Холли Габбер - Методика обольщения
— Нет!
— Нет?! Почему?
— Нет… Не сейчас… Не надо, пожалуйста, не надо.
— Не надо?
— Нет же, нет!
Эрик отпустил ее. Керри моментально нырнула куда-то в сгустившуюся темноту и затаилась в глубине комнаты. Он пошарил пальцами по мокрому подоконнику, обнаружил наконец в дождевой луже очки, кое-как вытер их о футболку и нацепил на нос. По крайней мере, теперь он видел дверь. Напоследок хотел еще раз спросить, почему все же нет, но махнул рукой. Diablilla loca. Ну ее к черту. Эрик вышел и медленно поплелся по лестнице, придерживаясь за перила, чтобы не полететь вниз. Не хватало еще сломать себе шею. Это стало бы, пожалуй, чересчур пафосной концовкой его неудачного визита.
Эрик просидел перед включенным телевизором почти до полуночи, исступленно грызя, как в детстве, ноготь на большом пальце (какими только ядовитыми снадобьями его мама — женщина весьма решительная! — не смазывала этот многострадальный палец, чтобы отучить сына от дурной привычки). Он не мог докопаться до причин поведения Керри. Казалось бы, события развивались вполне последовательно, они дошли до логической точки — с какой стати ей вдруг вздумалось взбрыкнуть? Он же давно видел, что нравится Керри! А ее вчерашний звонок? Она волновалась, она ревновала, она сама набрала его номер! Может, она еще девица? В двадцать пять лет?.. Не исключено: возможно, ее милый братец всю жизнь отпугивал от нее потенциальных ухажеров. Эрик слышал, что порой братья ревнуют куда острее, нежели законные мужья. Да нет, они же нормальные цивилизованные люди… Стоп, это Керри-то нормальная? Иногда у нее бывает такой тяжелый, потусторонний взгляд… Но когда она стояла у окна с мокрыми, слипшимися ресницами и каждая дождевая капелька светилась на ее лице… Черт, она действительно была хороша. Эрик вздохнул, подоткнул подушку и улегся на диван с ногами, машинально повернувшись к экрану. «Не сейчас!» — она точно произнесла эти слова, он отчетливо помнит. Не сейчас — то есть позже. Значит, в принципе она не возражает? А может, хотела, чтобы он проявил больше настойчивости? Ах, вот еще, он совсем забыл: она ведь десять дней прожила у Ланы. Эта болтливая пигалица просто не могла не предоставить всеобъемлющую информацию об их связи. Неужели Лана сообщила о нем нечто нелицеприятное? Но вроде бы за те два года он себя ничем не скомпрометировал… Он очнулся, когда красноволосая татуированная девица из телевизора принялась уговаривать его попробовать забойные чипсы со вкусом чеснока и красного перца. Эрик содрогнулся.
— Боже, какая гадость… — пробормотал он. — Но ведь жрут же эту отраву. А лапшу по-китайски она так и не приготовила… Не сейчас. И все-таки какие-то винтики у нее в голове недокручены. Или перекручены.
В субботу из-за поредевших туч выглянуло бледное, болезненного вида солнце, и Эрик решил вытащить на веранду кресло, не покидавшее гостиную почти неделю. Около самой стены дома он увидел Керри, сосредоточенно шарившую что-то в высокой траве. Эрик не стал желать ей доброго утра и ограничился полуиздевательским кивком головы.
— А я видела ежика! — заискивающе произнесла Керри, выпрямляясь. — Похоже, их тут целая семейка. Наверное, они живут вон под тем буком, в крохотной норке.
Керри сделала небольшую паузу, но Эрик молчал, и она продолжила:
— Он такой хорошенький. Выбежал на кирпичную дорожку и стал так смешно топать ножками… Ежики — это прелесть.
И все-таки, как отметил Эрик со злорадным удовлетворением, Керри явно не хватало его общества. Он удобно устроился в наконец-то установленном кресле, качнулся, спокойно глядя на Керри и продолжая хранить молчание. Она предприняла еще одну попытку:
— Когда я была маленькой, у нас жил кролик. Знаете, как забавно кролики шевелят носиком?.. Мне очень нравилось гладить его по ушкам. Он был совсем как плюшевая игрушка, только теплый… А вам в детстве не дарили кролика, кошку или собаку?
Эрик положил ногу на ногу.
— Вы, наверное, забыли, Керри: я — Эрлаф-аллергик. Какой кролик? Да погладь я разок его по шерстке, меня пришлось бы спасать целой бригаде врачей. Но против ежика я ничего не имею. Если он наведается еще раз, можете меня позвать. Кстати, что вы ищете? Грибы? Керри немного смешалась.
— Камешек… Который лежал у меня на подоконнике. Вы его выкинули. Я же сказала: он очень удобной формы — его обязательно надо найти.
— Вы мне это сказали? Когда?
— Ну… Тогда, когда…
Эрик позволил ей окончательно утонуть в собственном замешательстве.
— Обнимая полураздетую женщину, трудно одновременно всерьез прислушиваться к ее словам.
Керри вспыхнула.
— Мне кажется, Эрик, с вашей стороны не очень умно напоминать мне об этом.
— Ас вашей стороны глупо делать вид, что вы забыли об этом. Вы не возражали, чтобы я к вам… приблизился.
— Приблизиться — еще не значит получить.
— Какая глубокая мысль! Надо будет записать… Ну, ищите ваш камешек и передавайте привет ежику. А я займусь обзором.
Эрик настолько погрузился в чтение нового романа, что забыл про обед и пришел в себя, только наткнувшись на подробное описание какого-то фантастического паштета, поедаемого героями. Почувствовав дикий голод, он посмотрел на часы: шесть вечера. Не выпуская книги из рук, Эрик направился на кухню и обнаружил Керри, помешивающую очередной деликатес в маленькой кастрюльке, из которой валил душистый пар. Вероятно, на лице у него отразилось такое страдание, что Керри сжалилась.
— Хотите? Этой порции хватит на двоих. Да не изображайте вы гордость нищего идальго: мне теперь кусок в горло не полезет, если я с вами не поделюсь. Слушайте, Эрик, я вернусь через пять минут. Возьмите лопаточку и безостановочно мешайте эту массу круговыми движениями, чтобы она не подгорела. Ясно?
Эрик пододвинул стул к плите, уселся и, с трудом удерживая книгу в левой руке, принялся помешивать содержимое кастрюльки, продолжая чтение. Когда Керри вернулась, она с порога завопила:
— Эрик! Я же просила!
Эрик вздрогнул и поднял глаза. Оказывается, он давно уже перестал мешать загустевшую массу, а изъятую из нее деревянную лопаточку держал на весу наподобие дирижерской палочки.
— Простите. Я зачитался.
— Неужели нельзя одновременно читать и мешать?! Это ведь элементарно просто! Отойдите, Эрик, я попробую спасти наш ужин…
Получив тарелку со своей порцией и положив в рот первую ложку, Эрик пожал плечами.
— Ничего я не испортил. По-моему, вкусно.
— Могло бы получиться и получше. А знаете, почему так вышло? У мужчин, в отличие от женщин, не работают одновременно оба полушария мозга. Поэтому вы делаете либо одно, либо другое. Женщина может вязать, считая петли, смотреть телевизор и в то же время диктовать подруге по телефону рецепт пирога. А если мужчина, к примеру, чинит газонокосилку, он уже не может ответить на вопрос жены, кто придет к ним в гости в воскресенье. Либо он отвечает — тогда не работают его руки, либо чинит — тогда парализован его язык.
