Владимир Гой - Лживый роман (сборник)
Вокруг все было так светло, тепло, ярко пробивались лучи солнца сквозь молочную гущу. И в этом блаженном мире звучал шум моря, крик китов, смешанный с голосами чаек. Хотя я так же четко слышала шаги незнакомого мне существа.
Послышался скрип двери – маленькая головка Пегаса появилась предо мной.
Пламя огня – любви охватило меня. Я…
Ученица 9 Б Марина К.Прочитав это чистое признание в любви, которая пришла к ней в пятнадцать лет, я откинулся на диване, а на мои глаза невольно навернулись слезы. О господи, как это нам всем надо, от пятнадцати и до глубокой старости!
Смущенно стерев ладонью со щеки соленую воду, я, чтобы прочистить слипшееся горло, нарочито, словно подавился, закашлялся. И вернул этот священный листок со словами, полными любви.
Мне было неудобно спросить Андрея, когда она ушла из этого мира. Я не спросил. Да и не ушла она вовсе…
* * *Фарбус установил свой мольберт на середине Вантового моста и делал наброски Старого города. Им можно любоваться тысячи раз, и это никогда не надоест. Редкие пешеходы останавливались возле художника и некоторое время наблюдали за рождением отражения города на холсте, удивлялись и спешили дальше, думая про себя: «Здорово малюет, а ведь проще сфотографировать, и все». Но эти обыватели не знали, что настоящий художник оставляет в картине часть своей души, и с последним мазком она оживает. А фотография – это просто мгновение, вырванное из жизни.
Он на секунду оторвал от холста занемевшую руку и посмотрел на проезжавший мимо автобус. И вдруг там, в глубине за окном, мельком увидел Ее. Ни секунды не раздумывая, он побежал за автобусом, но автобус уже укатил прочь, обдавая все вокруг синим вонючим дымом. В конце моста Фарбус остановился, переводя дух, сердце стучало где-то возле гортани, перед глазами плыли радужные круги, и он в первый раз пожалел, что не начал бегать по утрам. Единственное, что он успел заметить, это номер автобуса – тридцать семь.
Каждый день примерно в то же самое время, когда он увидел за окошком автобуса Ее, он стоял на остановке за мостом, пытаясь вновь Ее увидеть. Но откуда ему было знать, что в тот день она просто возвращалась от подруги, а обычно на этом автобусе никогда не ездит.
Она долго не могла дождаться такси и, чтобы не очень опаздывать на работу, села в автобус. Сжатая со всех сторон угрюмыми людьми, погруженными в свои мысли и еще не успевшими полностью проснуться, она медленно приближалась к центру города. Вдруг, проезжая мост, она случайно встретилась глазами с человеком, стоящим у мольберта, и сердце ее сильно забилось. Не зная, зачем, она выскочила на остановке и быстрым шагом пошла к мосту, и чем ближе она подходила, тем больше ей в голову приходили разные мысли: «Куда я иду? Что со мной происходит? Я вообще с ума сошла?» – и повернула назад. Их разделяло всего двести метров.
Лживый роман
Пятьдесят три – не бог весть какой возраст, но дубом и ладаном иногда начинает попахивать. Но кто смирится с неизбежно надвигающимся вечным покоем? Да, наверное, никто. Вот таким именно человеком, у которого страсти кипели, невзирая на дату рождения, и был Вит. Он женился на очень красивой женщине, в свое время блиставшей на подиуме. Но потом она была связана по рукам и длинным ногам удивительным обаянием Вита и покорена его голубыми, очень добрыми и одновременно какими-то несчастными глазами. Что, в конце концов, и привело ее под венец. Когда у них родилась дочь, он был безмерно счастлив и без конца создавал в своей художественной мастерской диковинные предметы, которые дорого продавались в стильных салонах. Он придумывал удивительные игрушки, каких не найдешь ни в одном детском магазине, и дарил их своей маленькой дочурке.
Год летел за годом, его любовь к жене не иссякала, он находил в ней источник вдохновения и воплощал его в своих необычных и порой странных произведениях. Он мог пройти вдоль и поперек «блошиный рынок» и найти там какие-то старинные вещи, из которых потом собирал свои удивительные объекты. Их нельзя было назвать произведениями высокого искусства, сравнимыми с работами великих мастеров. Но в них была уникальность и собственный шарм. Первый советский телевизор с водяной линзой исправно работал, транслируя какие-то допотопные передачи. Самолетики с лампочками на месте пилота, внутри которых горели буквы «LOVE». Кресло «Директора земного шара», со скипетром в виде резинового вантуза. Всего просто не перечесть. От желающих что-нибудь купить не было отбоя. Все хотели удивить своих близких и знакомых совершенно нестандартным подарком.
Немало популярных ресторанов и баров была обязана ему своим дизайном. Конечно, он мог уже зазнаться и воротить нос в сторону при встрече с менее удачливыми товарищами по ремеслу, но он оставался прежним Витом, доброжелательным и приветливым.
Летом он частенько садился на велосипед, брал с собой болшой фотоаппарат и раскатывал по Старому городу, фотографируя его постоянно меняющееся настроение. В дождь город был сумрачным и неприветливым, в солнечную погоду вокруг все расцветало – деревья, люди; и даже дома радостно отражали яркие лучи на своих облупившихся стенах. Это было его время: он снимал довольных путешественников, распивающих местное пиво на Домской площади и закусывающих его хрустящими чесночными сухариками. Здесь он часто встречал своих друзей, которые зарабатывали на хлеб насущный кистью и пером. При таких встречах грех было не пропустить по кружке пива, а заодно и поболтать о жизни, с любопытством поглядывая на молоденьких девиц, которые разносили напитки, протискиваясь между плотно стоящими столами. Хозяин этого заведения правильно поставил акценты на официанток и их форменную одежду, чтобы вырез на груди и аппетитные формы заставляли побольше заказывать пива и предаваться своим низменным фантазиям.
Но в тот день Вита не прельщали эти честные труженицы. Напротив, через один стол, он увидел, как ему в тот миг показалось, удивительное создание. Он достал из футляра фотоаппарат и сделал несколько снимков этой девушки. Она это заметила, и на ее лице было видно смущение. девушка что-то сказала своим подругам, кивнув в сторону Вита. Они повернулись и посмотрели на него. Вит никогда не был чересчур застенчив – поднявшись со своего места, он пошел к ним.
Я сидел у стойки бара в своем ресторане и размышлял, где бы мне разыскать интересного дизайнера. Просматривая рекламные объявления, я не мог найти ничего подходящего. И, бросив это неблагодарное дело, отправился по Старому городу – осматривать интерьеры кафе, ресторанов и баров. После десятка обойденных мной заведений я пришел к выводу, что ремонт делать не буду, но на всякий случай в одном оригинально оформленном ресторане прочел табличку, на которой стояли имя и фамилия работавшего над ним дизайнера. Набрав номер указанного телефона, я услышал довольно знакомый голос, но вникать не стал и договорился о встрече у себя на работе.
