Юлия Флёри - Только твоя...
— Егор Иванович, приехали. – Оторвал от размышлений баритон водителя.
— Жди здесь.
Поднимался на нужный этаж, даже лифтом не воспользовался, чтобы затянуть время. Потом минуту просто под дверью топтался, наверно хотел услышать что-то, или просто ждал, что Настя выйдет. Звонить в звонок не стал, помнил о предупреждении Стаса о ребёнке, ухмыльнулся мысли о том, что тот заботится о его сыне… хотя до конца в эту новость пока так и не поверил. У него есть сын!.. В дверь решил постучать и, на удивление, она вскоре открылась. Глазка не было, кто стоит за дверью Настя знать не могла, но дверь распахнула широко. Правда, потом и застыла, не зная, что делать дальше.
— Я войду?
Прозвучало не так, как хотел, даже как-то грубовато, Настя и вовсе ничего не ответила.
Она его ждала все две недели, пока жила здесь, каждый день вздрагивала от звонка, не решалась подойти к двери. А сегодня расслабилась, занялась уборкой и совсем не думала об этом. Егора на пороге увидела и внутренне зажалась. Взглянула в его глаза: взгляд был суровый, тяжёлый, но не злой и это немного успокаивало. Егор на Насте взгляд не задержал, прошёл в гостиную, огляделся по сторонам, а потом глянул на неё в упор. От этого взгляда спрятаться было трудно, но очень хотелось, казалось, сейчас начнёт обвинять. Лучики морщинок расходились в стороны после привычного прищура, редкие седые волоски на висках выдавали тяжесть последних лет, хотя ему совсем недавно исполнилось тридцать девять. Глубокая морщина проходила по всему лбу, показывая, насколько взвешенное решение он принял для себя. Но всё это, до мельчайших черт лица, до запаха одеколона – всё было знакомым и родным.
— Ты бледная. – Вдруг начал он. Совсем не так, как Настя ожидала, поэтому совсем растерялась. Дыхание затаила, взгляд метнулся в одну сторону, в другую, а потом к его лицу вернулся.
— Говори тише. – Сказала, а потом язык прикусить захотелось, ещё была надежда, что он не знает про ребёнка, хотя это, в принципе, ничего не меняло.
— Мне Генрих Карлович сказал, что видел тебя.
— Да?
— Да.
Егор сделал шаг навстречу, а Настя запаниковала и отступилась. Выглядело наверно глупо, но это первое, что пришло в голову.
— Где ребёнок?
У Насти всё упало, паника лишь усилилась. Выпрямилась, как струна, напряглась, только испуганный взгляд выдавал.
— Спит.
— Где?
От волнения она глаз с закрытой двери не сводила и Егор всё понял. Направился к комнате, а Настя его за рукав схватила, хотела остановить, но получила осуждающий взгляд и отступилась. Кулаки сжала. Дверь неслышно открылась, Егор прошёл в светлую комнату, остановился в шаге от кроватки со спящим ребёнком и вроде даже улыбнулся. Всего на секунду, да и это могло просто показаться, а потом сразу же вышел, взгляд вроде бы стал немного теплее. Настя к окну подошла, от Егора отвернулась и повернуться обратно не решалась, боялась услышать от него страшное. Когда почувствовала его дыхание за спиной, замерла.
— Нам надо поговорить. – Выговорил он через силу. Реакции не дождался и сам Настю повернул.
— И что ты хочешь мне сказать?
— А ты мне ничего сказать не хочешь?
— Наверно ты уже всё знаешь… — Настя взгляд опустила, навернулись слёзы.
Егор приблизился, хотел обнять, но руки вдруг убрал. Склонился над Настей и проговорил как можно тише:
— Если я скажу, что скучал по тебе, ты мне поверишь? – Начал дышать чаще, горячий воздух упирался в шею Насти, как раньше… волновались оба.
— Я хочу тебе верить…
— Я искал тебя повсюду. – Егор рискнул и пальцем подбородок поднял, глаза Насти увидел, и всё замерло внутри. – Я больше не хочу, чтобы было так… без тебя.
— Ты меня прощаешь?
— Я хочу, чтобы ты простила меня.
Он двумя руками лицо Насти обхватил, приблизился, на секунду задумался, а потом поцеловал в кончик носа. Через мгновение она уже вцепилась в его плечи обеими руками и прижала к себе. Маленькая, худенькая, каждая мышца чувствовалась. Она была рядом такая хрупкая и такая родная. Взволнованное дыхание прожигало через рубашку, а Егор лишь прижимал её к себе сильнее. Она знала, что с ним будет тяжело, с его характером и его ревностью, но желание чувствовать его тепло было сильнее. А Егор знал, что она та единственная, которую он хочет видеть рядом с собой… всегда.
— Скажи, что ты моя.
— Всегда была только твоей…
Конец.
