Робин Сисман - Особые отношения
Анни выпрямилась:
— Я ненавижу тебя! — выкрикнула она. На глазах появились слезы. — Ты — самая плохая мать в мире.
— Не кричи так, — сказала мать, глянув на дверь. — Я только стараюсь тебе помочь.
— Черт, да единственный человек, которому ты всегда хотела помочь, была только ты сама. Ты и об отце нисколько не заботилась. Не волнуйся, тебе не придется заботиться и обо мне.
— Анни!
Анни, опомнившись, поняла, что она трясет свою мать за плечи.
— Я больше тебя никогда не увижу. Думаю, тебе предстоит ужасная, одинокая жизнь.
— Подожди! Куда ты собираешься?
— Прочь отсюда. Неважно куда. — Анни схватилась за дверную ручку. Слезы катились по ее рту и шее. Ее мать бросилась за ней в зал.
— Что мне сказать Глории?
…Анни поднялась с кровати, стараясь прогнать воспоминания. Она пересекла комнату и подошла к мини-бару. Виски — вот что ей сейчас необходимо. Она долила стакан с виски водой и вернулась на кровать. На фотографии она увидела Эмму, в ее первой школьной форме. На другой фотографии Касси играла в пьесе, поставленной на Рождество, хозяйку гостиницы. А вот Эдвард в панаме на ступеньках испанского собора. Это была ее жизнь, и только ее. И передать своей матери ни одно из своих переживаний — и плохих, и радостных — она не хочет. Анни сжала губы. Пожалуй, идея Эдварда была неудачной.
Но все же стоит показать эти фотографии, но с другой целью, чтобы эта старая ведьма поняла, что она пропустила. Анни принялась засовывать фотографии в полиэтиленовые пакеты альбома. Ее руки двигались механически, и только на последней фотографии Тома она задержалась. Он был с развевающимися на ветру волосами. Она посмотрела на эту фотографию, потом вложила ее в пакет и положила альбом к изголовью. На завтра все дела сделаны. Анни выключила свет и почти сразу заснула.
27
Спаси меня
Гигантская статуя на Таймс Сквер простирала вверх свои руки. Из вентиляционных шахт метро вверх в небо поднимался пар. Слышались резкие сигналы машин. Откуда-то доносилась музыка. Вспыхивали огни неоновых реклам, отражаясь в каплях дождя. Когда на светофоре зажегся зеленый свет, машины рванулись вперед к площади Колумба. Прямо под статуей великого путешественника спал бездомный, закутавшись в газеты, газеты безжалостно трепал ветер. Неподалеку ожидала такси парочка, только что вышедшая из Линкольн-Центра. На женщине было норковое, на мужчине — кашемировое пальто.
Роза смотрела на эту обычную сцену, повторяющуюся каждый вечер, из окна машины. Она вздохнула. Если и есть что-нибудь для нее лучше, чем жизнь в Нью-Йорке, так это возвращение в этот город после отъезда. Она собиралась уехать отсюда на все выходные, но двадцати четырех часов оказалось для нее достаточно, и она вернулась домой на поезде, сказав, что у нее много работы. Конечно, гостеприимство Блейн и Декстера было свыше всяких ожиданий. Они обновили свой особняк и жаждали этим похвастаться. Но любоваться новыми занавесками, люстрами и импортными французскими кухонными плитами? Правда, любовная история между Блейн и Декстером-младшим была хорошей темой для светских сплетен. Хотела ли Блейн своей беременности? Женится ли на ней Декстер? Подписали ли они брачный контракт? Если можно будет получить их фотографии втроем после рождения ребенка, это увеличит тираж до двадцати тысяч.
Машина Розы подъехала к ее дому. Привратник поспешил к двери.
— Удачной была поездка, мисс Кассиди?
— Превосходной. Вы можете достать чемоданы из багажника?
— Карл сказал, что к вам приходил прошлым вечером какой-то молодой человек.
— Вот как? Кто это?
— Я не знаю. Он сказал, что оставил вам телефонное сообщение.
Возможно это тот фотограф, который ей так надоел. Если повезет еще раз, она натравит на него полицию. Роза отправилась к лифту, предоставляя привратнику доставку ее чемоданов наверх. В ее комнате была куча корреспонденции, в основном — счета и приглашения. Роза нажала кнопку на автоответчике и протянула руку за ножом для вскрытия писем.
Гудок, потом щелчок.
«Привет, это Кинди. Я звоню вечером в пятницу. Только что пришли отличные снимки Джинни Хоуп. Они от ее школьного приятеля. Ты умрешь, когда увидишь ее в платье для выпускного бала. Я оставлю их в конверте на твоем рабочем столе, на случай если ты вернешься до понедельника. В понедельник увидимся».
Ура. Это будет лишним оправданием того, что она не могла остаться у Блейн на весь уик-энд. Роза отложила в сторону свой счет на цветы, счет за пользование кредитной карточкой и письмо с просьбой материальной помощи от библиотеки Бодлейана.
Гудок, щелчок.
«Привет, Роза. Это — Рик Гудман. Нам нужно поговорить. Позвони мне».
Гудок, щелчок.
«Роза, это Том».
Роза резко выпрямилась. Она мигом пересекла комнату и увеличила громкость.
«… Я в аэропорту. Я хотел бы остановиться у тебя на день или два… Том Гамильтон, твой крестник. Ты, наверное, вышла. Я позвоню еще раз, как только доберусь до Нью-Йорка».
Гудок, щелчок.
«Извини, это опять я. Не сообщай матери, что я здесь. Я объясню все тебе позже. До свидания».
Роза быстро перекрутила ленту вперед. Еще было шесть звонков от Тома, все вместе они звучали как радиограмма.
Он отправляется в общежитие. Он покинул общежитие. Он находится в телефонной будке в центре города. Он в магазинчике, где продают кофе. Он — в магазине музыкальных пластинок. Деньги у него кончились, но она не должна волноваться. Этот глупый мальчик никогда не говорил время, когда звонит, но, по счастью, время фиксировал автоответчик. Последний звонок был сделан полчаса назад из кафе в Вестерн Виллидж, голос Тома с трудом перекрывал звон посуды. Роза схватила карандаши с волнением записала этот адрес.
Почему он звонил именно ей? Она не могла дать на это ответ. Том Гальмитон, отцом которого мог быть Джордан Хоуп, парень, который мог изменить результаты президентских выборов и за интервью с которым любой журналист убьет кого угодно. Его надо было немедленно разыскать. Роза заказала по телефону такси, быстро забежала в комнату, чтобы надеть более удобные туфли и захватить бумажник и пальто, и выбежала из своей комнаты.
Они не сразу нашли нужное кафе. Пришлось медленно проехать несколько кварталов, прежде чем Роза крикнула: «Это здесь!» У кафе стоял ряд мотоциклов. Сквозь стекло было видно, что здесь полно народа. Роза решительно выбралась из машины, ответив на протестующее восклицание водителя:
— Если хотите, чтобы вам заплатили, то ждите здесь.
Громкая музыка ударила в уши, когда она открыла дверь. Здесь она выглядела как принцесса, посетившая хлев. Тома она заметила раньше, чем он ее. Как он подрос… Том сидел за столом, уставленным бутылками, определенно навеселе, за столом сидели еще три подозрительных типа. Когда Том увидел ее, на лице его отразилось облегчение.
