Татьяна Моспан - Счастье не приходит дважды
— Из вас получился бы неплохой следователь. — Лавров задумчиво глядел на Тамару.
— Это у вас высшая похвала?
— Считайте, что да. Хватка у вас есть, да и смекалка тоже.
— Муж недавно сказал, что я — хороший оперативник, вы говорите, что из меня следователь мог бы получиться. Поневоле станешь смекалистой и научишься уворачиваться, когда за тобой по пятам убийца гонится.
— Тамара, — осторожно начал Лавров, — мне бы хотелось задать вам еще несколько вопросов. Перейти, так сказать, к настоящему.
Вершинина вздохнула.
— Надо — задавайте.
— Полковник шантажировал вас, поэтому вы сейчас поселили его в вашей старой квартире?
— Он… — Тамара замялась. — Поймите, я действительно была ему благодарна. К тому же у меня в данный момент не было другого выбора. Я боялась за дочь! А как вы узнали, что он жил в моей квартире?
— Александра Дроздова застрелили в ресторане «Черный ворон», который находится недалеко от вашего дома.
— Дроздова застрелили? Я не знала.
— Тогда бы вы не были так откровенны?
Тамара покачала головой:
— Мне надоело все скрывать. Я не совершила никакого преступления. Разве я виновата, что на моей даче укрывались преступники? Да, не сообщила, потому что боялась. Хотела бы я посмотреть, кто поступил иначе на моем месте! К тому же Полковник помог мне разобраться в ситуации.
— Вроде благородного разбойника.
— Понимайте как хотите. А молчать мне действительно надоело. Таиться, ждать и бояться за себя и свою семью. Ведь Дрозд застрелил Орешкина с моей подачи, значит, я виновата. А я просто воспользовалась обстоятельствами, иначе «родственничек» убил бы меня. Вы про благородных разбойников вспомнили… — Тамара поморщилась, и на лбу сразу появилась вертикальная складка. — Но я прекрасно отдаю себе отчет, что вместо Полковника может появиться другой, более жестокий, и начнет меня шантажировать.
Их разговор прервал телефонный звонок. Это был Валентин Архипов:
— Леонид Леонидович, я в аэропорту. На таможне задержали Шнейдера. В его багаже обнаружили серебряный ковш из коллекции Ольшанского. По описанию подходит. То ли XVII век, то ли XVI, короче, историческая реликвия. Разрешение на вывоз липовое. Ну и еще кое-что нарыли.
— Тоже из коллекции?
— Нет. Шнейдер шумит, требует представителя посольства.
— Имеет право. Действуй с соблюдением всех формальностей. Выяснил, кто ему ковш продал?
— Он говорит, купил у случайного человека возле антикварного магазина.
— Врет! Объясни ему, что пока не даст показаний, в Германию не попадет. А еще намекни, что Лидман нам все рассказал про его поиски наследства.
— Еще кто-то ищет свое наследство? — улыбнулась Тамара.
— И что самое удивительное — это тоже имеет к вам отношение.
— Вы шутите?!
— Нисколько. Гюнтер Шнейдер — внук немецкого промышленника Генриха Шнейдера, владельца знаменитой коллекции, часть которой, как выяснилось, вывез после войны из Германии генерал Вершинин, то есть ваш дед. Господин Шнейдер приехал в Россию, чтобы разыскать потомков генерала Вершинина.
— Вот почему… — вырвалось у Тамары, но она испуганно смолкла.
— Продолжайте. Вы хотели сказать: вот почему украли именно эти две картины, да?
Тамара вздохнула. Молчать не имело смысла.
— В одной не было ничего. Вторая — с двойным дном. Это когда…
— Я знаю, — прервал ее Лавров. — Так что там было?
— Три рисунка Рембрандта.
— Ого! — Лавров не мог сдержать удивленного возгласа. — Всего-то-навсего Рембрандт! Хорошее наследство оставил вам дед.
— Только наследников многовато. Один чуть не застрелил, второй хотел ограбить.
— Исчезнувшая няня в этом замешана?
Тамара вздохнула.
— Вы и это знаете? Думаю, да, замешана. Только она могла рассказать про личный код и указать место, куда я прятала бумажку с паролем. Но, Леонид Леонидович, я прошу, не надо портить девчонке жизнь. Ася сказала, что у нее парень появился, видно, он ее в это и втянул.
— Разберемся. Она у вас деньги стащила. Будете писать заявление?
— Нет, — твердо отказалась Тамара. — Сумма небольшая, не хочу из-за этого поднимать шум.
— Ну вот, во всем мы с вами разобрались. Последний вопрос: почему вы с трудом «вспомнили», что видели в клубе Стаса?
— Не хотела, чтобы его допрашивали.
— Почему?
— Это личное.
— А все-таки?
Тамара обреченно вздохнула и рассказала, в чем дело.
— То есть он вас шантажировал?
— Да. Но больше не будет.
— Как вам удалось найти средство, чтобы он выполнил свое обещание?
— Когда застрелили Устинкину, я видела в дверной глазок, что он приходил к ней и звонил в дверь. Я тогда промолчала, а сейчас пригрозила, что расскажу об этом. Он жуткий трус, до смерти боится, как бы его папенька не узнал, что им опять прокуратура интересуется.
— Тамара, да у вас прямо-таки талант! — восхитился Лавров. — Выбираетесь целой и невредимой из сложных ситуаций.
— Что делать, если с таким негодяем приходится общаться. Он понимает, лишь когда с ним говоришь с позиции силы. Ой, подождите! — воскликнула она. — Я вспомнила! Тогда в клубе за одним столиком со Стасом сидел довольно противный тип. Я еще подумала, что у Стаса нет нормальных знакомых, обязательно какой-нибудь мерзавец. Этот, за столиком, был мужик симпатичный, словом, красавчик, на которого бабы кидаются. По-моему, — медленно произнесла Тамара, — Ревенко испугалась, когда его увидела. Точно, я в этом просто уверена!
После ухода Вершининой Лавров с удовлетворением откинулся на спинку кресла. Что ни говори, а чутье у него еще есть! С самого начала он подозревал, что Тамара Вершинина скажет ему что-то ценное. Не зря вокруг нее так много было наверчено. И не ошибся.
Сейчас к нему должны были доставить Стаса Наумова. Церемониться с ним следователь не собирался.
— Какое участие вы принимали в ограблении квартиры Вершининой? — напористо начал допрос Лавров. — Отпираться бесполезно, я все знаю.
— Я… — захлебнулся Наумов, — я только рассказал…
— Назаркину?
— Да. Я ему был деньги должен. Проиграл.
— Что вы можете о нем сказать?
Стас умоляюще смотрел на следователя. На лбу от страха выступили капельки пота. Вершинина была права, редкий трус этот Наумов.
— Вы поактивнее, — строго потребовал Лавров. — Надеюсь, понимаете, что вам статья светит? За наводку. Советую вспомнить все, что вы знаете о Назаркине. Где бывает, какие у него интересы, во что одет, ну и так далее.
— Перстень! — воскликнул Стас.
— Что — перстень?
