Виктория Холт - Изумруды к свадьбе
Когда же я наконец заснула, зловещий стук преследовал меня и во сне. Мне снилась молодая женщина, которая не могла обрести покой, потому что умерла насильственной смертью. Она хотела вернуться, чтобы объяснить мне, как именно она умерла.
Тук-тук!
Я вскочила в постели. Служанка принесла мне поднос с завтраком. Женевьева, должно быть, проснулась раньше, ибо ее уже не было в комнате.
На следующий день после обеда я спустилась в подземную тюрьму одна. Я собиралась позвать с собой Женевьеву, но нигде не нашла ее. Я сама слышала стук, о котором мне раньше рассказывала Женевьева, и мне хотелось выяснить, что же это было такое.
Стоял солнечный день, и все выглядело иначе – веселей, праздничней! Даже древняя лестница не казалась сейчас такой темной, потому что через одну из длинных узких амбразур сюда проникало немного дневного света. И хотя она выглядела довольно мрачно, но все-таки не так ужасно, как ночью при свете единственной маленькой свечи.
Я добралась до двери, ведущей в подземную тюрьму. Даже сейчас, в один из самых светлых дней года, было трудно что-либо рассмотреть. Но после того как я немного постояла, вглядываясь в темноту, мои глаза привыкли к ней и я смогла различить очертания ужасных ниш, которые назывались клетками. Когда я шагнула немного вперед, тяжелая дверь неожиданно захлопнулась за мной, и я не смогла сдержать вскрик ужаса при виде скользнувшей ко мне тени. Чья-то рука схватила меня за локоть.
– Мадемуазель Лоусон!
У меня перехватило дыхание. Передо мной стоял граф.
– Я... я... – пыталась я вымолвить хотя бы слово. – Вы меня так напугали.
– Да, это было глупо с моей стороны. Как здесь темно, когда закрыта дверь. – Однако он не сделал ни малейшей попытки открыть ее. – А я никак не мог понять, кто бы это мог быть, – сказал он. – Хотя следовало бы догадаться, что это вы – с вашим интересом к замку и неуемным стремлением все изучать и исследовать... даже такие ужасные места, как это. Видимо, в них тоже есть своя прелесть.
Граф положил руку мне на плечо. Я дрожала от страха и никак не могла понять, чего именно боюсь. Он прошептал мне на ухо:
– Что вы надеялись здесь обнаружить, мадемуазель Лоусон?
– Я и сама не знаю. Женевьева слышала какие-то звуки, и этой ночью мы спустились выяснить, в чем дело. Потом я пообещала, что мы еще раз придем сюда днем.
– Так она тоже придет сюда?
– Вполне вероятно.
Он засмеялся:
– Звуки... Какие звуки?
– Как будто кто-то стучит. Женевьева говорила мне о них раньше. Вот мы с ней и договорились, что когда она услышит эти звуки снова, то сообщит мне, и мы попытаемся вместе выяснить, что происходит.
– Можно легко догадаться, что бы это могло быть, – сказал он. – Жуки-древоточцы.
– О...
– Вы должны были бы догадаться. Наверняка сталкивались с ними в замках Англии.
– Конечно, но эти каменные стены...
– Здесь очень много дерева. – Он отошел от меня и, подойдя к двери, распахнул ее. Теперь я могла видеть более отчетливо ужасные решетки, страшные кольца, цепи... и графа, бледного, с очень сосредоточенным и более замкнутым, чем обычно, выражением лица. – Если завелись эти жуки...
– Вам придется все очень внимательно обследовать?
– Да, но после сбора винограда, – кивнул он. – Это займет чертовски много времени – обстучать все помещения. Прошло только десять лет с тех пор, как проводили подобную профилактику. Так что вряд ли они успели натворить много бед.
– А как вы оказались здесь? – спросила я.
– Увидел, как вы направились вниз, и пошел за вами. Я подумал, уж не сделали ли вы какого-нибудь открытия? – ответил граф.
– Открытия? Какого открытия?
– Какую-нибудь картину на стене или что-то в этом роде. Вы же сами рассказывали мне, помните?
– Но здесь...
– Всегда трудно предположить, где может быть спрятано сокровище, не так ли?
– Вы, пожалуй, правы.
– Давайте не будем никому говорить о странных стуках. Если о них услышит Готье, он тут же начнет твердить о необходимости пригласить экспертов. Подождем, пока не уберут урожай. Вы не представляете, мадемуазель Лоусон, хотя скоро увидите своими глазами, какое здесь царит лихорадочное оживление, когда поспевает виноград. И в это время нельзя отвлекать работников на какие-то другие дела.
– Могу ли я рассказать Женевьеве, как вы объясняете происхождение звуков?
– Да, конечно.
Мы вместе поднялись по лестнице, и, как всегда в его присутствии, мною владели смешанные чувства. Я ощущала себя так, будто меня поймали на чем-то предосудительном, а с другой стороны, меня неудержимо тянуло говорить с ним снова и снова.
На следующий день во время прогулки верхом я объяснила Женевьеве происхождение звуков.
– Жуки? – вскричала она. – Как? Они такие же ужасные, как и привидения!
– Чепуха, – рассмеялась я. – Вполне материальные создания, и их можно уничтожить.
– Ага, пока они не уничтожили весь замок. Ух! Мне совсем не нравится, если у нас действительно завелись жуки. А почему они стучат?
– Они стучат головками о дерево, чтобы привлечь к себе партнеров.
Сказанное мной развеселило Женевьеву, и у нас обеих сразу поднялось настроение. Я поняла, что девочка почувствовала явное облегчение.
День выдался замечательный. Утро было несколько пасмурное, но зато трава и деревья издавали чудесный запах свежести... Гроздья винограда почти все уже были срезаны. Остались нетронутыми самые лучшие из них, и теперь они без всяких помех вбирали в себя солнечный свет и тепло, чтобы ягоды стали еще более сладкими и дали потом прекрасное вино.
Внезапно Женевьева сказала:
– Мне бы так хотелось, чтобы вы обедали вместе с нами, мадемуазель.
– Спасибо, Женевьева, – ответила я, – но я не могу приходить без приглашения.
– Мне всегда бывает интересно, когда вы разговариваете с папой.
– Вот оно что!
Девочка нахмурилась:
– Лучше бы она не приезжала сюда. Я не люблю ее. И она меня тоже.
– Вы имеете в виду тетю Клод?
– Она мне не тетя.
– Так проще называть ее.
– Почему? Она не намного старше меня. Кажется, все забыли, что я уже взрослая... Давайте зайдем к Бастидам и посмотрим, что они там поделывают.
Недовольное выражение ее лица, вызванное нашим разговором о Клод, при упоминании имени Бастидов мгновенно исчезло. И я с огромным удовольствием повернула своего Бонома на дорожку, ведущую к дому Бастидов.
Ива и Марго мы застали в саду. Они держали в руках корзинки и, согнувшись в три погибели, внимательно обследовали тропинку, напевая что-то тонкими детскими голосами, и непрерывно перекликались друг с другом.
Мы привязали лошадей к столбу, и Женевьева побежала к ним выяснить, чем это они заняты.
