Ивана Трамп - Только про любовь
– Ублюдок, – пробормотала она, и глаза ее наполнились слезами.
– Ты хочешь уйти? – спросила Катринка. Натали покачала головой.
– Это было бы слишком явным.
– Если ты так болезненно все воспринимаешь, почему бы не покончить с этим?
Натали посмотрела на нее так, будто она сказала несусветную глупость.
– Я люблю его, – ответила она.
Они заказали десерт и, пока ожидали его, изобразили оживленную беседу, пытаясь скрыть охватившее их обеих ощущение дискомфорта. Обе, хотя и по разным причинам, боялись взглянуть по сторонам из опасения встретить смущающий их взгляд. Когда, наконец, официант принес десерт, вслед за ним появился его помощник с двумя хрустальными бокалами и метрдотель с бутылкой «Луи Редерер Кристал», которую он поставил на стол перед Катринкой.
– Но мы не заказывали шампанское, – твердо произнесла Катринка, не желая, чтобы ей что-то навязывали.
– Это подарок, фрейлейн, – сказал он, протягивая ей записку.
– От кого? – спросила Натали, когда тот открыл бутылку и наполнил их бокалы.
Катринка разорвала конверт и прочитала записку. «Вам не следовало убегать, – было написано в ней, а затем шла подпись. – Адам Грэхем».
– Это тот самый мужчина из вагончика, – пояснила она, протягивая Натали записку, что было не очень осмотрительным поступком, но она об этом как-то не подумала. Она чувствовала себя одновременно и обрадованной, и раздосадованной, польщенной таким вниманием и возмущенной тем, что мужчина обращается со своей спутницей с таким пренебрежением. Рыжеволосой, заметила она, за столом не было, возможно, ее провели в дамскую комнату.
«Интересно, он это тоже рассчитал вместе с метрдотелем?» – подумала она.
– В самообладании ему не отказать, – сказала она Натали, и раздражение вытеснило, в конце концов, последние следы радости, которую, она испытала от его жеста. Она бы возмутилась, если с ней обошлись подобным образом.
– Очень дерзко, – согласилась Натали, не скрывая восхищения, в котором сквозило почти полное одобрение. И дело не в том, что у Натали были более примитивные, чем у Катринки, представления о том, что хорошо и что плохо. Она обожала сложные перипетии любовных связей с их неожиданными поворотами и ударами, разумеется, при условии, что эти удары метят не в нее. Она перевела взгляд с записки на возмущенное лицо подруги и сказала:
– Улыбнись, дорогая.
«Бедная девушка…» – подумала Катринка.
– Уф, – произнесла Натали с неподражаемой галльской насмешливостью. – Может быть, она его сестра. – Подняв бокал, она обернулась, улыбнулась Адаму и отпила глоток шампанского.
Со своего места Катринке было видно, как Жан-Клод наблюдал за происходящим со все большим интересом и слегка хмурился.
– Натали, ты обращаешь на себя внимание, – предупредила она.
– Вовсе нет, – Натали снова повернулась к Катринке, отпила еще один глоток шампанского и поставила бокал на стол. – Я соблюдаю правила приличия. А ты поступаешь, как ханжа.
– Жан-Клод думает, что ты с ним флиртуешь.
– С Адамом Грэхемом? В самом деле? – Натали улыбнулась ослепительной улыбкой, не скрывая удовольствия. – Это же замечательно. Может быть, он подумает, что этот таинственный мистер Грэхем прислал шампанское мне. – В ее улыбке появилась искорка озорства. – Если Жан-Клод спросит, ты ему не говори, – попросила она Катринку.
– А эта самая Сабрина глаз с тебя не сводит.
– И это весьма кстати, – сказала Натали и рассмеялась. – Кто бы мог подумать, что вечер окажется таким удачным?
Оглядевшись, Катринка заметила, что те две пары, которые вошли в зал вместе с Адамом Грэхемом, тоже смотрят в их сторону. Ее взгляд встретился со взглядом викинга, Марка ван Холлена, и уже второй раз за этот день она почувствовала, что краснеет. Все это приводило ее в замешательство.
– Заканчивай свой десерт, – сказала она Натали и попросила чек. Она пыталась не смотреть на Адама Грэхема, но это было невыполнимо. Его взгляд, словно назойливый комар, приковывал ее внимание. Наконец, она сдалась и холодно кивнула в его сторону в надежде, что он удовлетворится этим слабым признанием его существования, этим легким жестом благодарности.
Надежда, однако, оказалась тщетной. «Какого дьявола, что с ней такое?» – размышлял он, совершенно не понимая, почему она выглядит так, как будто он только что ее оскорбил, а не послал бутылку шампанского 1969 года разлива. Ему хотелось подойти к ее столику и прямо спросить, чем же он ее так сильно огорчил, но в это время из дамской комнаты вернулась Александра.
Он вежливо поднялся, пока она усаживалась, но она почувствовала, что его внимание опять приковано к чему-то еще, как и с самого начала вечера, когда они только сели за стол.
– Адам, тебя что-то беспокоит? – спросила она.
– Нет. А что? – ответил он.
– Ты весь вечер чем-то озабочен.
– Прости, – сказал он, сконцентрировав теперь свое внимание на ней. – Я все еще поглощен размышлениями о бизнесе.
Он знал ее так давно, что казалось, они были знакомы вечность. Все эти годы он время от времени приглашал ее куда-нибудь и даже спал с ней, когда не был серьезно увлечен кем-нибудь еще. Он видел, как она постепенно превращалась в красавицу, но она была для него слишком привычной, чтобы вызвать в нем нечто большее, чем привязанность, а если в нем и пробуждалась страсть, то это было связано не столько с ней, сколько с физиологической потребностью, которая требовала удовлетворения.
Александра же убедила себя в том, что полюбила Адама, когда ей было всего шесть лет. И теперь, после того как она долгие годы покорно принимала те случайные и довольно редкие встречи, которые он ей предлагал, она вдруг решила, что теперь он не покинет ее, как это часто случалось в прошлом. Ей было двадцать девять лет, Адаму – тридцать два. По ее мнению, им пора было оформить их отношения. Она успокаивающе улыбнулась ему.
– Так ты не обеспокоен? – сказала она. – Не поверю. Ты ведь знаешь, что всегда добиваешься желаемого.
Адам снова бросил взгляд на Катринку, которая торопливо расплачивалась, не обращая ни на кого внимания и даже прервав беседу с подругой.
– Неужели? – спросил он.
– Всегда, – говорила Александра, зная, что она сказала именно то, что доставит ему удовольствие.
Глава 23
На следующее утро Катринка каталась на лыжах на Эренбахе и Ханенкамме; на Ханенкамме был спуск, где женщинам, к ее досаде, кататься не разрешалось. К тому же ее смутило одно обстоятельство: она поняла, что высматривает Адама Грэхема на лыжне и у подъемников. Накануне вечером она пыталась отогнать мысли о нем и забыть – и его искривленные в улыбке губы, и бутылку шампанского, которая, как ей казалось, то являла собой галантный жест, то была символом предательства. В ее памяти причудливо смешались образы Франты и рыжеволосой, а рядом с ними всплывало продолговатое, но привлекательное лицо Адама Грэхема. Она мысленно вновь и вновь восстанавливала их вчерашнюю беседу и сцену в ресторане. Когда они с Натали уходили, Катринка позволила себе быстро взглянуть в его сторону. Он казался озадаченным ее поведением, несколько разочарованным и явно равнодушным к женщине, которая была с ним.
