Анна Альварес - Дикая Роза
— Как дела, парень?
Рохелио, видимо, был уже в курсе их дел, потому что спросил:
— Роза, правда, что вы с Эрлиндой работаете в этом…
— Да, — твердо сказала Роза. — Ничего другого у нас пока нет. Но пусть твой брат не боится позора: я немедленно дам ему развод…
Не успел Рохелио повесить трубку и расставить шахматы, как в его комнату буквально ворвались Дульсина и Леонела.
Повторилась примерно та же сцена, что и с Рикардо. Рохелио медленно, уже почти не прихрамывая, ходил по комнате, а женщины с возмущением рассказывали ему о грязной дыре, в которой работают Роза и его медсестричка, путающиеся там с чудовищными типами. Они требовали, чтобы Рохелио уговорил Рикардо пойти в «Твой реванш» и своими глазами убедиться в том, что все ими сказанное — правда.
— Я ни в чем не собираюсь убеждать Рикардо, — сказал наконец Рохелио.
— Но почему?!
— Потому что, как и он, не верю ни одному вашему слову.
Сорайда смотрела на Куколку с некоторым беспокойством: очень уж хитрый и довольный вид был у ее любимого пакостника. Это могло означать что угодно и скорей всего было связано с каким-нибудь беззаконием.
Куколка долго хихикал и интриговал ее, показывая издали чек на крупную сумму. Когда он наконец рассказал, за что получил этот чек, Сорайда неожиданно потребовала, чтобы он пошел к Линаресам и вернул эти деньги. Куколка, конечно, отказался.
— Тебе мало того, что ты получаешь от меня? Когда-нибудь ты из-за своей жадности попадешь в такую передрягу, что костей не соберешь. Кто тогда тебе поможет?
Куколка сделал лукавую гримасу, за которую отчасти и получил свое прозвище, и, не сомневаясь в своей неотразимости, игриво ткнул Сорайду пальцем в бок:
— Ну кто же? Конечно, ты!
— Устала я от тебя. — Сорайда беспомощно махнула рукой.
— Ты уж позволь мне делать то, что я неплохо делаю, — ведь правда, неплохо? А если мне придется выпутываться, я уж сам как-нибудь.
И он с надменным и несколько обиженным видом удалился.
«Я вам не верю», — сказал Рохелио Дульсине и Леонеле. Но Рикардо он сказал другое.
— Эрлинда и Роза действительно работают в этой ночной таверне. Они звонили мне оттуда.
Рикардо опустил голову.
— Как Роза могла пасть так низко…
— Ума не приложу. Ты думаешь, это влияние Эрлинды?
— Когда мы с Розой познакомились, она была сама чистота.
— Может, ее нужда заставила.
— Наверно, в этой таверне легко достаются деньги.
— Не думаю, чтобы в ночной таверне деньги доставались легко.
Рикардо молчал, и по его виду можно было определить, что в нем созревает какое-то решение.
— Я поеду в эту таверну, — сказал он наконец.
— Зачем? — пожал плечами Рохелио.
— Хочу посмотреть Розе в глаза.
Когда у Розы и Линды выпала свободная минута, они тут же нашли друг друга: им не давал покоя телефонный разговор с Рохелио.
— Ты знаешь, я по голосу поняла: Рохелио не понравилось, когда я сказала ему, где мы работаем.
— Я как чувствовала… Не надо было ему звонить.
— Что ж ты думаешь, сестренка его и эта жаба склизкая ему не рассказали бы?
— Может, им бы он не поверил… Роза рассердилась:
— Да что такого плохого мы делаем здесь, чего нам стыдиться? Мы только работаем.
Линда вздохнула:
— Кстати о работе: нам пора в зал — Сорайда нас загрызет…
Они спустились в зал, и первый, кого увидела Роза, был Эрнесто.
— Я думала, ты ушел, — сказала она ему.
Он сказал, что хочет отвезти ее и Линду домой.
— Зря ты беспокоишься. Мы бы такси взяли.
— Просто мне хотелось узнать, где ты живешь, чтобы иногда навещать тебя. Если, конечно, ты не против…
— Ну что ты! Разве мы не кореша?
Пабло не давала покоя болезнь отца. Он все время заботливо расспрашивал Роке о его самочувствии. И Роке, как мог, успокаивал его, говорил, что находится под постоянным наблюдением врачей и что в последнее время чувствует себя неплохо.
— Мама наконец поговорила с тобой? — спросил Пабло.
— Да. Никогда бы я не мог подумать, что у нее…
— Дочь? — закончил за него Пабло.
— Ты знал об этом? Знал и не сказал мне?!
Пабло подошел к отцу, сидящему в глубоком кресле, и положил ему руку на плечо.
— Ты не можешь упрекать меня в этом, отец. Не я должен был сказать тебе об этом. Это право мамы. И ты понимаешь, что она пережила, храня свою тайну… И потом, ты знаешь, отец, ей тоже есть в чем упрекнуть тебя. Разве ты не скрываешь от нее своего заболевания?
Роке растерянно посмотрел на сына.
— Ну, это совсем другое.
— Наверно. Но все-таки я очень тебя прошу: не причиняй маме новых страданий, упрекая ее за долгое молчание.
Роке смотрел на сына и думал, что его мальчик как-то незаметно стал взрослым.
НАПАДЕНИЕ
Мать Эрнесто видела, что сын ее несчастлив в своем чувстве к девушке, в которую влюблен. Она просила его не встречаться с ней, чтобы не мучить себя. И он обещал матери поступить именно так.
Но справиться с собой он не мог: Роза слишком глубоко вошла в его душу. И вечером он опять сидел в «Твоем реванше» за своим столиком в углу. Роза была еще не очень занята. И они тихо беседовали.
Роза сидела лицом к эстраде и только по глазам Эрнесто поняла, что кто-то подошел к их столику и встал за ее спиной. Она обернулась: рядом стоял Рикардо Линарес и смотрел ей прямо в глаза. Чуть поодаль маячил его приятель, которого, сколько помнилось Розе, звали Хорхе.
— Добрый вечер, — сказал Рикардо, и Роза поняла, что эти слова дались ему с большим трудом. — Тебе не стыдно здесь обретаться?.. Впрочем, скорей всего, это место как раз для тебя.
Уловив неприкрытую агрессию в его словах, Эрнесто поднялся со стула.
— Послушайте, оставьте ее в покое.
Рикардо как будто только этого и ждал. Он схватил журналиста за отвороты его кожаной куртки, и Эрнесто пришлось сделать резкий жест, чтобы вырвать ее из цепких пальцев Линареса.
— Эрнесто, прошу тебя! Это мой муж, — закричала Роза.
— К несчастью, — добавил Рикардо. — Ты что же, не могла найти другую работу?
— Я могу работать где угодно, и везде меня будут уважать! Эрнесто спокойно сказал:
— Простите, что я вмешиваюсь, но Роза говорит правду: ее здесь уважают. Хотя я тоже считаю, что это место не для нее. И за минуту до вашего прихода она сообщила мне, что уходит отсюда.
Рикардо глумливо усмехнулся:
— Это ее проблемы. Я хотел лишь убедиться, что моя сестра не лжет. И я убедился. Мой следующий шаг — развод.
— Вот и убирайся! — крикнула Роза.
Он насмешливо посмотрел на нее, качая головой:
— Вот не думал, что ты так цинична!
— Не будем оскорблять друг друга. Если я начну говорить, что я о тебе думаю, ты такое услышишь! Ты продажней любой из тех, кто здесь работает!
