Мариса Роуленд - Любовное сражение
Солнце уже поднялось высоко в чистом безоблачном небе. Местность купалась в его лучах. Перед ними открылась долина, с обеих сторон окаймленная горными вершинами. Преобладающими цветами здесь были золотистый, зеленый и розовый. Слева от них, на склоне холма, паслось стадо красноватого цвета оленей. Высоко в небе, впереди, парил орел, готовый в любую секунду ринуться вниз, чтобы схватить какого-нибудь зазевавшегося кролика, пробирающегося сквозь вересковые заросли.
— На карте здесь обозначено место, где находилось какое-то старинное строение, — неожиданно сказал Аллан. — Как бы нам туда подъехать?
— Это были владения старого герцога. Но ехать туда не имеет смысла. Там остались одни руины. Половина крыши уже обрушилась.
— И все же, я хочу посмотреть на этот дом. Если, конечно, у тебя нет других желаний...
Джессика указала рукой на купу деревьев, находившуюся примерно в полумиле от них впереди, и торопливо сказала:
— Это там, за деревьями не видно. Подъезд к дому зарос травой и кустарником
до такой степени, что едва угадывался. Дорога вилась между столетними березами и соснами. Наконец, они подъехали к дому. Джессика выключила двигатель.
— Вот мы и на месте. Сами увидите, что осталось от этого старого жилища.
Дом был двухэтажный, сложенный из местного гранита. Входная дверь висела в нем на одной петле, так что ветры гуляли по его комнатам. И, хотя дом был давно покинут обитателями, у него по-прежнему был солидный вид. Было ясно, что он может простоять здесь еще лет пятьсот.
Аллан начал делать набросок фасада здания на бумаге. Джессика, заинтересовавшись, заглянула ему через плечо.
— Кому он может сейчас принадлежать,
Джессика? — спросил Аллан. Она пожала плечами.
— Здесь никто не жил на памяти нынешнего поколения. Отец однажды сказал мне, что дом был построен в прошлом столетии и использовался в качестве охотничьей базы. Принадлежал он какому-то герцогу или кому-то в этом роде.
Джессика никогда прежде здесь не бывала, и ей тоже было все интересно. Аллан пошел вперед и открыл скрипучую дверь. Войдя внутрь, Джессика обратила внимание на то, что со стен была сорвана панельная обшивка, а на главной лестнице не хватало доброй половины перил. Аллан же, казалось, не обратил на это никакого внимания. Он ходил по центральному холлу, проверяя крепость дубового паркета. Так он обошел весь дом, делая в блокноте какие-то пометки и зарисовки. Потом вышел на свежий воздух, чтобы снова взглянуть на дом со стороны. Видно было, что он остался доволен осмотром.
— Дом еще достаточно крепкий. Я могу его отреставрировать за полгода так, что он будет, как новенький.
Джессика взглянула на него, как на ненормального.
— И что вы станете с ним делать потом? — поинтересовалась она. — Мне безразлично, на что вы тратите ваши деньги, но кто пожелает поселиться в таком уединенном месте? Да тут на двадцать миль вокруг не найдешь ни одной живой души.
— Мне это известно, Мисс Всезнайка, - сказал он несколько раздраженно. — Это как раз может служить главным аргументом в пользу задуманного мною дела.
Джессика недоверчиво усмехнулась.
— Я знаю, что здесь будет, — сказала она. — Вы собираетесь устроить здесь гарем для всех своих любовниц. А потом обнесете его забором из колючей проволоки, а вокруг пустите голодных доберманов, чтобы девушки случаем не разбежались.
Аллан одарил ее долгим взглядом. Он до сих пор не мог понять, почему девушка решилась пойти на его публичное осмеяние. Теперь он был склонен думать, что ею двигала скорее ревность, чем обида на то, как он с нею поступил.
Это ему отчасти льстило, а отчасти сбивало с толку. Он считал, что ревность — преимущественно удел женщин. Однако в последнее время он не встречал проявлений ревности у женщин, с которыми имел дело. Женщины, как правило, воспринимали его измену, как условие любовной игры. А это его вполне устраивало. Но он впервые встретил такую женщину, как Джессика Макколл...
Он решил продолжить игру и подхватил с энтузиазмом:
— Это очень удачная мысль, Джессика. Но забор понадобится для того, чтобы в дом не проникли посторонние. Тогда мы с тобой сможем провести здесь вместе спокойную, долгую зиму. Представь себе занесенные снегом дороги и ледяные ветры, гуляющие над вересковыми пустошами. А мы живем уютно, в тепле и довольстве. Греемся у открытого пламени камина. И любим друг друга на овечьих шкурах, расстеленных на полу...
Они смотрели друг другу в глаза. Джессика была не в силах отвести глаз от Аллана. Его взгляд словно парализовал ее, лишал воли. Этот человек опасен, подумала она, ощущая внутреннюю слабость. Если она не будет достаточно осторожна, то может снова угодить в западню. — Скоро наступит время ланча, - торопливо напомнила она ему, — а ближайшее место, где можно перекусить, находится в двадцати пяти милях отсюда.
Аллан неторопливо еще раз обвел взглядом дом и окрестности.
— Хорошо, поехали, — сухо сказал он. — Я не хочу, чтобы ты обвиняла меня в том, что я морю тебя голодом. В добавление ко всему прочему.
Они тронулись. Аллан продолжал изучать
карту местности.
— Тут неподалеку находится отель, — заметил он. — Мы туда направляемся?
— Да, - сухо ответила Джессика. — Но я не знаю, хорошо ли там готовят. Я там никогда не бывала. Отель этот расположен на берегу реки. В нем всегда останавливаются юристы и банковские служащие из Глазго, которые приезжают сюда на ловлю лосося.
Аллан убрал карту и сказал безразличным тоном:
— Мне кажется, что мы могли бы провести
остаток дня, осматривая окрестности, а потом снять номер и переночевать. Это приемлемое предложение?
Джессика обхватила руками рулевое колесо, без слов подъехала к площадке для разъезда и остановила на ней машину. Глядя прямо перед собой на дорогу, она терпеливо произнесла:
— Вы можете заказать две комнаты, если хотите здесь остановиться, а не одну.
— Не нужно ничего осложнять, Джессика, -со вздохом сказал Аллан. — Мне казалось, мы уже обо всем договорились.
— Единственное, на что я согласилась, так это показать вам окрестности, — холодным тоном напомнила она ему.
Аллан нахмурил брови, но затем лицо его прояснилось.
—Ты права! Теперь я помню. Было сказано, что другие твои обязанности мы обсудим позднее.
Он протянул руку и погладил ее по голове.
— Вот теперь и наступил момент, когда нам нужно твердо договориться о правилах игры, — добавил он.
Она гневно отстранила его руку.
— Перестаньте это делать. Мне неприятно, когда вы до меня дотрагиваетесь.
— Тогда почему у тебя перехватило дыхание? — прошептал он ей на ухо. — И почему ты так покраснела?
