Светлана Полякова - Храни меня, любовь
Во втором почему-то лежали тонкие брошюры — из серии «Как стать богатым, заработать миллион, увеличить мускулатуру» и прочая фигня. Шерри усмехнулась.
Она уже устала от путешествия в мир Бравина. Там было скучно. Она сейчас не понимала, как же это получилось, что она так долго пребывала в этом мире? Или сама была тогда скучной?
Паспорт она нашла в самом неожиданном месте — он лежал в баре, и Шерри бы его ни за что не нашла, если честно. Ей показалось, что кто-то подсказал. «Там, за бутылкой „Хеннесси“. Она даже пробормотала одними губами — спасибо, неизвестно кому, но — ей показалось, это был Волк. А еще ей послышалось встревоженное „уходи!“, и в сердце кольнула тревога, но она погасила ее. „Перестань, чего бояться“, — попыталась успокоить она себя. Она накинула куртку и уже собралась уходить, но — дверь открылась.
Да, она открылась, и на пороге появился Бравин собственной персоной. Его фигура закрыла дверной проем — «точно дверь от меня закрывает», пришло ей в голову. В горле защипало, как всегда, когда начинал подступать страх, чертов страх, гадкий страх…
Бравин смотрел на нее сощурившись. Сначала удивленно, потом вопросительно, потом — обрадованно (но радость эта была какой-то злой и угрожающей) и, наконец, спросил:
— Что ты тут делаешь?
Он не спросил: «Ты вернулась?» Именно так — что ты тут делаешь? Шерри хотела сказать: «Да ворую у тебя сбережения» или еще как-нибудь пошутить, но — под его тяжелым взглядом теряла остатки мужества, и себя тоже — теряла.
— Я за паспортом, — сказала она и с ужасом обнаружила, что ее голос дрожит, как будто она, Шерри, делает что-то постыдное и совсем-совсем неправильное. — И за своими вещами, — добавила она.
— Есть куда податься? — холодно усмехнулся он.
Она кивнула:
— Есть, да…
«Что со мной происходит? — с тревогой подумала она. — Он давит меня взглядом… Еще минута — и вернется прежняя Шерри. Я не хочу».
Она зажмурилась, пытаясь увидеть Андрея, точно звала его на помощь. Но — Андрея не было. Увидела она совсем другое. По заснеженной равнине летел белый волк. Он спешил, он так торопился, точно боялся не успеть.
В его глазах сверкали опасные огоньки, и Шерри вдруг поймала себя на том, что ей стало спокойнее. Она открыла глаза — «теперь я знаю, Волк бежит сюда, ко мне, на помощь», — и спокойно улыбнулась.
Бравин недоуменно поднял брови и выпрямился.
— Нашла нового папика, маленькая б…?
Он шелестел словами, и слова были мерзкими, скользкими. И Шерри подумала — он сам мерзкий и скользкий, и любые слова становятся такими же… И еще подумала — как она могла спать с этим человеком, ведь он способен и других превращать в животных, подобно тому, как Мидас превращал все в золото, так этот — превращает все прикосновением руки в дерьмо… И Шерри была с ним? Он дотрагивался до нее? Какими же волшебными были руки Андрея, вернувшие ее в человеческое состояние…
— Говори что хочешь, — сказала она спокойно. — Твои слова так же омерзительны, как твои мысли. Как ты сам. И… пропусти меня. Меня ждут.
Волк мчался быстрее, и Шерри видела — он торопится, он боится не успеть Шерри на помощь.
«Да не волнуйся, Волк, что он мне сделает?» — сказала она ему.
— С кем ты разговариваешь?
— Не твое дело, пусти…
Он усмехнулся.
— Сначала покажи, что ты взяла у меня, сучка, — проговорил он. — Ты же воровка… Я тебя знаю.
— Я ничего не брала твоего, — отрезала она, почему-то краснея. Подозрения в воровстве были тоже постыдными.
Все, что исходило от этого человека, было тягостным и постыдным.
«Я с ним жила», — напомнила она себе. Зачем она это сделала? Острая волна жгучего стыда окрасила щеки, и Шерри почувствовала в уголках глаз слезы.
— Пусти, меня ждут…
— Я сказал, покажи сумку. Она разозлилась.
Зло вытряхнула содержимое на пол.
— Смотри, козел…
Зря она это сделала… Теперь, чтобы уйти, ей надо собрать все с пола. Он смотрел сверху, и, что самое гадкое, переворачивал ее вещи носком ботинка. Это было так унизительно, что Шерри захотелось броситься на него, самой превратиться в волчицу, перегрызть этот кадык на его шее… Ей даже почудилось, что она зарычала угрожающе. Или — кто-то рядом зарычал? Коротко. Совсем коротко и тихо, но так, что по спине поползли мурашки от близости опасного чуда.
— Это ты на меня, что ль, рычать вздумала? — услышала она.
Она старалась быстро собрать вещи, но вдруг закричала от невыносимой, резкой боли. Носок ботинка, как в страшном сне, снова двигался в ее сторону. И по лицу текло что-то горячее. Она догадывалась, что это — кровь…
«Волк!»
Она попыталась встать, но он опрокинул ее — новым, сильным, болезненным ударом ноги.
«Нет в этом мире Волка. Нет и любви. Нет открытой двери… Есть только бравины. Их много. Глупо верить чудесам — ты большая девочка…»
От этих мыслей Шерри становилась прежней, но они появлялись — помогая отчаянию. «Лучше лежи, — советовал внутренний голос. — Он успокоится. Ему ведь главное — унизить тебя. Указать тебе место в своем мире. Не вставай. И это кончится…»
«Но как вырасти крыльям, если ты позволил оттолкнуть себя от двери? Как им вырасти на согнутой спине?»
«Лучше умереть, чем жить среди крыс в туннеле…»
Она встала. Было нестерпимо больно. «Это ничего, когда крылья растут, всегда больно».
Медленно выпрямилась. Его глаза были рядом. Красные, маленькие, злые.
И сам он был смешным. Она вдруг поняла, как он смешон — разъяренный, что-то пыхтящий, воображающий себя самым сильным. А Волк был уже рядом. Совсем рядом. Она ведь слышала его рычание совсем близко… Или — это она рычала?
Она засмеялась. Сама почти не понимая уже от боли, почему ей так смешно. Наверное, потому, что эти ублюдки бра-вины ничего не знают об открытой двери, в которую от них можно убежать. Тем более — когда ты уже на пороге…
Вера Анатольевна решила устроить себе маленький праздник. «Ну да, — думала она, надевая свой праздничный костюм, подкрашивая губы, — в моей жизни так мало праздников, и приходится заботиться о себе самой…»
Она долго примеряла шляпку — красную, экстравагантную, с огромными полями, «английскую». Шляп у нее была целая коллекция, и у каждой — собственная национальность. Например, надевая маленькую и круглую, Вера Анатольевна ощущала себя француженкой. И вообще — шляпки помогали ей забывать о своей старости…
Ах, зачем она об этом вспомнила? Она усмехнулась, совсем невесело.
Но — нет, сегодня праздник.
Она кокетливо подмигнула своему отражению, взяла в руки маленькую, изящную сумочку и вышла из квартиры.
На улице было холодно и сыро, в воздухе ощущалось приближение снега, но Вера Анатольевна запретила себе обращать внимание на такие мелочи.
