться с родными и близкими Киры в другой, нейтральной обстановке. Но он не мог уйти без адреса и повторил свою просьбу.
— Она в Алапаевске, — смилостивилась Люба.
— Точно! — удивился Лешка. — Откуда вы знаете?
— Кира брала деньги со счета в этом городе, — ответил дядя Антон. — А ты как вычислил?
— Через взятку в ФСБ. Деньги на взятку дал вот этот господин. — Он показал на Олега.
— Да сядь ты! Не торчи столбом! — велела Олегу Люба, легко перейдя на «ты». — Видишь, какая петрушка?
Олег опустился на стул.
— Ума не приложу, почему Киру понесло в Алапаевск? — пожала плечами Люба. — У вас там родственники, знакомые?
— Там живет один человек, — смущаясь, ответила Лика, — который давно и преданно любит Киру Анатольевну. Но у них ничего не было! — горячо воскликнула она. — В доказательство у нас есть несколько сотен писем!
— Несколько сотен писем, — заметил Антон, — скорее свидетельствуют об обратном.
— Как зовут этого человека? — спросил Сергей.
— Игорь Севастьянов, — ответил Лешка.
— Я его помню! — всплеснула руками Люба. Он был ТАК влюблен в Киру! Что даже не то наполовину повесился, не то почти отравился.
— Мало я его по морде бил! — подал голос Сергей. — Он всегда настырным был, как…
— Солитер! — подсказала Люба. — Игорь мне глисту во фраке напоминал. Антоша, ты его помнишь?
— Нет. По-моему, мы отвлеклись, ушли в сторону. Это неожиданное совещание имело повесткой дня… Да глупость оно имело! Я тебе. Люба, говорил! Делим шкуру неубитого медведя!
— Не называй нашего ребеночка шкурой! — воскликнула Люба.
— Он не ваш, мы тоже не крайние! — с вызовом заявила Ирина Васильевна.
— Кстати, у ребенка будет моя фамилия, — напомнил Сергей.
— Руки прочь от моей сестры! — хлопнул по столу Лешка.
Олег переводил взгляд с одного скандалиста на другого и думал: «Либо Кирины родственники дружно сбежали из сумасшедшего дома, либо по мне плачет койка в психушке! Третьего не дано».
— Олег Петрович! — тихо подтолкнула его Лика. — Почему вы молчите? Вы отказываетесь от ребенка?
Но Олег не успел рта открыть, вскочил Лешка:
— Хватит базара! Ситуация предельно ясная!
Моя мама, будучи в положении, обратилась за помощью, участием, или как хотите называйте, к самым близким людям. И получила от ворот поворот!
— Но тебе-то она ничего не сказала! — упрекнула теща. — Если бы не Лика, ты бы решал свои уравнения и в ус не дул!
— Правильно! — согласился Лешка. — И мне страшно обидно, что мама посчитала меня трусом и слюнтяем. Кстати, я ухожу из аспирантуры, чтобы прокормить семью! В которой будет два младенца! На которых попрошу не претендовать!
Дядя Антон, можете меня устроить на доходное место?
— Как уходишь? — ахнула Лика. — А мне ничего не сказал? Уже начинаешь секреты секретничать?
Митрофан Порфирьевич переглянулся с женой.
— Так я и знала! — провозгласила Ирина Васильевна.
— Что вы знали? — огрызнулся Лешка.
Он сел на место и гордо скрестил руки на груди.
Пока родители Лики выясняли будущее семьи их дочери, Люба с изумлением следила за действиями Олега, рядом с которым сидела. Олег гнул вилки! Натурально гнул, то есть нервно! Взял свою и свернул пополам. Взял Любину и тоже согнул. Она подсунула ему вилку Антона. Олег машинально согнул третью вилку. Люба положила под руку Олегу столовый нож. Сделанный из закаленной стали, нож не гнулся. Он сломался с громким треском!
Все замолчали и уставились на кладбище согнутых вилок. Олег опомнился и положил рядом с вилками две половинки бывшего ножа.
Олег не знал, что ему делать. Извиняться за причиненный ущерб? Объяснять этим людям, что он любит Киру больше жизни и никому ребенка не отдаст? Живописать свой позор в кафе? Силой вырвать адрес Киры? На колени перед ними стать? Послать их к чертовой матери?
— Вот и Лика у нас такая! — вдруг заметила Ирина Васильевна.
— Подковы гнет? — поразился Антон.
— В смысле забывчивости, — туманно пояснила Ирина Васильевна.
— Господа! Друзья! — начал Олег. — Я не знаю, как к вам обращаться, и боюсь не найти правильных слов. Потому что.., японский городовой! — сорвался он на крик. — Это не ваше дело! Это наша с Кирой жизнь! — Он кашлянул, понизил тон. — И мы будем рады видеть вас в день нашего бракосочетания и далее на крестинах нашей дочери!
— Хорошо сказал! — одобрила Люба.
— Только неясно, — заметила Ирина Васильевна, — почему Кира Анатольевна сбежала от такого хорошего?
— За полтора часа сплошной бестолковщины, — кивнул Антон, — это первый разумный вопрос.
— Действительно! — подал голос Сергей, которого все время оттирали в сторону, правда при его полном согласии. — Сделайте милость, сударь!
Объяснитесь!
Что он мог объяснить? Душещипательно изложить историю своей жизни? О дочери трезвонить?
Каяться в нервном недуге: хохотать в самые драматические минуты жизни?
На выручку пришла Лика:
— Вот Лешка! Иногда ляпнет не подумав, а потом весь вечер извиняется.
Лику неожиданно поддержали остальные женщины.
— Отец тоже! — кивнула Ирина Васильевна. — Сначала кран открывает, потом затычку ищет! А у крана вентиль есть!
— Ты, Антон! — повернулась Люба к мужу. — «Раковые шейки» от «Гусиных лапок» не отличаешь! А также певицу Ирину Аллегрову от певицы Маши Распутиной!
