Джон Хоул - Ночная сказка
Но все же Гарриет оказалась в безвыходном положении. Слишком много ей приходилось врать Питеру о работе и о Тоби. А долгие годы замужества приучили ее совсем к другому. Правда, Питер часто лгал ей, но он все же был мужчиной, и это хоть как-то его оправдывало. К тому же Гарриет, к примеру, не могла рассказать мужу об Ингрид. Он же просто с ума сойдет, опасаясь за нее. И, во-вторых, она была не в состоянии поведать ему о Тоби. Ее отношения с «лучшим другом» мужа должны оставаться в секрете.
Короче говоря, ей пришлось учиться жить во лжи. Забыть все свои принципы. Окунуться в трясину порока.
Несколько недель о ТЛС ничего не было слышно, и Гарриет уже начала было надеяться, что он, возможно, решил оставить ее в покое. Потом она услыхала от кого-то, что он уехал с Барбарой в Австралию. Видимо, в этом и было дело. Едва вернувшись в Лондон, Тоби снова позвонил ей. Сердце Гарриет упало. Впрочем, он всего лишь предложил пообедать в «Ле Гаврош». Не могла же она отказаться от столь соблазнительного предложения! Надев новое скромненькое черное платье от Ральфа Лорена, Гарриет отправилась на Мэйфейр — как поступали самые лучшие проститутки.
Поначалу все шло на удивление гладко. Приятная атмосфера, услужливые и приветливые официанты. Спокойная, малоизвестная музыка Шопена успокаивала нервы. Даже Тоби был не слишком шумен — видимо, его умиротворял австралийский успех. Гарриет отдала должное шведскому суфле и позволила себе выпить чуть больше, чем обычно при встрече с клиентом, вина, тем более что пила она «Кот де Бон Бланк». Словом, все было до того мило и так мало походило на ее работу, что Наташа Иванова могла и не показываться. Они болтали о своих семьях, об успехах детей и о чересчур высоких запросах жены Тоби. И еще они много говорили о Питере и о его новой работе. Тоби явно любил поговорить о «лучшем друге» с его женой.
Словом, ничего недозволенного не произошло, пока на столе не появились сигары и бренди — верный знак того, что они шагнули за опасную черту. Они оба еще улыбались, вспоминая рассказ Гарриет о какой-то забавной проделке Тимоти, как вдруг Тоби заявил:
— Знаешь, дорогая, я просто в восторге от того, что могу трахнуть маленькую сексапильную женушку Питеркинса, когда захочу. Мне это нравится. Я постоянно, целыми днями думаю об этом. Всю поездку в Австралию я то и дело вспоминал о тебе. Даже в Дарвине — а менее сексуального города на свете не сыскать — мысли о тебе не оставляли меня. От этого я, веришь ли, чаще занимался любовью с женой. Барбара никак не могла понять, в чем дело. Но она заводная девчонка. И ей ни к чему было знать, что у меня в голове. Я представлял, что трахаю тебя. Думаю, тебе это должно льстить. Ах, какое удовольствие мне доставляет мысль о том, что я могу трахнуть тебя, когда захочу. Это чудесно, дорогая, просто чудесно!
У Гарриет было такое чувство, будто он говорит не о ней, а о какой-то их общей знакомой. И его слова не соответствовали действительности — вовсе он не мог спать с ней, когда захочет. Впрочем, Тоби было наплевать на такие мелочи. В этом респектабельном месте он не стеснялся говорить слишком громко:
— Ты была совершенно права, дорогая моя Гарриет, когда еще в самом начале сказала мне, что я заключу самую выгодную в жизни сделку. Пожалуй, я знаю, что нам надо сделать. Мы можем поехать к тебе, чтобы опять заняться этим в твоей чудной спаленке, после того, как я допью этот дивный напиток?
— Нет, — решительно, но спокойно ответила Гарриет. — Нет, мы не можем поехать ко мне. — Она сама дивилась уверенности, звучавшей в ее голосе. — Мы больше не будем этого делать. Об этом мы не договаривались.
— Что-то я не помню, чтобы мы вообще договаривались о чем-то подобном.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Давай же, Тоби, не ставь меня в неловкое положение.
— Дорогая моя, это ты ставишь меня в неловкое положение. Причем все время. Я даже в Австралии был в таком положении. Ты даже не представляешь, какую власть имеешь надо мной; это, кстати, чувствовалось и в тысячах миль от дома.
Она могла делать это с обычным клиентом, но Тоби вел себя ужасно. Гарриет затошнило. Ей было гадко как никогда.
Неожиданно Тоби сменил тон и стал любезен, как прежде:
— Ах, Гарриет, дорогая, ты права. Прости, пожалуйста. Конечно, такие вещи надо организовывать, не так ли? Вот и давай все организуем. Вместе.
— Тоби, заключая с тобой соглашение, я хотела соблюдать его. Я так и делаю. Но настаиваю на том, чтобы мы встречались на нейтральной территории. Да, я говорила, что буду спать с тобой, но не в таких местах, как мой дом. Это то же самое, как если бы ты захотел сделать это где-нибудь в фонтане на Трафальгарской площади!
— А здорово бы было! Только холодно! И мы могли бы подхватить ревматизм. Нет, с меня довольно и того, что есть. Просто надо все организовать. Не стоит ссориться. Вообще-то, Гарриет, я бы попросил тебя в следующий раз сделать для меня что-нибудь необыкновенное, волшебное. Хорошо? Не сомневаюсь, что ты постараешься, дорогуша. В прошлом месяце у меня возникла одна фантазия. И я решил воплотить ее в жизнь. Устроишь это для меня, ладно? Это очень важно. — Внезапно вся его любезность пропала, а лицо стало холодным и жестким. Казалось, он вмиг постарел. Теперь рядом с Гарриет сидел человек, привыкший добиваться желаемого. — Так вы готовы выполнить один мой каприз, миссис Питер Хэллоуэй?
— Постараюсь. А что за каприз? — устало спросила Гарриет. Она уже представила, что ей придется пойти в специальный магазин и купить себе какую-нибудь отвратительную одежду или еще что-нибудь в этом роде.
— Все очень просто, — спокойно проговорил ТЛС. — Я хочу трахнуть тебя, когда он будет дома.
— Что-о?!
— Я хочу трахнуть тебя, когда он будет дома, повторил Тоби. Он дома, а мы — в его постели. Проще некуда. Разумеется, он не должен знать. Не должен даже ничего заподозрить, и в этом вся прелесть. Это будет нашей тайной. Мне так понравилось в прошлый раз. Твои сыновья смотрели телевизор, и нас разделяли всего две двери. Они слышали шум из спальни. Мне очень понравилось, — повторил он. — Это было божественно. А потом мы еще поехали в бассейн с твоим отпрыском. И Питер с нами, заботливый папаша. Мы с тобой. Только мы знали, что нас связывает. Мы знали, что произошло недавно в спальне. Я чуть не кричал от восторга, дорогая. Ты была такой спокойной и сдержанной, а я все еще чувствовал, что прикасаюсь к твоему телу. Великолепно! Да! — И он разразился своим громовым смехом.
Гарриет с отвращением подумала о том, что воспоминания об этом унижении могут длиться часами. Удивительно все-таки устроены мужчины!
— Нет, боюсь, так дело не пойдет, — промолвила она. — Я уже сказала тебе, что так мы не договаривались. Прости, Тоби, но ты должен забыть об этом. Я сказала, что лягу с тобой, и мы получим от этого удовольствие. Я говорила о том, что двенадцать раз — по разу в месяц в течение года — буду принадлежать тебе, чтобы оправдать твой вклад. Я даже не заикалась о том, что готова дурачить Питера.
