Подари мне жизнь (СИ) - Шах Ольга

Парни наперебой загалдели, желая всего наилучшего для Марго и, главное, здоровья! И просили не держать их в неведении, звонить или хотя бы видюшки с собой присылать. Экран погас, Марго отключилась. Чон осторожно глянул в сторону друга. Тот давно перестал изображать безразличие. Сейчас он выглядел потрясенным и бледным, почти как Рита на больничной кровати.

Все потянулись к выходу, перерыв закончился. Только менеджер группы Анна, сидевшая со своими бумагами, задержалась, задумчиво постукивая авторучкой по ладони. Юн остановился возле жены:

-Анна, в чем дело? О чем задумалась?

-Да, понимаешь, есть у меня кое-какие подозрения, но тогда… получается, что Тэхи больший гад, чем мы сейчас думаем. Хорошо, если я ошиблась бы!

И она тоже пошла со всеми. Юн двинулся за нею, недоумевая - этих женщин не понять! Если они сами этого не захотят.

*****

Через два дня, обвязавшись поперек живота старой простыней, я, шатаясь и хватаясь за стенки, упрямо ползла в детскую реанимацию. Внутрь бокса меня пока не пустили, сказали, рано, но кювез с моим сыночком стоял рядом со стеклянной стеной бокса, и я могла его увидеть. Медсестра принесла мне какую-то табуреточку и я сидела, разглядывая малыша. Боже, крошечный какой! Весь красный, сморщенный. Опутанный проводами, в носике крошечный зонд, в ротике - трубка для дыхания.

Глава 46

Глава 46

Подошедшая педиатр подтвердила, что пока ребенок не может сам дышать, плохо расправились лёгкие, не может сам сосать. Поэтому дышит за него аппарат искусственного дыхания, а кормят его через зонд, маленькими порциями, через каждый час. В кювезе поддерживается повышенная температура, и влажность необходимая, поэтому ребенку не холодно. Но памперсы все равно нужны. Как и специальная смесь для глубоко недоношенных детей. И все это я могу купить на первом этаже, в аптечном киоске. Я машинально кивнула, продолжая смотреть на Тимку. Слезы невольно наворачивались на глаза от страха за ребёнка, не за себя. Врач поняла все правильно и успокаивающе сказала:

-Не стоит отчаиваться раньше времени, нам сейчас самое главное - справиться с пневмонией. Справимся - всё остальное нормализуется со временем. Ну, будет он у вас худеньким, так и вы, смотрю, не богатырского телосложения. А остальное все приложится. Тем более, мальчишка у вас упорный, цепляется за жизнь всеми лапками. И мама пусть верит в лучшее! Приходить можете каждый день, в вашем распоряжении три часа. Пока, конечно, на руки его брать нельзя, но со временем. Могу сразу сказать, что ребенок будет в центре не менее двух месяцев, а вот вас выпишут через семь дней. Так что мой вам совет - ищите себе жилье в Иркутске на это время! Вы нужны малышу, когда переведем его в обычную педиатрии, вас госпитализируют вместе с ним. Да и.. вон, видите, дальше кювез стоит? Там ребенок чуть постарше вашего. Маму выписали, и она улетела к себе на север. Туда только самолётом добраться можно. Там у нее ещё есть ребенок. Вот и кормим малыша той смесью, что вы приносите своим деткам. И памперсы поочередно берём у остальных. Нам государство выдает и смесь, и памперсы, только в них наших крохотуль можно завернуть с головой, и смесь не слишком удачна. А эта импортная, специальная. Вот из милосердия остальных мамочек и выхаживаем этого малыша.

Я была в ужасе. Но ни за что не допущу, чтобы мой малыш содержался из "милосердия"! Хорошо, что в кошельке у меня оставалась социальная банковская карта, заводила я ее для пособия. Пособия пока не поступало, но какие-то копейки на ней были, тысяч пятнадцать-восемнадцать. Из последних сил, лифтом, доползла до первого этажа и аптечного киоска. Цены меня впечатлили. Банка смеси стоила две тысячи, а ее можно было использовать открытой только пять дней. И упаковка памперсов - полторы тысячи. А меняют их часто.

С первого этажа меня, ругаясь, забирала наша палатная акушерка. Оказывается, мне ещё нельзя было разгуливать так долго. Оказавшись в своей палате, улеглась в постель и принялась думу думать. Сейчас передо мной две задачи - жилье и деньги. Снимать здесь, в областном центре всегда было очень дорого, тем более, на короткий срок. И деньги… у родителей сейчас тоже лишних нет, но они, при необходимости, найдут. Но мне было стыдно. Почему они должны платить за мои проблемы? Деньги у меня будут, но позднее, а пока мне надо самой позаботиться об этом.

И я решительно взяла в руки телефон. Где-то у меня были номера моих однокурсниц, которые после универа остались здесь, в городе. Правда, они все педагоги, но мы всегда дружили с этими девочками - переводяги и педагоги. Откликнулись сразу несколько моих подруг, развили бурную деятельность. И к моей выписке нашли мне квартиру и даже работу с переводами подогнали. Квартиру одна из девочек предоставила своей бабушки. Старушка сейчас поправляет здоровье на курорте, а прямо оттуда намерена совершить вояж по родственникам - в Германии и Израиле. Ну да, наша Софа как раз из этой богоизбранной нации, но добрее ее я не встречала человека.

И встречала меня на выписке Софа с мужем на своем автомобиле. С цветами и коньяком. Все это я отправила в детскую реанимацию. Сегодня с утра три часа просидела возле Тимки, объясняя малышу, что мама никуда не пропадет, она обязательно каждый день будет приходить к нему. Он, казалось, понимал и отвечал мне по-своему, меланхолично наматывая на себя кучу разных проводов от аппаратуры.

В квартире было чисто и пахло свежей уборкой. Софа подтвердила, что они с Давидом с утра тут бегали с тряпками и пылесосом. Необходимая мебель и бытовая техника в квартире были, а больше мне ничего и не надо. В кухне Софа сгрузила на стол два здоровых пакета из супермаркета с продуктами, озабоченно сказала, что на первое время мне хватит, а потом она ещё привезет. Оставив мне ключи, они уехали, оставив меня одну в пустой чужой квартире.

Наверное, мне давно надо было остаться одной, чтобы выплеснуть все то, что накопилось внутри души за последние недели. Получалось, что я все время на людях и держу все эмоции в себе. Закрыв за подругой и ее мужем дверь, я вернулась в комнату. Постояла молча, но вдруг накатило такое состояние, до дурноты, до мешающего кома в гортани, не дающего дышать…

Упала на колени возле дивана, потом, в какой-то момент, сползла на пол. Я не просто плакала, я выла, засунув кулак в рот, чтобы приглушить крик, каталась по полу, как капризное дитя. В этих слезах я выплескивала наружу все, что копила в себе, что скопилось внутри. И то нелегкое решение, что пришлось принять, и страшное расставание, свое разбитое, кровоточащее сердце, рана в котором никак не хотела излечиваться временем, свою несбывшуюся любовь. Страх за жизнь малыша, которому предстоит расти без отцовской любви и защиты.

Не знаю, как люди умеют плакать красиво, хрустальными слезинками. Я ревела самым плебейских образом, до отекших глаз, распухшего носа, до икоты и полного изнеможения. Кажется, я так и уснула на полу. Потому что, когда более-менее пришла в себя, за окном уже синели ранние осенние сумерки и болел бок и рука, которые я отлежала в своем беспамятстве.

Я перевернулась на спину, чувствуя внутри себя опустошение и, как ни странно, лёгкость. Тупо глядя в потолок, подумала: «Вот и закончилась моя седьмая жизнь. А восьмую я, похоже, угробила на то, чтобы мы с Тимкой остались живы. Все, больше мне нечем рисковать. Поэтому хватит себя жалеть взахлёб. Пора принять действительность такой, какая она есть. Я не одна. У меня есть сын. Вот ради него я и буду жить. Назло судьбе и всем, кто встанет на моем пути. Так что, Рита, отбрасывай в сторону чувства, несбыточные мечты о счастье. Вон оно, твое оставшееся на всю жизнь счастье, лежит в кювезе в больнице! Живи только реальностью! А теперь вставай, приводи себя в порядок. Тимке нужна здоровая мама.

И я, кряхтя, поднялась с пола. Нашла свой телефон, включила музыку, надела наушники и начала танцевать. И так сколько дней пропустила. Не обращая внимания на слезы, текущие по лицу от боли в суставах и послеоперационном рубце, я, сцепив зубы, танцевала. Наказывала себя за слабость. Отработав положенное время, достала из сумки полотенце, сменную одежду и личную гигиену, прошла в ванную. Да, по одежде у меня скудно, два месяца я не выдержу. Да и вскоре похолодает конкретно. Сибирь, ничего не поделаешь. Надо звонить маме. Пусть отправит мне запас одежды. На кухне нашла, чем себя покормить. Поскольку молока у меня так и не появилось, на эту тему могу не заморачиваться, есть все, что захочу.