Даниелла Шоу - Атлас и кружева
— Спасибо, Чарлз, но, поскольку ты будешь защищать интересы Серены в суде, нам с тобой вообще не следовало встречаться.
Чарлз пощелкал держателем шариковой ручки.
— Знаю. Серена поставила меня в чудовищно неловкое положение.
— Ты по-прежнему ручаешься, что эта встреча не для протокола?
— Даю слово, Хью.
— Что ты хотел узнать?
Чарлз нервно пощипал усы.
— Конечно, мы с Вивьен нисколько не верим этому обвинению, но Серена… В общем, сам знаешь.
Хью печально вздохнул.
— Еще бы! И тем не менее, несмотря на все, мне не хочется ставить ее в дурацкое положение.
— Серьезно?
— Конечно. Знаешь, я не могу щелкнуть пальцами и уничтожить двадцать пять лет совместной жизни.
— Но она убеждена, что у тебя связь с этим Джулией.
Хью полез в карман пиджака, достал карточку «Горшков и букетов» с письменным посланием Джулии на обороте и положил ее перед Чарлзом.
— Чарлз, все обвинение Серены построено вот на этом клочке бумаги. Скажи мне, где тут написано, что Хью Баррингтон гомосексуалист?
— Нигде.
— Именно. Как ты думаешь, возьмется какой-нибудь адвокат на основании этой улики выступить в суде?
Чарлз покачал головой.
— Но Серена говорит, что ты провел вечер в квартире этого Джулии.
— Конечно! Джулия и его партнер Терри — а, к твоему сведению, они действительно гомосексуалисты — пригласили нас на обед.
— Ты имеешь в виду себя и Серену?
— Нет. Себя и женщину, на которой я собираюсь жениться после получения развода. А сказать тебе, почему мы получили это приглашение?
Чарлз отдал Хью карточку «Горшков и букетов» и улыбнулся.
— Ответь я «нет», ты все равно настоял бы на своем!
— Ты хорошо меня знаешь, Чарлз.
— Да, старина, за столько-то лет! Честно сказать, я знаю тебя почти так же, как самого себя. Вот почему я не поверил Серене.
— Именно в этом и заключалась моя ошибка, — горько сказал Хью.
— Прости, не понял.
— Я поверил Серене, когда она рассказала мне про своего ребенка, которого на самом деле не было. Это ведь ты раскрыл мне глаза, помнишь?
— Разве такое забудешь? — ответил Чарлз. — Я настоял, чтобы мы встретились в парке. Тогда ты не дал щенку выбежать на мостовую. Щенок был похож на Стэнли… Помню, вернувшись домой, я подумал, что Вивьен готова дать приют любому бездомному существу в округе, а Серена… — Чарлз смущенно потупился и не закончил фразы. — Извини, Хью, я расчувствовался и не дал тебе договорить.
Хью посмотрел на часы и встал.
— Это ты меня извини, Чарлз. Через двадцать минут я встречаюсь со своим адвокатом, поэтому пора бежать. — Пожимая Чарлзу руку, Хью вполголоса сказал: — Обед у Терри и Джулии состоялся в честь того, что мне предстоит стать отцом.
— Кем?! То есть я хотел спросить, когда?..
Хью улыбнулся, взял ручку, которую теребил Чарлз, потянулся к настольному календарю и обвел кружком десятое января.
— Но это же…
— Именно. Ровно через неделю, так что посоветуй Серене не делать глупостей!
Побледневший Чарлз стоял у окна и смотрел вслед Хью, сбежавшему со ступенек конторы и пересекшему рыночную площадь с энергией двадцатилетнего юноши.
— Чтоб я пропал! — пробормотал он. — Моя дорогая Серена, тебя ждет большой сюрприз!
Утром того дня, когда действительно состоялась их свадьба, Хью положил на тарелку Серены маленькую коробочку.
— Это что, предложение мира? — саркастически спросила она. — Если ты считаешь, что это заставит меня передумать, то сильно ошибаешься!
— Нет, это не предложение мира. Скажем так: подарок на годовщину свадьбы и одновременно на прощание. Я думаю, здесь ты найдешь то, о чем мечтала.
— Ты хочешь сказать, — спросила Серена, нетерпеливо срывая оберточную бумагу, — что здесь лежит то, что я видела в Лондоне, когда ездила туда с Вивьен?
Хью только кивнул, налил себе кофе и взялся за утреннюю газету. Тем временем Серена рассматривала кольцо. Пять рядов, в каждом по пять бриллиантов, которые сверкали в свете ламп, свисавших с потолка кухни.
— Если ты передумала, то всегда сможешь продать его. Сама знаешь, сколько оно стоит, — сказал Хью, не отрываясь от газеты. — Ничего дороже ты найти не могла.
Серена промолчала, надела кольцо на палец и уставилась в окно на голый зимний сад. Когда Хью сложил газету, она повернулась к нему лицом.
— Спасибо, — неуверенно сказала она. — В самый раз.
— Вот и отлично, — холодно ответил Хью, уходя с кухни. — Достойная плата. По бриллианту за каждый год. Хорошо, что это не наша золотая свадьба!
В любое другое время Серена запустила бы в него и кольцом, и коробочкой, но теперь… Она была не так глупа.
Позже, готовясь к ланчу с сестрой, Серена очень удивилась, увидев, что на крыльцо поднимается миссис Барт.
— Какого черта она явилась? Я же велела ей приходить завтра! И почему не с черного хода?
Рассерженная Серена спустилась, открыла дверь и увидела, что ее уборщица надела свое лучшее пальто и шляпу. В руках у нее красовалась великолепная композиция из сухих цветов.
— Миссис Барт, я вас не ждала.
Миссис Барт протянула ей композицию и гордо заявила:
— С юбилеем! Я заказала ее с таким расчетом, чтобы она была в тон вашим цветам!
Совершенно растерявшаяся Серена широко открыла дверь и неожиданно для самой себя предложила уборщице кофе.
— Ну, разве что крохотную чашечку, — сдалась миссис Барт, — потому что через десять минут за мной приедет муж. Мы едем в Торнгемптон. Сегодня базарный день. Я предпочитаю покупать фрукты и овощи на рынке, потому что зеленная лавка у нас отвратительная. Не чета той, в которой я заказывала вот это. — Миссис Барт указала на принесенную с собой композицию.
— Очень красивая вещь, миссис Барт. Чрезвычайно изысканная, и цветы подобраны превосходно.
— Именно это я и сказала мистеру Барту. Никогда не подумаешь, что их делает симпатичный молодой человек, верно?
Серена оцепенела.
— Откуда это, миссис Барт?
— Из тех самых «Горшков и анютиных глазок»[5], о которых я вам говорила.
— Вы имеете в виду «Горшки и букеты»?
— Ну да, — засмеялась миссис Барт. — Честно говоря, разницы никакой. На самом деле все зовут его по именам хозяев — Джулии и Терри.
Вспомнив свой краткий визит в этот магазин, Серена спросила:
— Так вы знаете Джулию и Терри, миссис Барт?
— Не очень. Я хорошо знаю мать Терри. Она много лет торговала на рынке. Помню, бедняжка ужасно убивалась, когда ее сын вышел из погреба, или как там теперь говорят-то…
— Из подполья, — подсказала Серена.
