Нора Робертс - Сила Трех
Она со всей силы опустила меч. Когда конец клинка вонзился в его плоть, человек захохотал и исчез.
Ночь издала вопль, земля дрогнула. А сквозь грозу к ней бежал тот, кого она любила.
— Назад! — крикнула она. — Уходи!
Но он упрямо пробивался сквозь бурю, протягивая к ней руки. Из кончика ее меча вылетела молния и пронзила его сердце.
— Рипли, очнись, милая. Проснись. Тебе приснился плохой сон.
Она горько плакала, и отчаяние, звучавшее в ее голосе, пугало его больше, чем дрожь, сотрясавшая тело.
— Я не смогла остановиться. Я убила его.
— Все кончилось. — Мак попытался включить ночник, но не нашел выключатель. Поэтому он просто сел рядом, обнял ее и стал качать. — Все уже позади. Все хорошо. Проснись. — Он целовал ее лоб и мокрые щеки.
Руки Рипли стиснули его, как стальные обручи.
— Мак…
— Все нормально. Я здесь. Тебе приснился кошмар. Хочешь, я включу свет и принесу тебе воды?
— Нет… нет. Подержи меня так минутку, ладно?
— Конечно.
Нет, это не кошмар, прильнув к нему, подумала Рипли. Видение. Смесь того, что было и что может быть. Она узнала лицо… лица мужчины на берегу. Одно она видела в других снах. Он умер триста лет назад. Проклятый той, которую звали Земля.
Другое она впервые увидела в роще у желтого коттеджа, когда этот человек держал нож у горла Нелл.
А третье — в кафе. Мужчина читал газету и ел суп.
Три части целого? Три ипостаси одной судьбы? О боже! Откуда ей было знать?
Она убила их. Перед концом кошмара она видела себя стоящей на берегу с мечом в руке. Она убила, потому что могла и отчаянно хотела этого.
Но расплата оказалась страшной.
Сквозь бурю к ней бежал Мак. Молния поразила Мака, потому что она не смогла совладать с тем, что было у нее внутри.
— Я не позволю этому случиться, — прошептала она. — Не позволю.
— Расскажи мне. Расскажи свой сон. Это поможет.
— Нет. Мне поможет другое. — Рипли потянулась к его губам и вложила в поцелуй всю себя. — Прикоснись ко мне. О боже! Возьми меня. Я хочу быть с тобой. — Слезы вновь вырвались наружу. — Ты нужен мне.
Утешать, жалеть, желать… Она могла бы взять и дать все это. В последний раз. Вложить в акт любви все, что было у нее за душой.
Она видела его в темноте. Каждая черточка его лица запечатлелась в ее уме и сердце. Когда она успела полюбить так безоглядно и беззаветно?
Она не считала себя способной на это и не стремилась к этому. И все же любовь пришла. Любовь, от которой все болело внутри. Он был для нее началом и концом, но у нее не было слов, чтобы сказать об этом.
А он их и не требовал.
Он вонзался в нее жадно и требовательно, но в этом была такая нежность, которой до сих пор никто из них не испытывал. Захваченный этим чувством, он шептал ее имя. Хотел отдать ей все. Сердце, ум, тело. Согреть ее руками и губами. И вечно хранить ее покой.
Она поднималась и опускалась вместе с ним. Вторила его вздохам. Любовь была драгоценным напитком, и каждый из них смаковал его.
Тихая ласка, соединение губ. Негромкая нежность, которая переворачивает душу.
Она раскрывалась, и он наполнял ее. Тепло погружалось в тепло. Они двигались в кромешной мгле, сохраняя тот же ритм, пока наслаждение не дало сначала цветы, а затем плоды.
Его губы осушали ее слезы, и вкус этих слез был сладким. Их руки нашли друг друга в темноте и соединились.
— Ты для меня все на свете, — еле слышно прошептал он.
А потом поднялась волна, мягкая как шелк, и накрыла их обоих.
Оставшуюся часть ночи она проспала в его объятиях. Без всяких снов.
Неумолимо наступало утро. Рипли была готова к этому. Нужно кое-что сделать, и она поклялась себе, что сделает это без промедления и без сожалений.
Она рано выскользнула из дома. В последний раз посмотрела на Мака, мирно спавшего в ее постели. На мгновение позволила себе помечтать о том, что могло бы быть.
А потом закрыла дверь и ушла не оглянувшись.
Она слышала Нелл, которая уже встала и напевала на кухне, и знала, что скоро проснется Зак. Нужно было поторапливаться, чтобы не столкнуться с ними.
Она вышла через переднюю дверь и бодрой трусцой побежала в сторону поселка.
За ночь дождь и ветер стихли. Небо стало ясным. Мороз крепчал.
Она слышала шум моря. Прилив был сильным, и теперь берег усеивало все то, что обычно приносит с собой вода.
Но в то утро ее ждала не обычная долгая пробежка.
Поселок был неподвижным, как картина маслом, покрытая вместо стекла хрустальным инеем. Рипли представилось, что он просыпается, зевает, Потягивается и раскалывает это тонкое стекло словно яичную скорлупу.
Рипли поклялась, что ее дому и его обитателям ничто не будет грозить, и открыла дверь полицейского участка.
Там было холодно, и Рипли вспомнила, что поселок живет без электричества. За ночь запасы топлива кончились, и генератор остановился. Рипли представила себе, что придется вытерпеть ей и Заку позже, когда на участок хлынут местные жители, у которых нет резервных источников энергии.
Но это будет позже.
Она посмотрела на часы и включила компьютер. Ничего, для ее целей мощности батареек хватит.
Джонатан К. Хардинг. Она расправила плечи и начала поиск.
Привычная полицейская работа помогла Рипли успокоиться. За долгие годы эти процедуры вошли в ее плоть и кровь. Зайдя в гостиницу, она узнала его домашний адрес, точнее, адрес, который он указал в анкете.
Ну что ж, сейчас она проверит, что это за гусь. А потом начнет гадать, какую роль этот человек играет в ее личной драме.
Она считала с экрана появившиеся на нем сведения. Джонатан Куинси Хардинг. Возраст — сорок восемь. Разведен. Детей нет. Лос-Анджелес.
— Лос-Анджелес, — повторила она и почувствовала холодок под ложечкой, тот самый, который ощутила в момент, когда прочитала название этого города в анкете для регистрации.
Ивен Ремингтон тоже жил в Лос-Анджелесе. Hу и что? Там живут и другие люди, напомнила она себе так же, как накануне. Но на сей раз убедить себя оказалось труднее.
Она прочитала сведения о месте работы. Сотрудник журнала. Репортер. Сукин сын. Примчался за жареными фактами, Хардинг? Ничего ты не получишь! Только попробуй сунуться к Нелл и…
Она осеклась, шумно выдохнула и сознательно подавила разгоравшийся гнев. Были и другие репортеры, напомнила она себе. Зеваки, паразиты и любопытные. С ними удалось справиться без особого труда. И с этим можно будет справиться тоже.
Она вернулась к сведениям и обратила внимание на то, что у Хардинга нет криминального прошлого. Даже штрафов за неправильную парковку автомашины он не платил. Следовательно, этот Хардинг был законопослушным гражданином.
Она откинулась на спинку кресла и задумалась.
