Барбара Брэдфорд - Власть женщины
Он внимательно посмотрел на Стиви.
– Я думаю, ты сама не понимаешь, какая ты замечательная, редкая женщина. Единственная в своем роде.
Стиви молча сидела, откинувшись на спинку стула. Она просто не знала, что можно сказать в такой ситуации.
Брюс снова нарушил напряженное молчание.
– Так кто же все-таки отец Хлои? – спросил он, глядя ей в глаза. Брюс очень хотел знать правду.
– Я не скажу вам этого.
Стиви холодно и непреклонно посмотрела на него. Брюс тяжело вздохнул.
– Ты никогда не простишь мне Амстердам?
Стиви не успела ничего сказать в ответ, потому что Брюс тут же воскликнул:
– Зачем я это спрашиваю? Как ты можешь меня простить, если я сам себя простить не могу!
– Сначала я тоже не могла, – ответила она честно. – Но потом я постаралась забыть, спрятать воспоминание об этой ночи среди снов и кошмаров, которые иногда так похожи на реальность. И никогда не думать об этом, как будто ничего такого не было. Я не хотела с этим жить. Нам с вами предстояло вместе работать. Мои сыновья – ваши внуки и наследники. Я должна была продолжать общаться с вами, как с близким родственником, как с единомышленником, как с другом. У нас было общее дело. Я думаю, с моей стороны сработала самозащита. Для всех людей главное – их личные интересы. И я такая же, как все. Я забыла, чтобы не разрушать свою семью, свою жизнь. И ради «Джардин».
– Мне очень жаль, Стиви. Примешь ли ты сейчас мои извинения, после стольких лет?
– Да, Брюс. Забудем об этом по-настоящему, навсегда.
Стиви постаралась улыбнуться. Она тихо добавила:
– Вы были так добры к Хлое. Я хочу поблагодарить вас за это.
– Я верил, что она моя дочь. Она жила в моей душе и в моем сердце. Я так сильно любил ее все эти годы. Это было самое живое, самое горячее чувство, которое мне довелось испытать. И оно может прекратиться только с моей жизнью. То, что я узнал сегодня, ничего не изменит. Хлоя стала частью моей жизни и моей души. И я никогда не изменю своего отношения к ней.
Эти искренние слова всегда сдержанного ироничного свекра не могли не тронуть Стиви до глубины души. На ее глаза навернулись слезы.
– Спасибо, Брюс. Я знаю, сколько значит для вас Хлоя.
– Я считал, что она Джардин по крови, и я обращался с ней как с Джардин. И она выросла настоящим членом семьи. Теперь уже ничего нельзя изменить, Стиви.
Стиви сидела одна в палате Хлои, держа дочь за руку и вглядываясь в ее лицо. Разговор с Брюсом имел самый неожиданный результат. Стиви поняла, что совершила ужасную, непростительную ошибку.
Она разлучила двух близких людей, не дала им познакомиться друг с другом, отдать друг другу ту любовь, которую предопределила природа. Хлоя и ее отец.
Как бедная девочка мечтала узнать о нем хоть что-нибудь! Всего несколько месяцев тому назад, в День Благодарения, она так хотела поговорить о нем. Как ей было нужно услышать наконец правду о Джоне Лейне, ее выдуманном отце.
«Я должна была тогда рассказать ей все, – упорно твердила себе Стиви. – Она имеет право знать».
Теперь Стиви не понимала, как она могла совершить такую жестокость. Ее мучили угрызения совести. Она знала, что с этим чувством вины ей придется теперь жить многие месяцы, если не годы.
Стиви уже давно сидела одна у постели Хлои, напряженно пытаясь уловить взмах ресниц или движение холодных пальцев в своей руке. Что-нибудь… Мельчайший признак возвращения к жизни.
И вдруг пальцы Хлои шевельнулись в ее руке. Стиви посмотрела на руку дочери, но она показалась ей такой же неживой и неподвижной, как всегда. Наверное, это движение ей почудилось.
Стиви расслабленно откинулась на спинку стула, закрыла глаза и начала тихо молиться:
– Господи, пошли ей облегчение. Прошу тебя, помоги моей доченьке. Пусть она снова будет здоровой и веселой.
Стиви долго молилась. А после молитвы дала молчаливое обещание Хлое: она все расскажет дочери о том человеке, который дал ей жизнь. Она должна это сделать. Она скажет, кто отец Хлои.
На следующее утро, когда Стиви вместе с Майлсом приехала в больницу, доктор Лонгдон встретил их у палаты Хлои. Увидев улыбку на его лице, Стиви поняла, что у него хорошие новости.
– Хлоя вышла из комы? – воскликнула она с надеждой.
– Не совсем так, – ответил доктор Лонгдон. – Но сестры сообщили мне, что появились некоторые изменения в ее состоянии. Она начала беспокойно метаться в постели, и были замечены движения левой руки.
– Вчера я тоже почувствовала движение пальцев, – сказала Стиви. – Но потом я решила, что мне показалось.
– Уверен, вам не показалось, миссис Джардин. Но я продолжу. Я осматривал мисс Джардин несколько минут назад. Она открыла глаза.
– Слава богу! Спасибо вам, мистер Лонгдон, за все, что вы сделали для моей дочери.
– Давайте вместе пройдем к ней и посмотрим, как обстоят дела.
Доктор открыл дверь в палату и пропустил Стиви. Она бросилась к постели. Глаза Хлои были закрыты.
– Она спит? – встревоженно спросила Стиви. – Или она снова без сознания?
– Скорее всего спит. Маловероятно, чтобы она снова потеряла сознание.
Стиви погладила Хлою по щеке, и глаза дочери медленно открылись. Казалось, эти прекрасные темные глаза не различают предметов, как глаза младенца.
– Хлоя, милая, это я, мама, – сказала Стиви дрожащим голосом, сжимая руку дочери.
Как она любила свою девочку! Она готова была рыдать от облегчения. Но с трудом обретя самоконтроль, только повторила более твердо:
– Это я, мама! Я здесь, с тобой. Все будет хорошо, деточка. Я буду с тобой, буду за тобой ухаживать.
Невидящие глаза Хлои смотрели на Стиви. Неожиданно она моргнула.
Мистер Лонгдон подошел ближе к постели и внимательно посмотрел на свою пациентку. Повернувшись к Стиви, он сказал ей:
– Я абсолютно уверен, что она вас узнала, миссис Джардин. Похоже, она в полном сознании.
– А что теперь, когда она вышла из комы? – спросил Майлс.
– Я уже говорил миссис Джардин несколько дней назад, что после возвращения сознания ваша сестра перейдет в реабилитационное учреждение. Теперь ее можно будет перевезти в Лондон. Я бы посоветовал вам поместить ее на месяц-полтора в частную больницу Норсвик-парк в Хэрроу. Они специализируются на черепно-мозговых травмах. Ей придется заново учиться есть, ходить, говорить и все остальное.
– Значит, она может остаться парализованной? Или у нее могут быть проблемы с речью? – спросил Майлс.
– Такая вероятность существует, мистер Джардин, но давайте смотреть на жизнь с оптимистической точки зрения.
28
– Бабушка, ты поедешь с нами? – спросил Арно. Он облокотился на колени Стиви и поднял серьезное личико. – Пожалуйста, поедем.
