Сьюзен МакКлайн - Рухнувшие небеса
Я с ужасом взглянула на свою правую ладонь, затем устремила взгляд на Габриеля, который натянуто улыбался. Из всего слов я поняла совершенно немного: Бог, смотавшийся не понять куда, оставил пророчество, которое зачем-то разделил на две части и запрятал туда, куда посчитал нужным. Видимо, он опасался, что нежелательные «личности» узнают обо мне и о том, что мне предстоит сделать. Удивительно. Неужели ему в какой-то хоть и самой малой степени было не наплевать на этот мир?…
Я запрокинула голову, с легким непониманием обследуя идеальные черты лица Габриеля, который, похоже, ждал от меня комментария. Все это было так запутано. И странно. И с трудом походило на правду. Хотя я прекрасно знала, что парню незачем мне врать – и это, скорее, не радовало, а – пугало.
– Бог разделил пророчество? – я вскинула бровь, ухмыляясь тому, насколько нестандартно прозвучал этот вопрос.
– Да, – спокойно ответил Габриель, разминая длинные пальцы рук.
– И зачем? Что оно вообще из себя представляет? И… на кой черт нужно было прятать вторую часть в… Чистилище? – поинтересовалась я на одном выдохе, желая немедленно узнать ответы. Мой мозг, наверное, что и способен будет делать сейчас – так это воспринимать информацию, не подлежа ее обработке.
Габриель измученно вздохнул, понимая, что ему опять придется для меня раскладывать все по полочкам.
– Пророчество – летописное сказание Бога, которое должно сбыться.
– Я знаю, что это такое, – оповестила я, набирая в легкие больше воздуха. Из-за «чудесного» аромата, который исходил от меня, я ощущала себя неловко, и всей душой надеялась, чтобы Габриель не чувствовал, как от меня сильно разит помоями. Хотя, он меня прижимал к себе близко и наверняка учуял ядерный запашок, но благо, что не проронил ни слова на этот счет. Я была благодарна, что он молчал, и очень сейчас хотела принять холодный душ, вылив на тело добрую порцию какого-нибудь цветочного геля.
– Окей, – улыбнулся парень. – Итак, как ты уже поняла, пророчество – в письменной форме…
Он что, издевается?
Я стиснула зубы, успокаивая поток злости, взорвавшийся внутри меня.
– И?… – сдержано протянула.
Габриель хлопнул в ладоши.
– Так вот, этот засранец разделил его на две части. Для чего – не знаю конкретно, но – догадываюсь. Наверняка он подозревал, что демоны узнают о пророчестве, поэтому решил усложнить нам задачу. Уродцы в курсе, когда ты должна исполнить предназначение, поэтому, наверняка готовят что-то масштабное на тот случай, если не смогут тебя убить…, – он с предосторожностью глянул на меня, – … в чем я уверен. Бог был проворным, поэтому вторую часть пророчества запульнул аж в само Чистилище – это мы узнали по его оставленным подсказкам.
Я была на грани срыва, от нахлынувшей на меня волны полного непонимания. Габриель говорил какую-то несуразицу, и должна была как-то вникать в нее, но не могла. Я была либо слишком глупа, чтобы переварить его слова, либо – недостаточно развита – хотя это, практически, одно и то же. Я знала, что есть пророчество – его разделили на две части по необъяснимым причинам, и, похоже, по одной из них ангелы узнали, что в определенное время на свет появлюсь я и смогу очистить этот мир от зла.
Гм…
А что написано тогда во второй части? И вообще, она у них или до сих пор где-то в Чистилище?
Я изогнула бровь, глядя с оцепенением на падшего. Вопросы били через край, и я подбирала самый подходящий, чтобы сейчас задать ему.
– Бог боялся, что о полном пророчестве узнают… демоны, поэтому, принял решение разделить его? – предположила я, и Габриель с веселой улыбкой на лице кивнул. – Хм… значит, от него у вас есть какая-то определенная часть?…
– Меня начинает удивлять твое рациональное мышление, Скайлер Грейс, – признался Габриель, заводя две руки за голову; его бицепсы вздулись, и теперь мое внимание было исключительно запечатлено на них. – Да, у нас только одна часть – начальная, – другая до сих пор находится в Чистилище.
Я резко отвела глаза в сторону, когда он поймал меня на разглядывание его тела. Парень довольно заулыбался, как бы ни специально начав закатывать и до того короткие рукава футболки, оголяя больше матовой кожи, поблескивающей при мягком солнечном свете. Я густо покраснела, ругая себя за то, что пялилась на него, как извращенка. Лихорадочно приковав взгляд к столику, я молила, чтобы Габриель не заметил моих пылающих щек. Но, похоже, он все-таки увидел мой румянец, и хмыкнул, вместо того, чтобы заразительно засмеяться или кинуть что-нибудь, что заставит меня стать еще краснее. Прогресс с его стороны.
– Так вы…эм… почему уверены, что имея одну часть, вы точно знаете, что я исполню пророчество? Вдруг в другой сказано, что что-то пойдет не так или…
Его грудной смех остановил меня. Сощурив голубые глаза, он успокоился и покачал головой.
– Да, пусть мы не знает, что написано в другой части, но точно уверены, что там вполне такая же суть, как и в первой. И зачем Создателю делать так, чтобы у нас возникли трудности, если он соизволил типа помочь нам?
А он… прав. Но все же, если Господь, который, черт подери, ушел в самое неподходящее время, разделил пророчество на части, значит, он опасался чего-то весьма очевидного, например того, что этой целой и полной информацией завладеют демоны (или просто решил поиздеваться над нами). В принципе, так и вышло, только они, как и все мы, в курсе лишь о событиях первой части пророчества. Неизвестно, что написано во второй. Но уж если Бог закинул другую часть в Чистилище, которое, как я знаю по ознакомлению с мифами и кое-какими знаниями, взятыми из библии, представляет собой место для душ, чьи дороги в Ад или Рай пока не определились, выходит, в ней по любому было что-то значимое. Ну, по крайней мере, я так думаю.
С одной стороны, зачем нужно было создавать сложности?
Я теребила нитку, выглядывающую из дырки на джинсах. Мои глаза продолжали сверлить столик, и сейчас, к счастью, я перестала краснеть, заняв себя глубокими раздумьями. Чем больше я шевелила мозгами, тем сильнее они у меня болели, с трудом воспринимая узнанную информацию.
А ведь пару дней назад я была совершенно обычной девчонкой, жалующейся на отстойную работу, и не знающей мрачную «тайну» о себе, о своем предназначении и о том, сколько сверхъестественного существует на самом деле. Я раньше могла видеть демонов-Искусителей и, смотря на их притворные людские оболочки, не представлять даже, что они не те, за кого себя выдают. Я могла в любой момент быть убитой от мерзких лап какого-нибудь адского создания, и при последних секундах жизни не знать, почему напали именно на меня, и почему я удостоилась такой страшной участи. Самое страшное – умереть в неведении.
