Татьяна Лисицына - Любовь под соснами (СИ)
Это жизнь. И об этом писали мои читатели, то требуя, то советуя переписать финал.
Кристина улыбнулась и написала ответ всем читателям:
«Я не могу переписать финал, потому что я, несмотря на весь мой цинизм и пережитый опыт, остаюсь в душе чистой и хорошей девочкой, которая верит в сказки и в то, что если уж не жили долго, то, по крайней мере, счастливо. И я верю, что мужчина, который может так целовать, способен прийти к соединению со своей половинкой, какой бы она ни была. И я не могу оставить моего любимого Витьку героем-любовником, успешно работающем на две стороны. И оставьте меня с моей мечтой».
Первым пришел ответ от незарегистрированного пользователя, с которым Кристина никогда не общалась. Его имя состояло из набора букв, а фраза звучала весьма странно. «Спасибо тебе от всех представителей мужского пола за доверие. Мы возвращаемся к тем, кого любим».
Кристина улыбнулась. Ей вдруг стало тепло и хорошо. Даже появилась мысль снова выйти за калитку и пройтись вокруг озера. Может, мир не так уж и плох? Она спустилась по лестнице, держась за перила. Голова кружилась так, что ей пришлось сесть. Ладно, прогулка отменяется. Ей хорошо и здесь. Может быть завтра, когда пройдет проклятая слабость. Да и вообще, не очень-то хочется проходить мимо Витькиного дома. Роман останется романом, а Витька героем-любовником, и от этой мысли почему-то захотелось плакать и вдруг стало так холодно, что несмотря на жаркий день, пришлось завернуться в плед. Так бывает, когда становится больно, что ты любила не реального человека, а того, кого придумала. Но оно же кончено, так или иначе? Да, кончено. Кристина сжалась в комок на диванчике, стараясь вобрать в себя побольше шерстяного тепла от пледа. Все кончено. И все же я прощаю тебя, любя. Ведь невозможно же не любить свою половинку, даже когда она причиняет тебе боль. Даже когда она не оказалась такой, как ты думала и мечтала, даже когда она не сделала ничего из того, чтобы тебе хотелось. И даже когда тебе кажется, что ты разлюбила, на самом деле ты просто вбираешь в себя эту боль и продолжаешь любить еще сильнее.
Глава 44
Утром Кристина проснулась от мелодии «Крестный отец». Теперь ей редко звонили, а она сама почти никому. Последним, кто вышел на связь, был Олег, сказал, что у него родилась дочка. Кристина поздравила его, они обменялись общими фразами и простились. Он, конечно, поинтересовался, как у нее дела, но больше говорил о себе, о том, как малышка кушает, сколько спит, и как им приходится подстраиваться. И эта его отцовская гордость отчего-то причиняла боль. Сославшись на дела, Кристина быстро закончила разговор и удалила его номер из записной книжки.
Телефон продолжал разрываться надоевшей мелодией, и Кристина, подумав о том, что надо бы сменить неподходящие для ее теперешнего образа неудачницы мелодии «Крестного отца», вылезла из кровати и отправилась на звук. Взглянув на определитель, почувствовала, как сжалось сердце. Никита. Не отвечая на звонок, она уже знала, что услышит. Последние покупатели хотят купить Двенадцать сосен. Игра проиграна.
— Кристина, добрый день! Есть хорошая новость…
— Семья, которая смотрела вчера, хочет купить мой дом, — закончила она за Никиту, подумав, что не выдержит, если он скажет это первым. Уж лучше она сама.
— Да, верно. Сегодня они собираются внести аванс, вам нужно будет подъехать к нам в офис для подписания документов.
— Каких документов?
— Наших внутренних. Согласование цены, комиссионных и…
— Я сегодня не могу, — выпалила Кристина, даже не успев подумать. — Заболела, извините.
Она поймала за хвост мысль о том, что не может никуда поехать. У нее нет денег и бензина. Нет денег даже на электричку и метро. Она покачала головой. Вот, дожила.
— Но что же делать? Мне тогда придется приехать к вам, а я сегодня занят.
— Давайте завтра, — обрадовалась Кристина. — К тому же завтра… — она замялась, сама не зная, что будет завтра, кроме банального утверждения, что завтра будет новый день.
— Что завтра?
— Ну я буду себя лучше чувствовать. Наверно.
— И вы сможете подъехать к нам в агентство?
— Давайте созвонимся, — Кристина испытывала лишь одно желание, отделаться от навязчивого агента, чтобы остаться одной.
На ее счастье Никите кто-то позвонил по второй линии, и, воспользовавшись этим, она быстро выключила телефон и устало, словно не спала ночью, снова опустилась на кровать.
Итак, свершилось. Здесь, в ее доме, будут жить совершенно другие люди.
А она… Они с мамой снова окажутся на улице. Кристине вдруг отчаянно захотелось курить. Сигарета принесла бы хоть маленькое, но облегчение. Или кофе. Чашка ароматного кофе из кофемашины. Или хотя бы чашка чая. Но чай закончился неделю назад. Она пила горячую воду с вареньем из черной смородины, но вчера она выкинула пустую банку в мусорное ведро.
Посидев немного, Кристина решила умыться. Потом медленно, держась за перила, спустилась вниз и начала обзор кухонных ящиков. Может, где-нибудь завалился пакетик чая или кофе, который она не заметила? Ей всего лишь нужно выпить чаю и подумать. Немножко горячей жидкости, чтобы примириться с мыслью о том, что Двенадцать сосен… Сердце сжалось в груди, колотясь о ребра. Продать Двенадцать сосен невозможно. Об этом лучше не думать. Или после чая. Она должна найти пакетик. Очень хочется чаю.
Кристина выбрасывала на пол оставшиеся пачки продуктов. Нашла зеленые макароны. Но чая не было. Она яростно схватила пакет с пшенкой, прорвала ногтем бумагу, зерна рассыпались по полу.
Раздался звонок домофона. Кто-то звонил в дверь. Она никого не ждет. Если это очередные покупатели, которых привлек баннер, пусть убираются к черту. Нет сил ни с кем разговаривать. Звонок настойчиво лез в уши, и она заткнула их пальцами. Она никому не будет открывать. Очень хочется чаю. Зеленого с жасмином. Кристина неожиданно ощутила его вкус во рту. Тупо посмотрела на рассыпанное пшено. Обнаружила, что пол на кухне очень грязный. Как давно она убиралась? Прислушалась. Звук домофона сменился стуком в дверь, и это означало, что кто-то перелез через забор и это явно не покупатель. Черт бы всех побрал. Звук в дверь стал настойчивее, ей показалось, что она услышала свое имя. Наверно, что-то случилось. Кристина выглянула в окно, но никого не увидела. Раздраженно подошла к двери и повернула ключ.
На крыльце стоял Витька.
— Привет!
Он потянулся к ней, но она отступила на шаг, не веря появившемуся перед ней реальному образу. Она похоронила Витьку в своих мыслях и на страницах исповеди. Откуда он, вообще, взялся? Может, это очередная галлюцинация? Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и по его удивленному взгляду Кристина поняла, как должно быть ужасно выглядит в длинной до колен футболке, которую носила вместо халата и с кое-как собранными волосами. Герой-любовник привык видеть совсем другой образ.
Кристина вздернула нос, она не ждала ни его, ни кого-либо вообще. Слишком поздно.
— Можно мне войти? — Витькин голос звучал неуверенно, а в обычно насмешливых глазах появилась тревога.
— Зачем? — она все же уже пережила, отказалась от него даже в мыслях, отпустила, вернула жене, девочками и работе. Какого черта он пришел сейчас, когда в ее жизни появились равнодушие и покой.
— Кофе попить, — тихо сказал он, чуть наклоняясь вперед и кладя руку на косяк двери.
Кристина издала смешок. Кофе кончился уже давно. Да и, вообще, у нее ничего нет. Даже крыльцо, на котором он стоит, и порог дома уже принадлежат банку. А еще у нее нет ничего внутри. Там все сгорело. Он слишком долго пропадал. Даже не звонил. Что ему нужно теперь?
От слабости Кристину качнуло, и она схватилась за дверь, чуть сдав позиции, Витька быстро сделал шаг, приблизившись почти вплотную. Она почувствовала его запах. Не запах туалетной воды, а запах мужчины. Ей вдруг показалось, что от него пахнет солнцем, соснами и водой. И жизнью. А от нее пахнет плесенью и затхлостью, несмотря на то, что большую часть времени она проводила в саду под соснами. Кристина отодвинулась.
— У меня нет кофе.
— Тогда чаю.
Кристина почувствовала, что сейчас расплачется. Зачем он пришел сейчас, когда она чувствует себя такой разбитой? Зачем он пришел в тот день, когда она должна принять решение о продаже частички своей души?
— Чаю тоже нет.
Его лицо стало более серьезным, он схватил ее плечи и немного потряс:
— Да что такое происходит? Ты больна?
Кристина обмякла в его руках, чувствуя родное тепло. Еще немного тепла. Еще чуть-чуть, и она его выгонит. Ей показалось, что в нее по капельке начала вливаться жизнь. Она немножко постоит вот так в его руках, а потом пусть идет к жене и дочкам. У нее ничего нет для него. Даже чаю. Он прикоснулся губами к ее губам. Не почувствовав ответа, отстранился.
